Мы видим нестабильность в микенских царствах, соответствующую начавшейся переломной эпохе. Менелай без всякой санкции троянских властей (возможно не без участия Антенора и его сыновей) получает возможность напрямую обратиться к народному собранию и потребовать возвращения Елены и похищенных с нею богатств. Приам вынужден обратиться к Елене и предложить ей выбор: остаться или вернуться. Елена заявляет, что находится в Трое по своей воле, и под охраной царевичей покидает собрание. Одиссей в пространной речи перечисляет прегрешения Париса и угрожает местью. Менелай грозит троянцам гибелью.
Баланс сил в народном собрании явно не в пользу Приамидов, и те решаются убить послов, которые явно будут склонять ахейцев к войне, в которой они получат многочисленных союзников в самой Трое. Антенор предотвращает заговор и снабжает послов охраной. Те отплывают домой. И в таких обстоятельствах война для ахейцев сулит большую наживу — они начинают готовиться.
Таким образом, из источника с неясным происхождением мы получили очень разумное описание сиутации. В предвоенной ситуации в Трое назрела распря, и послы донесли до ахейцев это обстоятельство. При этом пространные генеалогические штудии Диктиса мы можем уверенно отбросить как недостоверые. Но это вовсе не сказывается на прочей информации, которая достраивает для нас общую картину.
Приготовление к войне
События, предшествовавшие Троянской войне, у Дарета и Диктиса добавляют некоторые детали, сам же ход войны изложен сумбурно. Даже имеющиеся в этом изложении крупицы достоверности перепутаны и смазаны: Дарет растягивает повествование безумными по длительности перемириями, Диктис, напротив, сжимает всю войну в беспрерывно происходящие сражения. Явно поздними являются у Диктиса наименования троянцев «варварами» (каковыми они не были) и описание их военных позиций как построенных хаотически в сравнении с ахейскими.
Свидетельство Дарета о том, что ахейцы первоначально собирались в Афинах, может не противоречить последующему собиранию флота в Авлиде. Тем более что в бухте Авлиды огромный флот в принципе не мог уместиться. Мы можем предположить, что флот отчасти накапливался в разных бухтах, отчасти присоединялся к эскадре ахейцев в процессе плавания или уже на троянском берегу. А Каталог кораблей — это полный учет всех кораблей, прибывших в Троаду из разных мест за всю войну.
Не противоречит общему течению дел и свидетельство Диктиса о собрании ахейских вождей в Аргосе. Вполне правдоподобно выглядит и гостеприимство Диомеда, и роль золота, которое Агамемнон пожертвовал на подготовку к войне и раздал другим вождям. Разумеется, именно его ахейцы избирают своим предводителем, используя таблички для голсования. Хотя в других источниках какого-либо «выбора» не встречается. Вероятно, таблички — это более поздний вариант пересказа сюжета, в котором Агамемнон утверждается верховным вождем без всяких табличек. Вот принесение взаимных клятв о том, что вражда с Приамом будет продолжаться до разорения Илиона, действительно, не только правдоподобно, но и обязательно для составления союза царей. Правда, при этом все посольства ахейцев с предложением мира в обмен на Елену и ее приданое выглядят только уловкой с разведывательной функцией.
Действительно, ли имел место ритуал Калханта, описанный Даретом, сказать невозможно. Некие клятвы на кусках разрубенной туши встречаются в древней мифологии, но существовали ли подобные ритуалы перед Троянской войной, наверняка утверждать нельзя. В данном случае Калхант разрубил тушу кабана, разложил ее на восток и запад и заставил всех царей пройти между кусками туши, омочив мечи в ее крови. Такой же ритуал Диктис описывает при заключении мира между троянцам и ахейцами на исходе Троянской войны, который последние вероломно нарушили.
Некоторым анахронизмом у Диктиса выглядит распределение обязанностей между командованием кораблями и командованием пехотой. Такое распределение более логично перед началом экспедиции, а не перед началом ее подготовки. Так или иначе, Диктис указывает на флотоводцев — Ахилла, Аякса и Феникса, полководцев — Паламеда, Диомеда и Одиссея. При этом единоначалия нет по простой причине: в течение ночи кто-то из вождей обязан бодрствовать, и поэтому их должно быть несколько. Выделение главенствующих над флотом и пехотой достаточно странное. Феникс — вряд ли мог быть наравне с Ахиллом и Аяксом в силу своего возраста. Но, возможно, он и был назначен в дополнение к двум близким друзьям, которые могли обойтись без него, но для соблюдения ночного порядка призвали к себе престарелого наставника. Довольно странно выглядит назначение Одиссея, который ничем себя не прославил, кроме красноречия. Но, в данном случае, может быть, именно это и было причиной назначения — худородный царь, зато хороший советник в дополнение к царям.
Нет сомнений, что войну предваряли посольства, а также жертвоприношения и паломничества к оракулам. Действительно, война должна была быть нешуточная: решался вопрос о гегемонии во всей Эгеиде. Поэтому немудрено, что у Диктиса повествуется о встрече Ахилла с прорицателем Калхантом в Дельфах. И это не противоречит сюжету, описанному у Дарета, когда Калхант пророчествует для всех ахейских вождей в Аргосе. Встреча царя с прорицателем могла произойти несколько ранее. И поэтому именно Калхант, подтвердивший пророчество о взятии Трои на десятый год, прибыл для клятвенных ритуалов в Аргос. А также получил от оракула требование отправиться вместе со всеми в поход против троянцев. В последующей истории отправление флота из Афин задерживается, и Калхант советует переждать непогоду в Авлиде. Речь наверняка идет лишь о части флота, который мог укрыться там от шторма.
Аполлодор (или Псевдо-Аполлодор) сообщает, что Калхант выводит из своего предсказания требование участия в походе тогда еще 10-летнего Ахилла. Но и этот необязательный эпизод может быть вставлен в реконструкцию без противоречия. Мы лишь должны помнить, что падение Трои связано с участием в ней сына Ахилла Неоптолема, который уже к тому времени по возрасту не мальчик, а взрослый — умелый воин. Поэтому Ахилл мог еще по малолетству не участвовать в собрании союзников Атридов сразу после похищения Елены, а к совещаниям в Аргосе, Афинах и Авлиде он уже должен быть отцом сына, которому через десяток лет придется выйти на поле боя. Поэтому Ахиллу в момент похищения Елены может быть не 10, а примерно 15 лет. Перед отплытием в Трою — примерно 25.
Калхант мог быть троянским изгнанником, и это еще одна из причин, почему к нему проявляется особое внимение. Даже если эта версия присутствует лишь у Дарета, а у Гомера происхождение Калханта остается невыясненным, она вполне имеет право на существование и ничему не противоречит. Поскольку, как мы уже знаем, обстановка в Трое перед войной была неспокойная, и различные партии боролись за власть вокруг ослабевшего Приама. К тому же мы видим неприязнь Приама к прорицателям — Гелену и Кассандре. Да и Гектор у Гомера весьма скептически относится ко всякого рода пророческим знакам.
Не противоречит троянскому происхождению Калханта упоминение у Павсания о проживании прорицателя в Мегарах, куда к нему прибыл Агамемнон, чтобы пригласить к участию в войне. Калхант мог быть родом откуда угодно, но побывать и в Трое, и в Мегарах, а его предки могли быть из Аргоса или Фессалии (по схолиям к Аполлонию Родосскому). Умер же Калхант после возвращения из Трои в Колофоне, что подтверждает его склонность к перемене мест. А также, что его пророчества для ахейцев не слишком удачно сбылись.
