Настя хотела спросить, потом передумала. Она ещё не настолько доверяла Дине, чтобы говорить о чувствах.
А чувства были…
Вспыхнули нежданно-негаданно и грозились доставить Насте много боли.
– Не хочу больше о себе. На сегодня достаточно, – произнесла Настя уверенно и одновременно спокойно, давая понять, что настаивать не стоит. – А можно встречный вопрос?
Дина с готовностью кивнула.
– Конечно.
Как родные брат и сестра могут столь разительно отличаться? Дина была полной противоположностью брата. Мягкая, добрая, улыбчивая. С совершенно потрясающими глазами, в которых не было и намёка на холодность или равнодушие.
– Почему именно парапсихология, Дина? Я понимаю, что такое психология. Но «пара»… Это же от паранормального. Значит, что-то, выходящее за рамки обыденного понимания жизни.
– Дословно парапсихология трактуется, как область психологических исследований, изучающая явления, не объяснимые деятельностью органов чувств. Википедия же нам сообщает, что парапсихология – это комплекс псевдонаучных дисциплин, направленных на обнаружение сверхъестественных психических способностей людей, феноменов жизни после смерти и тому подобное.
– Я так и представляла. Нечто за гранью того, что можно изучить и потрогать.
– Совершенно верно.
– Параллельные миры, двойники, телепатия и многое другое?
– Да, а ещё, например, переселение душ.
Настя отвлеклась на входящий звонок и не заметила, как взгляд Дины стал серьезным и сосредоточенным.
Звонок был от гинеколога Насти.
Телефонный разговор с Орешко длился недолго.
– Мне необходимо сделать вам, Анастасия, дополнительные анализы. И да, я бы хотела поговорить с Михаилом Николаевичем. До него не могу дозвониться. У меня свободно на семнадцать часов. Будет здорово, если вы оба сможете подъехать к этому времени.
– Спасибо, я обязательно буду.
Настя нажала на отбой и посмотрела на Дину.
– Дина, расклад такой. Звонил мой врач, назначил встречу на семнадцать часов. Мне и Мише. Я у Орешко буду ровно в пять. Твоя задача донести эту информацию до брата. Я звонить ему не буду!
Дина понимающе улыбнулась.
Настя благодарно кивнула и поднялась.
Больше разговаривать она не могла. На душе от разговора не полегчало. Напротив, общение с Диной усугубило и без того не простое настроение Насти.
Оказывается, она большая беспросветная идиотка.
Потому что только идиотка может очень быстро и безответно полюбить человека, который ее не замечает, и ему от нее надо лишь одно – ребенка, которого она носит под сердцем.
Глава 19
Миша вошёл в кабинет Орешко в семнадцать двадцать.
– Извините, пробки.
Ангелина Геннадьевна оторвалась от компьютера и кивнула на стоящее рядом кресло.
– Присаживайтесь, Михаил Николаевич.
– А где Настя?
– Сдает анализы.
Зареченский прошёл и опустился в кресло, после чего достаточно жестко сказал:
– Ангелина Геннадьевна, я хочу знать, что происходит. Зачем на беседу вы пригласили меня?
Орешко сняла очки в черной оправе, инкрустированной несколькими бриллиантами, положила их на стол и потерла переносицу. Жест, выражающий усталость.
– Я не буду ходить вокруг да около. Более того, я рада, что Настя сейчас отсутствует. Потому что я бы не хотела её беспокоить лишний раз. У вашей жены и так достаточно причин для нервотрепки. Пережить теракт… Сильная девочка. А главное, меня поражают её перемены. Ни капризов, ни особого внимания к себе. Да и выглядит она иначе. Мягче что ли. Михаил Николаевич, извините, я ушла от темы, зафилософствовалась. Итак, скажите мне, пожалуйста, вы в курсе, что у вашей жены наблюдалась клиническая смерть в течении одной минуты?
– Чтооо? – выдохнул Михаил, ошарашенный услышанным.
На него, точно жидкий азот вылили сверху да так, что придавило, и он не сразу очухался.
Его Настя могла умереть…
Нет! Его Настя была мертвой! Целую минуту! Ему, как человеку, далекому от медицины, был известен термин «клиническая смерть» только из газет, журналов, сети да телевизора. У кого-то где-то там… На грани фантастики.
А тут… реальность.
У Зареченского оборвалось дыхание, ему разом перекрыли кислород, и лишь одна мысль билась, металась в голове, разрывая её на миллиарды частей – он мог потерять Настю. Там, в метро или уже в больнице. И тогда не было бы уже ничего – ни её задорно-застенчивой улыбки, ни изучающего взгляда, ни уверения, что она спортсменка и большая поклонница спорта. Ни её потрясающего, сводящего с ума запаха клубники с миндалем, необычного, даже экзотического. Не было бы ни её тихих стонов, когда он захватывает её губы в плен, ни коготков, впивающихся ему в кожу. Ни гневно пылающих глаз, ни спокойного, рассудительного тона, когда она расставляет все точки над «i».
Только его память и обида. Злость и негодование, что его обманули.
И их ребенок никогда бы не появился на свет.
Михаил кое-как сглотнул ком в горле, принимая весь ужас того, что могло случиться.
– Поэтому мне и понадобились дополнительные анализы. Вижу по лицу, что вы не знали… Что ж, соответствующие вопросы вы можете задать врачам, которые оказывали первую медицинскую помощь Анастасии. Думаю, они более подробно вам всё расскажут. Могу признаться честно, что я сама пребываю в неком удивлении, шоке. Я впервые сталкиваюсь с феноменом клинической смерти, плюс по моим наблюдениям, и ваша жена, и ребенок абсолютно не пострадали. Все органы функционируют полноценно.
Орешко ещё что-то говорила, Михаил слушал её в пол-уха. Его сердце лихорадочно билось в груди. В последний раз подобный выброс адреналина он испытывал в ночь, когда погибли родители. То ощущение безвозвратности, полного бессилия. Поставили перед фактом, и ты должен жить. Как?.. Непонятно, да и никого по большому счету не волнует твоя боль. Ты – мужчина, ты должен быть сильным, ты не смеешь показать свою слабость.
– Я вас понял, Ангелина Геннадьевна, спасибо за информацию.
– Надеюсь, она вам будет полезна. И всё же я бы поговорила с врачами.
– Я поговорю.
Да, он обязательно узнает, почему ему ничего не сказали!
Испугались?
Раздался короткий стук и после сдержанного «да-да» Орешко, в кабинет вошла Настя. Михаила окатилось свежей волной, дурманящей, сладкой, бодрящей. Всё смешалось в одном ураганном коктейле. Настя выглядела великолепно. Волосы распущены, минимум косметики, легкое бирюзовое платье с завышенной талией и безумно ей идущий выпирающий животик. Его жена излучала счастье. Именно так и должна выглядеть беременная девушка.
