Обвивая его руками, почувствовала, как слабеют ноги. Мне захотелось скорее избавиться от того, что мешало нам касаться друг друга каждым сантиметром наших тел. Поэтому, забравшись с коленями на стол, который разделял нас, я притянула Диму к себе и…
Вес моего тела заставил его стул крутануться, накрениться, закряхтеть. Мгновение! И мы рухнули вниз прямо на пол. Кажется, мои колени больно ушиблись о край стола, а Димка ударился головой. Но нам уже было все равно. Откинув накрывший нас стул, мы приподнялись и, не отрываясь друг от друга, перебрались на диван, стоявший в метре позади.
От одной только мысли, что сейчас должно было случиться, перехватывало дух. Но желание было настолько сильным, что заставляло отбросить подальше сомнения и отдаться на волю чувств. Мои руки избавили его от футболки, его руки сдернули с меня хлипкое платье. Почувствовав, насколько мы близки, прижавшись к горячей сильной груди, я закрыла глаза.
Его дыхание обожгло мои щеки, спустилось ниже, распространяя по телу миллионы мурашек. Руки нетерпеливо стянули трусики. Губы уже повсюду оставляли свои следы: не шее, на груди, на сосках. Я тронула ладонями его твердый живот, скользнула ниже, робко стянула грубые шорты, затем трусы.
Наши тела переплетались, запахи смешивались в один. Кожа горела от прикосновений и просила еще. Мне хотелось стать ближе, еще ближе и еще. На ту грань, где люди становятся единым целым.
Его пальцы пробежали по моим рукам, по спине, расслабляя и подтягивая к себе. Мысли закружились в голове, уступая место страсти. Волна жара, пульсирующая внутри, заставила с силой притянуть его к себе, обхватив руками и забыться от нахлынувших вдруг ощущений.
Покачиваясь в такт с ним, быстрее и быстрее, шумно дыша от волнения, сквозь вспышки яркого удовольствия и осознания того, что мы сливаемся воедино, я вдруг поняла, что это впервые. Такое. Чтобы вот так. Остальное — все было с кем-то другим. Остальное — было чудовищным недоразумением. Вот он. Это мой первый раз.
* * *
— А это? — Я лежала рядом на нашей одежде полностью обнаженная, проводя по его шее подушечками пальцев.
— Это Сокол. — Он выгнул шею так, чтобы в слабом отсвете настольной лампы мне был виден весь рисунок: длинные перья, мощные когти, сильный клюв. — Царь птиц. Олицетворяет восход солнца и начало нового дня, новой эпохи. Считается, что глаз сокола защищает, дает силу. Это победа, благородство, уверенность в своих силах. Сокол — хищник, но по сравнению с другими птицами, это скорее мирный, чем агрессивный символ.
Я передвинула палец от плеча к кисти левой руки. Теперь мне совершенно отчётливо виделось, кто эта черноволосая дама на фоне заката, шепчущая что-то. Она не шептала, она пела!
— Мама! — Произнесли мы вместе и засмеялись. Я прижалась к нему крепче, бесстыдно закидывая сверху голую ногу.
— Олень. — Теперь он сам водил моим пальцем по своей груди. — Жизненная энергия. Ветвистые рога — древо жизни, обновление человеческой духовности, семья. — Палец отправился ниже. — Крест — возрождение, начало, страдания и судьба. Путь, который должен пройти каждый человек. — Еще ниже к пупку. — Пасть тигра — способность постоять за себя и своих близких.
— Я боялась, что там у тебя тоже татуировки, — сказала я, указывая еще ниже и захихикала, утыкаясь носом в его грудь.
— Ты бы удивилась?
— Не-е-ет!
И мы снова расхохотались, целуя друг друга.
— Я не уехал вчера. — Вдруг сказал он, прижимая губы к моей ладони. — Подумал, вдруг вам нужно поговорить с Игорем… А потом дождался его и тоже поговорил.
— Не сильно больно?
Дима усмехнулся.
— Нет… очень ласково….
— Это хорошо, — заметила я недоверчиво.
— Переживаешь за него?
— Кто? Я? — Ткнула его в бок, заставив дернуться от щекотки. — Если за кого я могу переживать, то только за нас.
— Заметил. — Он взмахнул руками. — Вскочила на меня, как дикая кошка, даже стул сломала.
Я закрыла лицо руками.
— Мне та-а-а-ак стыдно!
— Будто на коня хотела вскочить, честное слово. — Дима прижал меня к себе и пристально посмотрел в глаза. — А тебе бы пошли сапоги и ковбойская шляпа.
Я покачала головой.
— А тебе нет.
Он казался возмущенным:
— Это еще почему?!
Пожала плечами.
— Ты выглядишь слишком современно для Дикого Запада.
— Зря ты так, Маша. — Дима хитро прищурился. — Я бы срезал тебе дикие индейские розы перед утренним кофе и срезал бы скальпы апачей, решивших мне помешать.
— Ох…
Прижал меня крепче.
— А в постели из клетчатых одеял и медвежьих шкур всегда было бы два ствола, детка: мой и моего кольта «миротворца».
Рассмеявшись, уткнулась носом в его грудь:
— Звучит ужасно пошло. Но… мне даже захотелось срочно повторить.
— Ты… про татуировки? — Он указал себе на грудь.
Я наклонилась к его уху и прошептала:
— Нет же, глупенький!
Эпилог
День не спеша клонится к закату. Где-то за окном поет птица. Я закрываю глаза, разваливаюсь в кресле и выхватываю этот звук среди городской суеты и звуков проезжающих машин. Неспешная трель, звонкая и мелодичная, доносится откуда-то с дерева за окном. Она проникает через форточку и ласкает слух нежнее, чем солнечные лучи.
В последнее время было слишком много дел, поэтому я наслаждаюсь этими несколькими минутами блаженства наедине с собой. Уже через мгновение мысли снова возвращаются к новому ресторану. В голове крутится новый концепт. И название. Что-то вроде «Beaf, meat amp; wine». Смешанная кухня разных стран, гриль, стейки из свежей мраморной говядины, лучшие вина, румяный хлеб.
Идеальное сочетание, абсолютное гастрономическое удовольствие. Перед глазами встает будущий интерьер: просторный, лаконичный, выдержанный до мельчайших деталей, включая большие панорамные окна, сквозь которые можно будет наблюдать за огнями города. От одной только мысли о скором осуществлении новой мечты внутри разливается огонь, и даже скулы сводит от нетерпения. Это какой-то особый азарт, вызов самому себе. И да, это будет extremely exciting!
Делаю карандашом пометку на полях документа, дотягиваюсь до створки, тяну на себя и раскрываю окно. Достаю сигареты, прикуриваю и затягиваюсь дымом. Улыбаюсь. Если не перестану курить прямо в кабинете, Маша запенит окна монтажной пеной. Она уже угрожала.
Смотрю на часы. У меня есть еще десять минут в запасе и обезоруживающая улыбка, действующая на нее практически безотказно. Поэтому я стряхиваю пепел в коробку из-под маркеров и выдыхаю дым в потолок.
Через секунду меня отвлекает ноутбук: Солнцева прислала письмо. Ей сейчас тяжело. С того дня, как Пашка уехал на гастроли с новой группой, она очень тоскует. Новая должность управляющей «Кофейного кота» ее немного отвлекла от переживаний, но почти каждый вечер она проводит, прилипнув к нам, как когда-то ее парень. Да уж, они с Суриковым идеально подходят друг другу.
