— Помолчи, — вполголоса произнес он и растянул рот в насмешливой улыбке.
Я уже начинала ненавидеть, когда он так делал. Если бы не этот опьяняющий аромат свежести, который доносился от его груди и не мои ноги, словно приклеенные к полу, прямо сейчас бы развернулась и ушла. Да. Ушла бы. Да, да, наклонись ко мне еще разок…
— Ты… отвратителен! — Добавила я, упрямо сжав губы.
— Ты тоже не предел мечтаний, — спокойно произнес он, взял меня под локоть и потащил за собой.
— Куда? Эй! Да отпусти ты меня!
— Не заставляй хватать тебя в охапку. — Дима подтолкнул меня к туалету.
— Чего? Как? — На ватных ногах я все же вошла в открытую дверь. — На хрена ты меня сюда притащил?
Новенький вошел и прикрыл за нами дверь. Теперь, в ярком свете ламп, отражающемся белыми всполохами от кафельной плитки на стенах, я могла разглядеть каждую черточку его лица.
Мягкие губы, сложившиеся в ровную линию на усталом выдохе, яркие глаза цвета морской волны, пронизывающие, хитрые. Иссиня-черные волосы, уложенные рваными краями вперед на хипстерский манер, и такого же цвета упрямые брови, каждым движением отражающие эмоции хозяина.
— Ты чего завелась? — Дима сложил сильные руки на груди. — Спокойнее, маляус.
— Ты, — я ткнула его в грудь (черт, да-да-да! Мне ужасно хотелось прикасаться к нему еще и еще!). — Ты меня обманул!
— Я?
— Да! Был уговор!
— Так с ним все в порядке. С уговором.
— Кто тогда эти люди?! — Я уже готова взорваться, как граната.
— Это ребята из кафе “Fresh” нашей сети, просто позвал их на помощь. — Он пожал плечами. — Кто ж знал, что я такой рукожоп. Посетителей было много, мы не справлялись, пришлось вызывать подмогу. Два повара, официант, уборщица. Поставил парням пива и притащил «соньку» поиграть. В знак благодарности.
— Это нечестно!
— Честно. Я ведь не нарушил правил. И ждал тебя. — Он просиял. — Ужасно соскучился… — Вытянул руку, коснулся пальцами моего подбородка.
— Не надо вот этого. — Убрала его наглые лапы от своего лица. — Хватит заливать мне в уши!
— Я даже не пытался. — Подошел ближе, почти вплотную. — Соскучился, говорю.
— Да ты меня второй день знаешь!
— И уже скучаю… безумно… — Навис огромной тенью. У него что, ключи от моего сознания? Сейчас упаду прямо на кафельный пол и башку расшибу, чего недоброго, если не отойдет.
— Окей, окей! Тпрррр, вилы свои не тяни ко мне. Я пойду с тобой. Пойду! — Его гипнотический взгляд все-таки заставил меня сдаться. Улыбнулась, чувствуя, что больше не принадлежу своему телу, и прищурила глаза, стараясь придать взгляду ехидности. — Только это не свидание. Понял?
— Не свидание, — повторил он, продолжая стрелять глазами.
— И учти. — Подняла свой пластилиновый палец вверх. У меня вообще теперь все тело будто из глины. Непослушное, вязкое, плывущее ему навстречу. — Никаких приставаний. Руки прочь и не смей больше лазить своим языком в мой рот!
— Конечно, нет. — Дима поморщился. — Фу, неужели ты думаешь, что я снова мог этого захотеть? Как вспомню, так вздрогну. У тебя во рту так не гостеприимно. А та пощёчина…
— Идиот!
— Согласен даже на идиота. — Он взял меня за плечи и развернул меня лицом к зеркалу. — Умойся, и мы поедем.
Я подошла ближе. Какого…х… лешего?! Первый раз в жизни я не узнавала саму себя. Кто это вообще? Из отражения в зеркале на меня смотрела желтокожая сестрица главной героини из сказки «Морозко»… Точно, она. Вот это позорище! Нахмурила лоб, стянутый маской из крема, и тут же по лбу пробежали линии трещин.
Корочка из тоналки никак не хотела повторять мимики моего лица. Почувствовала, как заливаюсь краской от стыда. Но через толстый слой желтизны румянец так и не проступил. Кто налепил эту маску на мое лицо? Блин, предупреждать надо, что так бывает. Крупными буквами писать на тюбике! Что за прости…господи…
— Умыться? — Глубоко вдохнув, заявила я. Нужно держать лицо, раз уж нарисовала. А, может, у меня так и было задумано? Обернулась к нему, хмыкнула. — Да ни за что! Тебе надо, ты и умывайся!
— Стой здесь, — усмехнулся он и вышел за дверь. — Я сейчас.
Я тут же бросилась к раковине. Включила воду, намочила ладошки и принялась оттирать тугую лепнину с щек. Провела мокрым пальцем по векам, промокнула салфеткой, но косметика оказалась на удивление стойкой и никак не хотела покидать моего лица. Проклятие!
Услышав шаги, я дрожащими руками выключила кран и развернулась. Дима уже стоял в дверях. И я не поверила своим глазам. Челюсть отвисла и чуть не стукнулась об пол.
Обильно подведенные черным глаза, густые черные усики над верхней губой, нарисованные явно карандашом для бровей, козлиная бородка. Вот клоун!
— Если я вынужден идти с Джокером, ты пойдешь с рокером!
— Ты кто? — Я все еще пребывала в шоке. — Джек Воробей что ли? — Ему только шляпы не хватало.
Он поднял руку, выкатил грудь колесом и застыл в соответствующей позе:
— Капитан Дже…
— Поняла! — Проворчала я. — Все-все, хватит. И ты вот так собираешься пойти по улице?
— Да. Но ведь ты же пойдешь? — Он указал на меня. — Так.
— Вот гад! — Я развернулась к зеркалу и включила воду. У меня разве что пар из ноздрей не шел. — Ненавижу тебя! — Зачерпнула в ладошки побольше воды. — Гад! Дылда! Ты… ты… ты такой…
— Какой? — Улыбаясь мне в отражение, он подошел к соседней раковине. — Красивый, очаровательный, сексуальный?
— Наглый!!! — Бросила я, перед тем, как нырнуть лицом в теплую воду.
Глава 6
Мыло ужасно щипало глаза, заползало склизкой пенкой под вставшие колом от туши ресницы и буквально разъедало зрачки. Я нащупала кран, сделала напор воды сильнее и попыталась смыть приправленный мылом макияж. Распахнула веки шире, закидывая туда пригоршнями воду, но противное раздражение, казалось, забралось уже и в слизистые и под кожу. Теперь еще и ходить весь вечер с вампирски-красными глазами перед этим попугаем.
Рядом как раз раздавалось его противное карканье. Ржет еще, вот балбес!
— Очень смешно, — прошипела я, пытаясь разглядеть свое отражение в зеркале.
Размытый, почти неузнаваемый силуэт с черными кругами под глазами говорил о том, что еще пару раз точно мне придется воспользоваться гадким, разъедающим все живое, мылом. Мужская фигура, высокая, крепкая и орудующая шуршащим бумажным полотенцем, заботливо кружила вокруг меня.
— Еще немного, Мария Георгиевна, — усмехнулся он, вкладывая мыло в мою ладонь.
И от электричества, трескучим забором вставшего между нами от этого прикосновения, у меня моментально перехватило дыхание. Все ругательства, заготовленные заранее для наглеца, разом застряли в горле. Черт, чувак, хватит кружить вокруг меня! От тебя так и искрит! Сейчас все вспыхнет!
