Настя отодвинула кресло и опустилась на него.
– Давай знакомиться. Меня зовут Анастасия Дёмина.
Губы Михаила едва заметно дрогнули.
– Михаил Зареченский. Как ты сюда попала, Настя?
Девушка пожала плечами.
– Оставлю свой секрет при себе.
– В «Альянс» попасть без протекции невозможно.
– Считай, ты мне её сделал, когда приводил в прошлый раз. Да и препятствовать беременной женщине, которая хочет попасть внутрь здания в дождь, – Настя грустно улыбнулась и негромко продолжила: – чревато последствиями.
Миша смотрел на неё глазами, в которых читалась усталость. За прошедшие два дня он сильно изменился, появились круги под глазами, морщины на лице проявились более заметно, волосы находились в беспорядке, точно он постоянно запускал в них пальцы, да и спортивная рубашка была помятой. Ни привычного костюма, ни галстука.
– Значит, пустили, – он задумчиво вертел в руках высокий стакан с водой.
– Как видишь.
– И, значит, Анастасия Дёмина…
– Ты же знаешь уже.
В стальных глазах мелькнул холод, опасный, не предвещающий ничего хорошего.
– Да, теперь всё встало на свои места.
– На свои места… Не совсем точное понятие, но близкое. Почему не пьешь?
Настя кивком головы указала на пустой стакан и на открытую бутылку с виски.
Миша усмехнулся и недобро бросил:
– Твои предположения?
Настя откинулась назад и в тон ему ответила:
– Я загадала: если в «Альянсе» обнаружу тебя в стельку пьяным или даже выпившим, уйду, разговаривать не буду, потому что не о чем нам будет разговаривать. Ты же знаешь, как я отношусь к алкоголю, – она сделала паузу, за время которой попыталась успокоить не на шутку разволновавшееся сердце. Это с виду Настя сохраняла спокойствие, на самом деле её ощутимо потряхивало. – Ты не пьешь.
– Как-то не пьется.
Он снова посмотрел на девушку, его взгляд постепенно менялся, сталь уже не обжигала холодом, не колола, не обещала неприятностей. В его глазах появилось иное выражение, которое Настя пока не могла разгадать.
– Почему именно «Альянс»?
– Тут меня никто не побеспокоит.
– Ты даже телефон отключил. Дина волнуется. И, кстати, она грозится тебе там накостылять за то, что ты на неё наорал.
– Я извинюсь перед ней.
– Вот-вот, правильное решение.
Они оба говорили ни о чем, обменивались фразами, отодвигая, как можно дальше начало серьезного разговора.
– Я рад, что ты пришла, Настя… Демина.
А вот и начало…
Кожа Насти покрылась мурашками. За напускным ёрничеством она пыталась скрыть нервозность и уйму сомнений, что разрывали её душу и сердце.
Её душу…
Да, её!
Настя мысленно притормозила, иначе грозилась получить ещё один обморок или предобморочное состояние, когда резко подскакивало давление, из-за которого её вчера едва не отправили в клинику. Орешко консультировала по телефону, а Дина делала укол и постоянно мерила давление Насте, не пуская к ней больше никого.
Ибо…Тяжело было.
Миша матерился, грозился разнести дом к чертям собачьим и уходил в другую комнату, где хватался за голову и проклинал всё, что можно и что нельзя. Досталось всем.
– Я тоже рада, Миша. Давай поговорим?
– Настя…
На его висках резко обозначилась вена, а желваки на скулах заходили. Настя поняла, что он с трудом сдерживается, чтобы не выплеснуть на неё эмоции, которые добрыми и светлыми назвать было никак нельзя.
– Здесь?
Он обрисовал рукой пространство вокруг.
– А чем плох джаз-клуб? Приятная музыка, мы с тобой в вип-кабине. Нам никто не помешает.
Сегодня они сидели в уединенном, закрытом помещении, вдали от посторонних глаз. Даже услужливый официант не побеспокоит их без надобности.
– Поговорить… Это хорошо. С чего начнем? Давай, пожалуй, с тебя. Кто ты, Настя?
– Я – твоя жена. И мама нашего будущего ребенка.
– Это неоспоримый факт.
Вот теперь глаза Зареченского снова холодно блеснули, и Настя внутренне поежилась. Всё-таки хорошо, что ей не приходилось сталкиваться с дельцом Михаилом Зареченским, который готов идти до конца, чтобы победить. В его голосе слышалась сталь. Точно такая же плескалась и в глазах. Он говорил жестко, бескомпромиссно, чем немного удивил Настю.
Хотя, казалось, после двух последних дней её уже ничем невозможно удивить.
– То есть развода не будет? – откуда в ней взялась маленькая язва, у которой именно сейчас возникла потребность задать этот насущный вопрос, непонятно.
– А как ты считаешь? – Миша сжал плотнее зубы и резковато отодвинул от себя стакан с водой. Правильно, от греха подальше. Ненароком сожмет его сильнее, и тот лопнет у него в руке.
– Я считаю, что развода быть не должно, – ответила Настя, не колеблясь ни на минуту.
– Почему? – Михаил прищурил глаза и жадно всмотрелся в лицо сидящей напротив девушки. Он задался целью запечатлеть каждую её эмоцию?
– Потому что.
– Это не ответ.
– Так ты тоже не отвечаешь, Миш!
– Есть хочешь?
Он снова уходил от темы.
– Нет, я поела дома, в отличие от тебя.
– Я не собирался задерживаться. К ужину приехал бы.
– А почему уехал из дома?
– Почему… почему… Черт побери, Настя, ты думаешь мне было легко, когда ты заперлась в комнате с этим… своим Никитой, и вы разговаривали там хрен знает о чем! – вспылил Зареченский и, не сдерживаясь, ударил раскрытой ладонью по столу, отчего стакан подпрыгнул и звякнул, опускаясь обратно.
Настю не испугала гневная вспышка мужа, она ожидала нечто подобного. Сжал губы, а потом протяжно выдохнул, и тогда она медленно начала говорить:
– Тебе нелегко. И мне нелегко. Всем нелегко. То, что произошло с нами, не вписывается ни в какие нормы. Переселение душ – это же из области Дины. Единственный человек, который, кстати, не удивился. Наверное, у неё были подозрения.
– Да. Она не успела со мной поговорить…Ты всё вспомнила. Слишком разительные были различия между тобой и Настёной. Вызывало много вопросов. Дина мне до хрена приводила каких-то доводов, как она считает научных, даже называла имена людей, что занимаются подобными исследованиями, но мне не до их околонаучных распрей. Мне важно то, что происходит в моей семье! И точка!
– Мне тоже важно, поэтому я здесь. И прошу, Миша, давай пока без эмоций. Их было достаточно за прошедшие два дня. Если мы с тобой начнем говорить на повышенных тонах, то лучше не начинать. Я сейчас, конечно, снова буду манипулировать своим положением, но помни, пожалуйста, Михаил Николаевич, что в случае ЧП, именно ты меня повезешь в больницу.
