Больше всего Анастасию смущали губы. Полные, чувственные, с четкой линией. На первый взгляд чуть обветренные. Они невольно привлекали внимание. И следом шла обжигающая нутро мысль: что она будет делать, если эти самые губы нацелятся на её?
Если тот, кто представился её мужем, захочет её поцеловать?
И главное – почему она не испытывает никакого желания, никакой теплоты?
У неё потеря памяти, это она уже поняла.
Пока, правда, не приняв окончательно. Да и когда? Мысли скачут с одного на другое. Ей бы выдохнуть, перевести дыхание, но куда тут. Пока этот мужчина в палате да ещё в такой опасной близости от неё, ни о какой передышке не может идти речи.
Слишком давит он на неё.
Возникает законный вопрос – почему?
Разве такие эмоции должна испытывать жена? Пусть и ничего не помнящая. Но на подсознательном уровне она же должна что-то испытывать? Память тела, ещё что-то.
Ничего.
Напротив, злая потребность, чтобы он не нависал над ней, отодвинулся, прекратил давить своей широкоплечей фигурой. Интересно, он качается или от природы наделен статью?
Настя одернула себя. Не на том делает акцент… Не на том… Но сложно сосредоточиться на чем-то важном, когда незнакомец того и гляди тебя поцелует.
Только зачем?
Он же злой. Скорее всего, на неё.
Пусть Настя ничего не чувствовала, но видеть и анализировать ещё могла. И серые глаза говорили за своего обладателя сильнее любых слов.
И снова – стоп!
Большими яркими красными буквами.
С какой стати Настя должна верить ему? Этому человеку? Может ли такое быть, что он ей врет? Запросто. И есть ли вероятность, что он ей не муж? Большая. Огромная, учитывая, что все её инстинкты обострились до предела и вопили, сопротивляясь происходящему.
А тем временем мужские пальцы продолжали скользить по её лицу. Настя подавила в себе желание дернуться. Первое – она в палате одна. Второе – за окном всё же ночь. Не стоит рисковать. Закричать не успеет. К тому же, он слишком близко.
Она же ослаблена и… беременна.
В голове никак не могла сложиться воедино мозаика. Не хватало пазлов… Каких?
Пока она накидывала себе один вопрос за вторым, мужской палец скользнул к её губам и надавил, желая, видимо, проникнуть внутрь.
Это было уже слишком!
Настя разжала губы, давая возможность незнакомцу совершить то, что он задумал, а именно засунуть палец между её губ.
И между зубов тоже.
Которые она с радостью и с силой сомкнула.
Стоило пойти на риск, чтобы понаблюдать за реакцией мужчины. Как у того стремительно менялся сарказм на удивление.
Палец он не дернул назад, она зубы не разжала.
Теперь он смотрел на неё с нарастающим интересом.
Как на невиданного зверька.
– Зубы разжала.
В голосе мужа послышались властные, не терпящие возражения и неповиновения нотки. Так говорил человек, который привык к беспрекословному подчинению. Но Настя не спешила делать, как он велит. Его тон ей категорически не нравился.
Зубами она впилась сильно. Он мог бы выдернуть палец без особого труда, оцарапала она его бы и только. Они оба понимали, что откусывать палец у неё нет ни возможности, ни желания, ни сил. Здесь в ход пошли принципы. Для мужчины оказалось важным, чтобы она подчинилась. Насте же хотелось, чтобы он перестал над ней насмехаться, глумиться и лучше всего – покинул палату.
Секунда сменялась другой.
Чем больше проходило времени, тем сильнее начинала нервничать Настя, не зная, что лучше – его цинизм, или его холод, который пробирался в душу. Вот от такого взгляда ей стало по-настоящему плохо. И, между тем, крепилась уверенность в неправильности происходящего, в той информации, что она получала.
– Настя.
Теперь он предупреждал. Смотрел на неё, не отводя глаз. Второй рукой он уперся в матрас.
Запах дорогого парфюма смешались с алкогольными парами, вызывая легкое головокружение, которое в её состоянии может оказаться чревато.
Настя не выдержала первой. Разжала губы.
– Умница.
– Иди к черту.
Слова сорвались с губ прежде, чем она успела подумать.
И снова реакция мужчины не заставила себя долго ждать – его брови очень медленно, демонстративно, скользнули кверху.
– Ты меня только сейчас послала, – он не спрашивал. Создавалось впечатление, что он, произнося фразу вслух, силится в неё поверить.
Он даже отпрянул от постели, выпрямился, но не отошёл.
Его упрямству можно позавидовать.
Настя и дальше продолжила бы сопротивляться их общению, если бы начавшееся головокружение не усилилось. Да и тошнота подкатила к горлу. Девушка протяжно выдохнула, пытаясь справиться с ухудшающимся самочувствием.
Видимо, на её лице что-то отразилось, потому что незнакомец снова нахмурился и спросил:
– Что с тобой?
Неужели непонятно…
Она прикрыла глаза и выдохнула:
– Мне плохо.
– Я сейчас вызову врача.
Как оказалось, она это могла сделать и самостоятельно, без его помощи.
Когда его рука снова приблизилась к её телу – Настя это не видела, почувствовала дуновение ветерка – она резко распахнула глаза. Пока что она мужчине не доверяла, и никаких теплых чувств он у неё не вызывал.
И если он её муж…
Это катастрофа.
Он нажал на кнопку, что располагалась на ребре кровати, то есть Насте достаточно было спустить руку и нащупать её. Тогда не пришлось бы его ни о чем просить.
Сначала в палату вбежала медсестра, следом появился и врач.
Настя успела заметить в распахнутую дверь двух высоких мужчин в черном. Охрана? Серьезно?
Вот тут ей совсем стало дурно.
Медсестра что-то ей говорила, измеряла давление. Врач так же задавал вопросы, на которые она отвечала автоматически, даже особо не вдумываясь.
Её лихорадило от другого – ни врач, ни медсестра не попросили мужчину выйти.
Значит, муж.
И обращались они к нему по имени-отчеству.
Михаил Николаевич.
Приятно познакомиться, Михаил Николаевич.
Настя сама себя кое-как удерживала на плаву, не желая снова проваливаться в темноту. Или от истерики, что застряла колом в горле, того гляди сорвется и вырвется наружу. Она представила себя со стороны: больница, беременная женщина, ничего не помнящая, да ещё и истерически хохочущая. Милая картина.
