Этот стояк она очень хорошо прочувствовала. И, помня вчерашние слова мужа о необходимости разрядки, пыталась решить, что делать.
Она жена – раз.
Они разводятся – два.
Но спят в одной постели – три.
Три абсолютно несовместимых факта.
Её пальцы очертили мужской подбородок с легкой щетиной. Колется. Но прикасаться приятно. И подбородок волевой.
Далее шея. Тоже крепкая, видно, что Миша серьезно занимается спортом. При мысли о спорте, что-то тоскливо-щемящее колыхнулась в груди, но Настя подавила порыв. Не сейчас.
Спускаемся ниже. Плечи. Господи, какие же шикарные плечи у её мужа.
– Потрясающе, – она не удержалась и прокомментировала вслух.
– Хммм… Что именно?
Её взгляд снова метнулся к лицу Зареченского, тот по-прежнему выполнял её просьбу и лежал с закрытыми глазами.
– Твои плечи. Они у тебя от природы такие широкие или ты раскачал их?
– Странные вещи тебе интересуют с утра, милая.
За его ироничную «милую» захотелось треснуть по этим самым плечам, но Настя сдержала порыв. Пусть иронизирует, от неё не убудет.
– Решу, что пятьдесят на пятьдесят. Идем дальше.
Она говорила для себя. Произнося вслух, ей было проще сформулировать мысль и зацепиться за неё.
Грудная клетка так же не могла оставить Настю равнодушной, и девушка с легким удивлением отметила, что у неё у самой участилось сердцебиение. Кстати, у мужа тоже. Она распластала ладонь на теплой коже и двигала ей по упругим мышцам, снова спускаясь к прокаченному животу. Блин, ни единого намёка на жировую складку! Напротив, отчетливо прорисовывались кубики, точно Зареченский был не акулой бизнеса, а той самой моделью для спортивных журналов.
Когда её ладонь дотронулась до жестких, курчавых волос, темной дорожкой убегающей под боксеры, мышцы живота дернулись.
– Дальше, Настя.
Он не просил, в отличии от неё – требовал.
Настя и самой хотелось «дальше».
Скинув покрывало, девушка сглотнула, запоздало отметив, что во рту у неё образовалась самая настоящая Сахара. Она не ошиблась – утренний стояк предстал во всей красе, и четко вырисовывался через хлопковую ткань мужских трусов. И тут природа не обидела Зареченского, про такое мужское достоинство принято говорить «большой и толстый».
Настя снова сглотнула.
Эх, была не была…
Ей же надо определиться со своим отношением к физической стороны их якобы распадающегося брака?
Её ладонь накрыла член Михаила и погладила. Реакция мужа не заставила себя долго ждать – послышался приглушенный стон, вырвавшийся через плотно сомкнутые губы. Настя даже не посмотрела в сторону мужского лица. Вроде бы сам Михаил пока лежит тихо, руки не распускает – её всё устраивало.
Не устраивало другое – внезапная потребность забраться под трусы мужа и погладить его член уже без ткани.
Как там думалось недавно? Была не была? Повторим…
Её ладонь неуклюже потянула за резинку боксеров и сдвинула её вниз, высвобождая член на свободу.
Ну, вот. Она это сделала.
И что почувствовала?
Отторжение? Неприятие? Или… желание?
У Насти в голове всё перемешалось. Её раздирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, мужчина, которого она сейчас исследовала, оставался для неё незнакомцем. Физически привлекательным, с этим тезисом она спорить не стала. С другой стороны, её женское либидо взбунтовалось. Оно требовало… чего?
Настя, тяжело дыша и не отрывая пристального, немного изучающего взгляда от мужского члена, действуя интуитивно, поддавшись женскому любопытству, которое, как известно, сгубило не одну кошку, всё же дотронулась пальчиками до бархатистой головки. Не успела девушка и охнуть, как её руку накрыла широкая мужская ладонь.
Сцена фактически повторилась.
Настя повернула голову и натолкнулась на обжигающе голодный взгляд серых глаз, что смотрели на неё едва ли не с яростью. Пока она пялилась на его интимную зону, Михаил успел приподняться, и теперь его лицо находилось в опасной близости от её. Она даже видела, как трепещут его длинные черные ресницы.
– Миш…
– Настя! Не сейчас… не позволю дать заднюю.
Он не говорил.
Он натурально утробно рычал.
Настя поспешно выпалила:
– Я не буду… губами.
Мужчина выругался, на что у неё едва с языка не сорвалось замечание по поводу его вчерашней реплики, что она выражается.
– Не губами… Давай хотя бы, черт возьми, рукой.
Настя не могла отказать. Что с ней случилось – она не знала. Или обманывала себя, что не знала. Ей понравилось прикасаться к Зареченскому, да и какой бы молодой женщине не понравилось, когда рядом с тобой лежит спортивный красавчик, у которого явно выраженный стояк на тебя?
– Если не хочешь… или не можешь традиционно.
Он говорил, а она уже зашевелила рукой под его ладонью. Она поняла, что он подразумевает под традиционно – впустить его под трусики. Нет, Зареченский, извини, но она пока на это не способна, несмотря на то, что между ног ощутимо увлажнилось, и появилось с каждой секундой утяжеляющееся томление. Да и то, как Михаил смотрел на её фактически обнаженную грудь – кружево не в счет, – подливало масло в огонь.
Как только она задвигала рукой вверх-вниз, Миша снова откинулся на спину.
– Мать твою ж… Никогда не думал, что буду клянчить у жены, чтобы она мне подрочила.
– Сейчас ты выражаешься…
– Плевать. Сожми чуть крепче… вот так… вот так, милая… ещё… ещёёёё…
Настя, как зачарованная, переводила взгляд с лица мужа на его пах. Снова и снова, попутно отмечая, как сильно её заводит то, что происходит сейчас с ними. Одно её слово, один жест, и он может оказаться в ней – внутри. Она сможет ощутить его силу, ярость его движений. Сможет вспомнить, каково это – быть наполненной им. Но что-то останавливало. Потом… может вечером.
– Сильнее! – хрип и громкий яркий стон, который отозвался внизу живота Насти легкой судорогой.
Она, уже не отводя взгляда с живота Михаила, с задержанным дыханием наблюдала, как он кончает, выплескивая семя на себя.
– Это так… красиво, – Настя не удержалась и снова прокомментировала свои эмоции вслух, не подозревая, что последними словами вызвала настоящую бурю противоречий в душе Зареченского.
Глава 12
Михаил не сразу понял, что Настёна не любит «пачкаться» в его семени. Она долгое время старательно скрывала, не могла дождаться удобного момента, чтобы убежать в ванную и принять душ, смыв его следы.
