— Ну… — Я уставилась в потолок. — Я же не конфликтую ни с кем. Меня не задирают. Значит, все в порядке. Подумаешь, не нашла близких подруг. Не обязательно же всех сразу к себе в душу пускать. Все хорошо.
— Тебя… не обижают?
Я выдохнула.
— Сейчас уже нет. — Поправила одеяло, натянув до самых ушей. — Одно время пробовали обзывать, но наткнулись на мое сопротивление. Огрызалась в ответ, поэтому, думаю, все не зашло далеко. Я не отщепенец, просто… просто…
— Ну, а сначала? На первом курсе? Ты же не вступала в конфронтацию с ними с первого дня?
— Нет. Я… просто наблюдала вместо того, чтобы выбирать себе кандидатов в друзья, а потом, когда они все разделились на группы, уже не старалась понравиться, чтобы не лезли.
— Не обязательно же дружить со всеми, можно хотя бы общаться…
Я с силой сжала одеяло. Легко ему говорить!
— Не знаю, Дима, не знаю! И мне тоже от этого плохо! Как я могу объяснить это тебе, если даже самой себе не могу?! — Вцепилась зубами в заусенцы на пальце. — Я не страдаю от этого. Пусть, так вышло, теперь стараюсь не замечать. Мне хватает итого, что могу перекинуться парой слов с… с… с некоторыми!
— Понял тебя. — Он ухватил меня за кисть, не давая вгрызаться в собственные пальцы. — Все-все. Не будем больше об этом. Я просто удивился, что никто не может мне подсказать твоего номера. Почему-то сразу не дошло, что можно было заехать в «Кофейный кот» и узнать там. Рванул сюда, к твоему подъезду. Поставил машину и ходил, как дебил, под окнами, пока к двери не подошла женщина. Я у нее спросил, где живет Маша Сурикова, она ответила, что у нее в квартире. Так мы познакомились с твоей мамой.
— Находчивый ты.
— Да, не растерялся. Красивая она у тебя.
— Маме повезло, что она не видела твои татухи. За сердце бы схватилась.
— На руке видела, даже в обморок не упала. — Усмехнулся Дима, вытягивая вверх левую ладонь. Повернул, позволяя полюбоваться странными цветными закорючками на коже, и опустил прямо мне на нос. — Пип!
Я хихикнула, смущаясь.
— Жаль, что придется зависнуть здесь с болячками. Учеба, работа…
— Ну, с работой мы что-нибудь придумаем, — щекоча мое ухо своим дыханием, произнес он, — а насчет учебы я точно смогу помочь. Буду приходить и рассказывать все, что мы проходили на парах. Хочешь?
— И не лень будет таскаться? — Я продолжала изучать взглядом потолок.
— Нет. — Услышав шуршанье где-то внизу, Дима резко повернулся. — Ой, кто это?
Вскочил, разглядывая неведомое нечто на полу, вдруг расплылся в улыбке и подхватил на руки моего недовольного кота. Тот посмотрел на незнакомца с видом ворчливого аристократа. Ишь, посмел самым наглым образом ухватить за пушистый бочок Его Котейшество! Еще и зарылся носом в густую шерсть! Эй-эй, полегче! Зверь уперся лапами в Димину грудь.
— Это — Крысь! — Я протянула руку, чтобы погладить. — Жрун, спун, срун и великий ночной ассасин!
— Красавец! — Дима бухнулся на спину рядом со мной, прижимая к шее кота. Хорошо хоть, водолазка черная — на ней шерсть того же цвета не будет бросаться в глаза. — А почему Крысь?
Кот на удивление громко затарахтел. Я приложила к его спинке свою ладонь. Дима не упустил случая и сразу, будто случайно, коснулся ее во время почесывания.
— Пашка принес его домой совсем маленьким. — Убрав руку, я спрятала голое плечо под одеяло. — Вышел погулять, а с дерева прямо на голову котенок упал. Размером с кулачок, только глазки открылись. Вылитый крысеныш! И это прозвище сразу как-то прицепилось к нему, так и зовем теперь — Крысь.
— Здорово! — Димкины длинные пальцы тонули в мягкой шерстке черного мерзавца. — Я всегда мечтал иметь дома несколько собак и кота, но отец не позволял. Съеду от родителей, обязательно заведу. Обязательно.
— Хорошая мечта.
— У меня их много. Эта, кстати, не в приоритете. А… ты о чем мечтаешь?
Я задумалась.
— Не знаю. Мы пока все как-то больше выживали… Рано повзрослели, когда ушел отец. Некогда было мечтать… Разве что хотелось свалить из этого города побыстрей, но со временем прошло. Теперь просто хочется закончить универ и устроиться на приличную должность. Чтобы содержать себя и помогать маме.
— А я в детстве был… Только не смейся, хорошо? — Он продолжал гладить кота.
— Не буду.
— В детстве я был толстым. И заикался. — Дима засмеялся. — Меня все дразнили Жиркой, Жиробасом, Баржей или Студнем. — Он изобразил руками огромные щеки и пузо. — Кроме меня у нас в классе был еще только один мальчик, которого задирали. Он хорошо учился, носил толстенные окуляры и сидел на последней парте. В него все кидали козявки и обзывали Борей-Какашкой. Парнишка просто один раз обделался в первом классе. И когда я сдружился с этим Какашкой, меня стали обижать еще сильнее.
Я смотрела на него и не верила своим глазам.
— Тебя? Ты — Жирка? Никогда не поверю!
— Вот именно! — Усмехнулся он. — Все прекратилось, когда пришел в школу мой отец. После этого все дети стали с нами общаться. Но, как оказалось потом, делали они это из страха быть отчисленными. А это… это еще хуже, чем подтрунивание. Лучше уж искренняя ненависть, чем такое.
— И как же ты пережил это?
Дима опустил взгляд и потрепал Крыську за загривок.
— Никак. Не смог… После летних каникул перевелся в другую школу и там просто начал все заново. А жирок ушел сразу, как перестал почти круглосуточно гостить у бабушки.
За дверью послышалось Пашкино ворчание и его тяжелые шаги, которыми он мерил коридор. Ходил. Туда-сюда. Туда-сюда. Вот придурок!
— Тебе нужно устроить личную жизнь своего брата, — усмехнулся Дима, отпуская кота, — тогда он не будет бдеть за каждым твоим шагом. Хотя… я его понимаю. Такую сестренку нужно оберегать.
— Тем более от непонятных чуваков, не внушающих доверия и расписанных под хохлому.
Калинин ткнул меня головой в плечо.
— А твоей маме я, кажется, понравился.
— Кем ты представился?
— Твоим парнем, конечно.
Мои брови взметнулись вверх. Вот это я влипла…
— А… Э… — Толкнула его в бок, нечаянно обнажив голое плечо. — Балбес!
— Так вот почему ты кутаешься? — Скользнув голодным взглядом по моей коже, прошептал Дима.
— Да! — Я поправила одеяло. — Потому что не одета. Ты же застал меня врасплох!
— Хочешь… — Он загадочно прищурил глаза. — Доктор Дима полечит тебя?
— Иди в баню. — Отвернулась, еле сдерживая смех.
— Намажу каждый твой волдырек… — Его нос коснулся моей шеи.
Дернула плечом. Было ужасно щекотно! И… и… приятно…
