Настя двигалась медленно: явно чувствовала себя инопланетянкой среди снующих туда-сюда людей в деловых костюмах. Она оглядывалась по сторонам, часто хлопая ресницами и взволнованно поправляя полы пуховика.
— Сюда. — Увлек ее за собой в одну из дверей.
Шла она с неохотой и опаской, но внезапно облегченно выдохнула, обнаружив за дверью тихий лестничный марш. Мы торопливо побежали по ступеням наверх.
— А нам точно сюда можно? — Спросила Настя, озираясь.
Я остановился у массивной двери, достал из кармана ключ и вставил в замочную скважину.
— Если осторожно, то да. — И подмигнул ей.
Дверь открылась, и нам в глаза ударил яркий свет. На такой высоте на крыше было очень светло и достаточно ветрено.
— Надень. — Прежде, чем пропустить девушку вперед, взял из ее рук шапку и аккуратно надел ей на голову. Спрятал выбившиеся пряди под ткань.
Настя, кажется, не дышала, пока я это делал. Смотрела с недоверием на мои руки и упрямо игнорировала мои глаза. Будто боялась чего-то. Хотя бояться нужно было мне: от ее присутствия у меня, как у школьника, тряслись от страха колени.
— Как высоко! — Первое, что воскликнула она, выйдя на площадку.
— Не бойся. Можешь подойти к ограждению.
Настя несколько раз повернулась вокруг своей оси и замерла с открытым ртом.
— Очень красиво и очень страшно.
— Пойдем. — Взял ее под локоть и медленно подвел к краю крыши.
За ограждением до края здания было еще несколько метров, но от вида на раскинувшийся на километры вокруг город все равно захватывало дух.
Я подошел ближе, почувствовал, как напряжено ее тело, и крепко обхватил ее ладони, накрыв сверху своими.
— Так на чем мы остановились? Меня зовут Рома. Мне девятнадцать. У меня все есть: дом в хорошем районе, машина, которая стоит целое состояние, любые шмотки, какие только захочу, и любые развлечения, которые только пожелаю. Я получаю образование в престижном университете, у меня много друзей. А еще я урод, который разрушил свою семью.
Ёжка высвободилась, повернулась и внимательно посмотрела на меня. Ее помрачневший взгляд, несмотря на сомнения, был полон сочувствия.
— Расскажи мне. — Мягко сказала она.
И осторожно коснулась моего локтя.
Дыхание моментально оборвалось, в ушах зашумело от сбившегося с ритма сердца, ноги стали ватными.
— Идем, лучше покажу что-то. — Улыбнулся я.
Опять спасовал.
Мне хотелось рассказать кому-то. Очень хотелось. Скорее, даже было жизненно необходимо поделиться уже, наконец, с кем-то своей болью. Но я не мог. Опять чувствовал себя беспомощным мальчишкой, загнанным в угол, и рука снова неосознанно тянулась к невидимой маске Гая — циничного гуляки, который ничего не чувствует и никого не любит.
— Вот здесь. Садись. — Сев на один из выступов посередине крыши, похлопал рукой по его основанию. Старался не смотреть ей в глаза.
Настя подошла и опустилась рядом. Уверен, не сводила с меня взгляда. Я почти физически ощущал, как ее участие и сочувствие сдирают с меня заживо остатки плоти, обнажая оголенные нервы и чувства.
— А теперь ложись. — Весело рассмеялся я, укладываясь на спину. — Вот так.
— Хорошо. — Прозвенел ее голос.
Не задумываясь и не сомневаясь, Ёжка устроилась рядом. Наши плечи соприкоснулись, лица оказались совсем близко друг к другу. Я смотрел в небо и почти слышал треск электричества, бушующего между нами от этих прикосновений. И это было ужасно больно, почти невыносимо. Потому что так громко, так неистово трещал лёд, которым я оброс за последние полгода.
— Видишь? — Тихо прошептал я, вдыхая ветерок, который доносил до меня аромат спелых слив с ее кожи. — Нет никакого города. Только ты, я и небо.
— Вот, что ты имел в виду… — Выдохнула она.
Я представил, как Настя улыбается, но повернуться и убедиться в этом лично не решался.
— А вы похожи.
— Кто? — Ее голос ласкал мой слух, успокаивал.
— Ты и небо.
— Чем?
— Оно светлое. Бесконечное. Чистое. Совсем как ты. — Грудь сдавило от нахлынувшего смущения. — И его тоже хочется обнять.
Теперь она точно смеялась. Тихонько, как мышка. Но ее вибрации передавались мне через плечо.
— Мне здесь нравится. — Прошептала Настя.
Медленно вдохнула и выдохнула.
«А мне нравится все, что связано с тобой» — чуть не ответил я.
— Это вечеринка молчания. Самая крутая вечеринка. Я сам придумал. Только что.
Внутри меня порхали бабочки, когда я слышал ее смех.
— Вечеринка, значит?
— Да. — Я сглотнул. — Наше общество почему-то панически боится тишины. Днем мы в шумном офисе, вечером в клубе, ночью в гаджетах… Миру просто необходимы такие места, куда можно было бы прийти, полежать и просто поговорить. Иначе свихнешься.
— Ты мог бы заработать на этом кучу денег. — Рассмеялась Настя.
— Наверное. — Улыбнулся я.
Набрался смелости и немного повернулся.
Она лежала рядом, вдыхая и выдыхая запах города. Ее грудь быстро поднималась и опускалась, на алых губах блуждала загадочная улыбка. Выпавшие из-под шапки кудряшки трепетали на ветру, и мне непреодолимо захотелось намотать их на палец и поднести к лицу. Вот черт. Она была так красива, что у меня захватывало дух. Желание поцеловать эту девушку было единственной причиной, чтобы жить дальше, чтобы дышать.
— Расскажи мне. — Вдруг сказала она, повернувшись.
Ее рука коснулась моей, и в груди взметнулось пламя.
— Я не могу. — Закрыл глаза, чтобы не потерять окончательно контроль над собой и своим телом.
— Тебя это тревожит, я вижу. Расскажи, Ром.
И вот это ласковое «Ром» — как открывашка для бутылки. Пш-ш-ш, и все мои эмоции понеслись наружу.
— Я не рассказывал об этом ни одной живой душе.
— Говори.
— Мой отец крутил шашни с моей девушкой. — Горечь застряла у меня в горле. Стало больно дышать. — Ее звали Нина. Мы познакомились случайно, у кого-то в гостях. Я думал, что нравлюсь ей, и что у нас может что-то получиться. Мы общались, она то отталкивала меня, то приходила сама. Потом я узнал, что она просто таким способом привлекает внимание своего бывшего парня. Кирилла. Ты его знаешь.
— Да.
— Мы с ним поговорили, он сказал, что у них ничего нет, и я продолжил ухаживать за Ниной. У нее были трудные времена, и я попросил отца устроить ее к нему в офис. А потом она порвала со мной, объяснив это тем, что у нее появился кто-то другой.
