Или свалить в клуб? В «Берлогу». А что, мысль. Давно Зареченский не участвовал в боях без правил. Кости разомнет. Ага, а на следующий понедельник на переговоры с японцами заявится с разбитой физиономией, вот забавно-то будет.
Мысль про «Берлогу» пришлась Михаилу по душе, но участие в боях пришлось откинуть. Когда-нибудь попозже. Это в молодые годы можно было запросто себе позволить то, что душе заблагорассудится. Сейчас приходилось взвешивать каждый шаг и думать о последствиях.
Жизнь учит на своих ошибках и порой бьет очень больно.
В офисе кипела работа. Подчиненные знали – опаздывать нельзя, поэтому к приезду Зареченского все были на рабочих местах.
Елизавета, его личный помощник, тотчас сорвалась с места и сразу же прошла за ним в кабинет.
– Михаил Николаевич, звонил Дуров. Они уже едут.
– Хорошо. Будем общаться в малой переговорной.
Лиза кивнула.
– Кофе? Чай?
– Давай кофе.
Михаил относился к тем немногочисленным людям, которые не делали предпочтения между кофе и чаем. Иногда мог неделю пить только чай, потом резко переключиться на кофе. Елизавета знала его особенность, поэтому каждое утро спрашивала.
А вот Настя так и не удосужилась обратить внимание на особенность мужа.
Черт!
Снова она!
Зареченский дернул галстук, сдирая его, потом снова выругался и пригласил Лизу.
– Завяжи, пожалуйста.
Елизавета была идеальным работником. Красивая, эффектная шатенка, мама двух деток, никогда не бравшая больничный и уходящая с работы после него.
Он как-то раз спросил её:
– А муж… Не ворчит?
Всегда сдержанная, собранная Лиза внезапно покраснела, и в её серьезных глазах появилась теплота:
– У нас немного странная семья.
Она никогда не распространялась про свою жизнь вне офиса. Самое необходимое Михаил про неё знал, личное его не интересовало.
– Почему?
– У нас муж занимается детьми. Он не домохозяин. Просто… так вышло. Дети больше к нему льнут, да и он с ними с рождения больше… возится. А я холодная в плане эмоций… что ли, – он никогда ранее не замечал за ней косноязычности. – Саша – фрилансер. Программист. А я больше люблю с людьми напрямую работать.
Михаил кивнул, поняв её без лишних объяснений. Прибавил зарплату, и в отдел программирования дал задание периодически скидывать работу мужу Елизаветы. Он ценил хороших работников. Лиза была именно такой.
Дуров со своими ребятами приехали за две минуты до назначенного времени.
– Нас не беспокоить.
– Поняла.
Переговоры о новом проекте проходили хоть и с трудом, но достаточно плодотворно. Михаил, полностью включившись в рабочий процессе, не замечал мигание айфона, поставленного на беззвучный режим, и поэтому, когда Лиза, коротко постучавшись и не дожидаясь ответа, скользнула в приоткрытую дверь, направляясь к нему, он недовольно нахмурился.
– Что?
– Михаил Николаевич, до вас Игнат Валерьевич дозвониться не может.
Зареченский нахмурился.
С Игнатом они работали давно, и если Игнат связывается с ним через Елизавету, значит, что-то серьезное.
– Хорошо, спасибо. Господа, извините, вынужден отлучиться на минутку, важный звонок.
Дуров и его команда сделали якобы понимающие лица. Никому не нравится, когда прерывают процесс переговоров.
Михаил, хмурясь и всё сильнее раздражаясь, взял айфон со стола и не без удивления отметил четыре пропущенных от Игната.
Это уже напрягло не на шутку.
Ещё раз извинившись, Зареченский направился в смежную комнату, что одновременно служила ещё и комнатой отдыха. Большой белый кожаный диван, на котором он частенько имел любовниц, захаживающих к нему со словами «милый, я мимо проезжала…». Да и ночевал он на нем не раз, когда сил не то что ехать в поселок, в квартиру не было. Большая плазма, встроенный бар. Минимум мебели, максимум комфорта.
Михаил нажал на вызов Игната.
Тот ответил сразу.
– Миша, я ещё до конца не разузнал, что да как. Но…Ты вообще в курсе, что в метро произошел теракт?
Холодок коснулся спины мужчины.
– Нет.
– Я выясняю, на какую ветку села Настя.
На пару секунд Зареченский выпал из жизни. Перед глазами даже замелькали мушки.
Теракт.
Как часто мы последнее время слышим о таком по новостям?
Оно едва ли не стало привычным, крепко войдя в обиход.
Мы слышим его и думаем: «Да, страшно. Да, жутко. Да, не повезло тем ребятам…» И у нас НИКОГДА не возникает мысли, что подобное зверство, подобная неоправданная жестокость может случиться с тобой или с кем-то из близких. Потому что… ну, не может и всё тут. Нас всех ждет счастливое будущее, тихое, без войн, без потерь.
Как показывает сама жизнь, никто не застрахован.
– Чтооооо? – рычащий возглас вырвался непроизвольно.
– Твоя Настя вошла в метро.
– Я в курсе!
– Теракт, Миха! Ты меня слышишь?
– Да!
– И Настя твоя в метро была в это время!
– Знаю…
Адреналин в крови подскочил, в висках застучало.
– Её телефон вне зоны. Но парни уже в метро. Прочесывают.
Зареченский ничего не успел ответить, так как снова раздался тревожный рваный стук, и снова появилась уже обеспокоенная не на шутку Лиза.
– Михаил Николаевич, звонят из больницы…
Она сделала паузу, за время которой он с трудом поборол в себе желание подойти и хорошенько её встряхнуть.
– Говори, черт побери!
– Анастасия Сергеевна в больнице. Вы лучше сами бы поговорили…
– Игнат, ты слышал?
– Да. Всё понял.
Нажав на отбой, Михаил провел рукой по отросшим волосам, которые привык носить по длине воротника сорочки. Рука мелко подрагивала. Новость не просто шокировала – оглушала.
Что с ребенком?!
Что с Настей…
Разговор с больницей получился ещё более коротким, но продуктивным.
Теперь он знал, где находится его жена. Можно было выдохнуть, но воздух застрял в легких, потом в горле. Михаил взял протянутый Лизой стакан с водой и, осушив его до дна, благодарно кивнул.
– С Дуровым… давай… сама…
– Конечно, Михаил Николаевич.
Пошатываясь и не чувствуя под собой ног, Зареченский устремился к лифту, не замечая сочувствующего взгляда Лизы, который ему, ох, как не понравился бы.
