Прожевала и проглотила. Стерла соус с губ тыльной стороной ладони.
— Угу. — Решила, что будет невежливо жеваться во время разговора. Повернулась к нему. — А вы здесь работаете? Или… живете?
Если бы полицейские не знали Ивана, то вряд ли бы просто так нас отпустили.
— Работаю. — Кивнул он. — Ты ешь. Ешь. — Дернул плечами. — И живу. Недалеко. Через дорогу от здания старого вокзала. — Махнул рукой. — Там.
— Па-ня-на. — С набитым ртом отозвалась я.
— И что ты планируешь? — Нахмурился. — В смысле, у тебя что, совсем нет дома? Родственников?
— А-а. — Покачала головой и, не прожевав, как следует, кусок, с остервенением вгрызлась в шаверму еще раз. — Ни денег. — Быстро задвигала челюстями. — Ни дома. Ничего.
Будь он негодяем, продал бы сейчас же в какой-нибудь местный публичный дом, где меня приковали бы к кровати и накачали бы наркотиками. Учитель из нашей школы рассказывала в прошлом году о таком случае.
— Хоть прямо тут не умирай. — Сообщила, вложив всю искренность в свои слова. Заметила, как у него сразу же округлились глаза. — Нет-нет, я прямо здесь не собираюсь. Честно. И не сейчас.
И он вдруг весело рассмеялся. А я следом. Так захохотала, аж слезы из глаз брызнули. И чуть не подавилась. А Иван, уже не смеясь, задергал плечами и принялся странно поворачивать голову набок. Но продолжал улыбаться… Кажется…
В этот момент ко мне пришла мысль, что он очень уютный.
Редкое ощущение.
Ты никогда не видел человека, но, поговорив всего несколько минут, понимаешь, что знаком с ним уже целую вечность.
Бывает же…
— Я знаю, кто тебе может помочь. — Сказал вдруг он, резко встав.
Я тоже машинально соскочила со скамейки.
— Кто? — Еле проглотила огромный кусок помидорины.
— Пойдем! — Жестом указал направо. — Она здесь всем заведует. Начальник вокзала.
Она. Она… Стало быть, женщина. Ну, не так уж и страшно.
— Хорофо. — Ответила, дожевывая кусок мяса.
— Прости, — морщась, как от боли, попросил он.
Нагнулся и коснулся ладонями сидения скамьи, где я только что сидела. Выпрямился, наклонился и коснулся еще раз.
Интересный ритуал.
Я постаралась не выглядеть удивленной или смущенной этими странными действиями.
— Теперь можно идти. — Кивнул несколько раз. — Можно идти.
— Ну, пошли. — Улыбнулась и пропустила его вперед.
* * *
Открыл дверь, остановился в проеме и коснулся руками дверной коробки с двух сторон. Опустил руки, снова поднял и еще раз коснулся. И все это, пряча от меня глаза от неловкости.
Понятно. Еще один его ритуал.
— Ну, — отошел от двери, пропуская меня в кабинет, — иди. Иди.
— Угу, — кивнула и несмело ступила внутрь.
Поджилки буквально затряслись от страха. Тело заходило ходуном.
Несмело подняла глаза.
Начальник вокзала оказалась женщиной лет сорока пяти, сидящей за широким столом. Пышнотелой, в форменном костюме, еле сдерживающем натиск груди размера этак пятого-шестого. Мой взгляд сразу привлекли ее по-мужски огромные кисти. Гладкие, сильные, с прозрачно-синеватой кожей, открывающей взору карту мельчайших сосудов и крупных синих вен.
Маникюр ее, настоящий, с нанесенным розовым лаком, смотрелся, на удивление, уместно. Да и прическа (сложенные в аккуратный клубочек на затылке пышные светлые волосы) говорили об ухоженности своей хозяйки и умении следить за собой.
— Юля? — Оторвавшись от бумаг, прогрохотала она.
— Да… Здравствуйте. — Замерла на пороге, не решаясь ступить и шагу. — Ю…Юлиана.
— Садись. — Басовито произнесла она и указала рукой на стул напротив ее стола. — Меня зовут Маргарита Сергеевна.
— Очень приятно…
Послушно села. Задержала дыхание, не позволяя ему со свистом вырываться из груди. Прикусив губу, дала себе обещание стойко выдержать взгляд суровой женщины-железнодорожника.
Оглядела скромный кабинет, хорошо обставленный, но плохо освещенный, и подняла, наконец, глаза на незнакомку. При всей своей внешней несгибаемости было в ней что-то истинно женственное. Взгляд? Милые ямочки на сухих щеках, подцвеченных румянами? Или плавно очерченные помадой тонкие губы? Не знаю. Это что-то было настолько неуловимым, что сбивало с толку.
— Значит, Гончар твой родственник? — Женщина подвигала затекшими руками и отклонилась на спинку кресла.
Я нервно потерла пальцем шершавую кожу на своих губах.
— Гончар…
Это она про кого? Про моего спасителя?
— Да. Иван Гончар. — Она усмехнулась. — Твой дядя. — И ее брови вдруг легли над веками прямой стрелой, сойдясь в одну на переносице. Голубовато-серые глаза подозрительно сузились и блеснули холодом. — Или ты не знала фамилию своего дяди?
— Знала. — Ответила, ерзая на стуле.
Женщина смерила меня тяжелым взглядом.
— Да я знаю, что у Вани нет никаких племянниц. И не было никогда. — Поправила рукава темно-зеленой блузки, выставляющиеся из-под форменного пиджака. — Мы с ним с детства знакомы. Учились вместе. Кроме матери с отцом, которые умерли лет десять назад, у него живых родственников нет. Да и будь ты племянницей, привел бы он тебя к себе в квартиру, и не стал бы просить меня. А так… сразу видно — чужая ты ему. Жалеет, видимо.
— Простите… — виновато опустила взгляд на свои колени.
Быстро меня раскусили.
— Ну… — Она пожала плечами. — Если он просит за тебя, значит, ты того стоишь. Он вообще никогда ни за кого не просил. Даже, когда я устраивала его сюда. Долго не соглашался, считая это подачкой. С его мозгами работать бы электромехаником СЦБ или электромонтером, но по состоянию здоровья не допустят. — Шумно выдохнула, наклоняясь локтями на стол. — Вот и приходится убирать территорию.
— А что с ним? — Спросила напрямую.
На лбу женщины мелкими складочками отразилось удивление:
— Вы давно с ним, вообще, знакомы, деточка?
«Говори честно. Или совсем не говори» — учила меня мама.
— Меньше часа. — Выпалила как на духу.
И тут же услышала, как ее ноздри жадно засасывают воздух.
— Дела…
— Это очень плохо, да? — Облизнув губы, робко улыбнулась. — Теперь вы меня выгоните?
— Кхм. — Прокашлялась она. — Нет. Теперь мне стало еще интереснее. — Скользнула взглядом по мне от макушки до талии. — На бродяжку ты не похожа, так в чем же дело? Говори.
Мои скитания и беды отражались лишь в усталом лице и немытых волосах, в остальном она была права — я выглядела обычной девочкой.
