— Мы же взрослые люди… — Тим прикусывает мою нижнюю губу, а затем отпускает. — Ты такая красивая, у меня башню рвет. Мне все остальные давно по боку. У меня стояк круглосуточный. Марта…
Ох, ну, конечно. Вот на этом моменте все его девицы и сдаются. Чем пошлее комплимент, тем лучше. Работает безотказно.
Я смыкаю губы, но Тим снова разводит их своим языком. Он целует меня, и этот поцелуй такой дикий и пугающий, что напоминает мне тот самый вчерашний ливень. Грохочет гром, темные тучи плывут совсем низко над землей, и только колючий дождь приносит долгожданную прохладу.
— Стой. — Шепчу я, задыхаясь.
Тим держит меня, прижимая к себе. Его руки стискивают мои ягодицы, его дыхание щекочет мою шею.
— У меня все есть. — Бормочет парень, переводя дыхание. — Не волнуйся об этом.
— Тим… — Я глажу его плечи, пытаюсь посмотреть в глаза в полумраке. — Тим…
Он недовольно раскрывает веки.
— Что, Киса?
— Раздевайся. — Шепчу я. Снова целую его, отпускаю и отстраняюсь. — Раздевайся, живо!
— О, ты мне приказываешь. — Улыбается он, играя бровями.
— Ты же сказал, что парни облажались. Давай, покажи, как надо было. Я хочу этого. Хочу видеть. Видеть твое тело, твои мышцы. Давай. Я хочу видеть товар лицом. — Мои пальцы настойчиво впиваются в его плечи.
— Ладно. — Тим отдергивает руки. Он отходит от меня на полшага и резким движением разрывает на себе рубашку.
— Вау… — Выдыхаю я, испуганно наблюдая за тем, как пуговицы разлетаются по кабинету. — Еще!
Освободившись от рубашки, Тим начинает избавляться от обуви. Наступает себе на пятки, и кроссовки слетают. Его пальцы проходятся по упругим мышцам живота и плавно опускаются на ширинку.
— Да… — Вздыхаю я, спускаясь со стола на пол.
Левицкий, танцуя, делает пару шагов назад, расстегивает пуговицу, ширинку, а затем снимает с себя джинсы.
— Покажи! Покажи мне его! — Я закусываю губу в нетерпении.
— Иди сюда. — Зовет он. — Потрогай.
Садится на диван.
— Так нечестно. — Делаю всего шаг. — Снимай трусы, Левицкий! Быстро!
Этот окрик действует на него отрезвляюще. Парень в секунду сдергивает с себя трусы и швыряет на пол. Он стоит со шпагой наголо и подманивает меня пальцем.
— Иди сюда, шалунья…
Сначала я ошарашенно наблюдаю за этим голым придурком в носках, а потом меня пробирает на смех.
— Марта, иди скорее к своему мартовскому котику. — мурлычет он, подкрадываясь ко мне.
— Сколько ж ты выпил, дурень? — Хихикаю я.
Наклоняюсь, собираю его вещи, прижимаю их к груди и выбегаю за дверь.
— Какого черта… — Тим в ярости вздымает руки.
И бросается за мной.
— Я не твоя Киса, запомни. — Говорю, отступая. — И не называй меня так.
Голый Левицкий замирает в дверях, не решаясь броситься за мной в коридор.
— Стой! Куда? А ну верни мои вещи, стерва!
— Тебе нужно немного остыть, Тимоша. А то ты так завелся, у-ух! А эти танцы… впечатляет!
— Вот сука…
— Прости! — Посылаю ему воздушный поцелуй, но тот разбивается о дверь, которую передо мной в ярости захлопывает Левицкий.
Бережно скручиваю в рулон его джинсы, трусы и рубашку и отдаю Никите:
— Подержи у себя, ладно? Через час отдашь шефу.
— Что это?
— Его грязные портки.
Никита непонимающе уставляется на комок одежды.
— И бикини. — Добавляю с улыбкой.
— А-а-а… — Недоуменно мычит охранник.
— Он там загорает. — Объясняю я.
— Понятно…
— И вызови мне такси, пожалуйста.
16
Тим
— Эй! — Окликает меня женский голосок, когда я выхожу из клуба в ночной сумрак.
Не оборачиваюсь. Мало ли кому я там опять понадобился.
— Стой!
На ходу застегиваю рубашку. Пальцы от злости рвут петельки. Трех пуговиц вообще не хватает! Ничего, продержится и на оставшихся. Закатываю рукава, взъерошиваю волосы. Лихо меня эта дрянь провела! Не выпей я столько, так соображал бы маленько. И как только повелся на ее «раздевайся», а? Дебил! Так сильно завелся от этих поцелуев, что перестал соображать.
— Тим!
Теперь точно понимаю, что это меня. Оборачиваюсь.
От темной стены отделяется силуэт. Это Лола. Только ее мне сейчас не хватало! Нащупываю в кармане ключ от байка, но мозг подсказывает: «Эта девушка отличный способ снять накопившееся напряжение. Ну, же, увези ее к себе или поднимись с ней в кабинет. Ее даже уговаривать не придется».
— А я тебя везде искала… — мурлычет она, приближаясь.
Плавно покачивая бедрами, плывет ко мне.
На ней не короткая тряпка, открывающая грудь и задницу, в которой все привыкли видеть девушку. Сегодня на ней платье с высоким воротником и юбкой до колена. Все самое аппетитное прикрыто тканью, и от этого только интереснее. Девушка дает понять, что знает себе цену. Но так ли это? Она улыбается, поднося сигарету к накрашенным губам и медленно втягивая дым.
— Я был занят. — Говорю сухо.
Ни к чему ей знать, что я почти час провел в своем кабинете голым, матерясь и выкуривая сигареты одну за другой.
— Начальницу свою новую пялил? — Интересуется она, смеясь.
Ее глаза в лунном свете зло поблескивают.
— Какую начальницу? У меня нет начальников.
Лолу, кажется, только забавит то, как быстро я завожусь от ее короткого замечания.
— Почему тогда она тобой командует?
Я хватаю ее за локоть и рычу в ухо:
— Иди, куда шла, Лола. Тебя, наверное, ждут.
Отталкиваю ее от себя.
— Ну, и как она? — Восклицает девушка, отойдя на пару шагов. — Тебе понравилось?
— Да. — Я сажусь и завожу мотоцикл. — Только тебя это не касается.
— Дикая штучка, да? — Кривит ртом Лола. — Хорошо тебя отделала. — Подходя ближе, она тычет дымящейся сигаретой в мою шею, на которой еще виднеются следы царапин. — Поэтому ты за ней носишься, как привязанный?
— Лучше заткнись. — Предупреждаю я.
Я ей ничего никогда не обещал, и она это знает. И знает, что я не терплю истерик.
— Ха… — Сгибается пополам от смеха Лола. Затем выпрямляется и показывает на меня все тем же тлеющим кончиком тонкой сигареты. — Так она тебе просто не дала… Вот ты и бесишься! Умора!
