Они дошли уже до машины, когда Настя остановилась. Не могла больше идти. И шагу сделать не в состоянии.
Она посмотрела на Мишу. Зачем он сорвался за ней? Куда проще, если бы он остался дома. Тогда она могла бы и дальше предотвращать свои же нелепые попытки сближения. А сейчас ей до жути захотелось прижаться к нему, спрятать голову у него на груди.
Она его жена. Она не верила, что не любила его. Сурового, отчасти жесткого, даже жестокого. Было в нем нечто, что заставляло её сердце учащенно биться, как бы она этому не противилась.
И сцена в столовой. Настя правильно её оценила – Миша взбесился из-за Игната. Неужели она перегнула палку, характеризуя начальника безопасности? Да вроде бы ничего и не сказала, но поведение мужа её задело. Поэтому она собралась, и уехала.
А вот то, что он последует за ней – не ожидала. Мотивы? Она не хотела в них разбираться. Она вообще устала во всем разбираться.
Ей хотелось тепла, уюта и человеческого сочувствия. Хотелось очутиться там, где её любят, ждут. Где улыбнутся, увидев её.
Только где такое место?
– Садись, прохладно становится.
Миша открыл дверь машины, и Настя послушно села. От фигуры мужа веяло силой, той самой мужской уверенностью, которая неизменно покоряла женские сердца. Сейчас она чувствовалась особенно. Возможно, потому, что Настя нуждалась в ней?
Девушка пыталась убедить себя и окружающих в том, что она самостоятельная, самодостаточная, что она справится со всем. Так и было бы, если бы не два удушающих фактора. Она беременна, и она замужем за олигархом. Первое – она отвечала не только за свою жизнь. Второе – она не в состоянии выиграть судебный процесс о праве опеки над ребенком. Она даже думать не хотела, в каком свете представят её адвокаты Михаила.
Это не просто давило на неё. Это убивало Настю.
Минут двадцать прошло, прежде чем Настя заметила, что Михаил выбрал иную дорогу к дому.
– Миш, а мы куда едем?
– Хочу показать тебе одно место.
Миша сдержанно улыбнулся, его серые глаза оставались сосредоточенными и серьезными. Настя не стала расспрашивать, что да как, вскоре всё узнает и без лишних слов.
Как только они остановились у небольшого кафе, утопающего в зелени, Настя сразу же поняла – ей здесь понравится. Она даже не придала значения, что, прежде чем получить доступ на стоянку, мужчина самой что ни на есть «серьезной наружности» обмолвился парой слов с Мишей, и тот показал ему какую-то карточку. Закрытый клуб? Возможно. Насте было всё равно, она уже хотела туда попасть. Аккуратные газоны, множество карликовых кустарников, великолепные беседки, увитые многочисленными растениями с маленькими белыми и синими цветами.
– Миша?
– Это закрытый клуб «Альянс». Владелец – мой приятель.
– Потрясающе. Мне безумно нравится то, что я вижу. Точно мы на некоторое время выпали из действительности и попали в прошлое.
Губ мужчины слегка изогнулись.
– Рад слышать, что тебе понравилось.
Они вышли из машины и прошли по тропе, устланной мелкой брусчаткой.
А потом Настя услышала музыку. Ритмичную и протяжную одновременно. Радостную и горькую, певучую и низкую.
– Господи… Миша, это джаз?!
Она замерла, прислушиваясь к мелодии, и не заметила, как прищурился Михаил, не в силах также скрыть свои эмоции.
– Да, джаз.
– Потрясающе, – снова повторила Настя и, обернувшись, схватила Мишу за руку. – Я хочу увидеть музыкантов. Бьюсь об заклад, это живая музыка!
Насте не терпелось попасть внутрь. Джаз! Музыка-легенда! Как-то Луи Армстронга спросили, что такое джаз, и он ответил: «Если Вы спрашиваете, то Вам этого никогда не понять». Цитата всплыла в голове отчетливо, словно Настя совсем недавно на неё натолкнулась. Может быть, так и есть. Она много времени проводила в сети в поисках ответов, и была вероятность, что фраза засела в голове.
Но… джаз. Музыка сильных, смелых. Музыка, которая западает в сердце.
Михаил быстро перехватил инициативу, сказав:
– Нам сюда.
Они прошли к основному зданию, где их уже ожидали.
– Добрый вечер, Михаил Николаевич. Рады снова вас приветствовать в нашем скромном заведении. Анастасия Сергеевна, выражаем надежду, что и вам у нас понравится.
– Спасибо, – Настя улыбнулась в ответ, а потом шепнула мужу: – Мы здесь с тобой были?
– Ты – нет.
– А откуда тогда распорядитель зала знает моё имя? – спросила и сама же ответила: – Из газет, да?
– Да.
Но Настя позабыла, что хотела ещё сказать, как только увидела сцену и артистов. В зале, куда их проводили, больше никого не было. Настя не стала задаваться вопросом, совпадение это или так задумано Мишей. На тот момент ей безумно понравился факт, что они будут одни. И ещё музыканты.
Джаз-группа была представлена четырьмя артистами, что играли на саксофоне и электрогитаре, на вибрафоне и губной гармонике, от которой мурашки побежали по спине Насти. А от звука кастаньеты Настя едва не расплакалась.
Она даже не заметила, как с её губ сорвалось:
– Обожаю джаз.
– Как и я.
– Я даже не буду спрашивать, любила ли я его в прошлом. Если ты мне скажешь сейчас «нет» – тогда я не понимаю, как мы жили. Вообще не узнали друг друга?
Михаил в привычной, ироничной манере улыбнулся:
– Нет.
– «Не» – не узнавали или «нет» – не любила джаз?
– Не узнавали, получается.
Настя пожала плечами.
– Ну, и зря. Так не должно быть. Но нас это уже не должно заботить… Ай, Миша, давай не будем о нашем браке. Не хочу. Я хочу просто послушать джаз.
Они расположились за столиком с белоснежной скатертью. Услужливый официант подал меню. Они сделали заказ: рыбу с овощами, салат из морепродуктов и десерт. Настя мысленно удивилась, что выбор в еде у них совпал.
Сегодня день такой?
Настя откинула все ненужные мысли прочь. Пусть будет только музыка…
И иллюзия, что она, Настя, счастлива.
* * *
Они целовались, как одержимые. Как голодные, как люди, испытывающую смертельную потребность друг в друге.
Они набросились друг на друга в машине. Миша даже двигатель не заводил. Как только Настя оказалась в салоне, он приглушенно, не то выругавшись, не то застонав, перегнулся через салон и, запустив пальцы в чуть растрепавшиеся волосы жены, притянул её голову к себе.
– Пошло всё к черту…
Его реплика, несомненно, при других обстоятельствах вызвала бы у Насти смех, но как только она увидела, что Миша наклоняет голову, его намерения не оставляли сомнений, девушке стало не до смеха. Она смотрела на стремительно приближающиеся губы мужа и медленно дурела. С её телом происходили странные, непривычные метаморфозы, и Настя сильно сомневалась, что они имели отношение к памяти тела.
