Взглянула еще раз на пытающегося успокоить нервы дядю Ваню и пошла на кухню. Сделала ему чай, отнесла. Вернулась, накормила рыбок, помыла посуду, провела ревизию в холодильнике. Долго думала, вспоминала, как варят куриный бульон, потом просто залила водой замороженную курицу и поставила на огонь. По-быстрому приняла ванну, а вернувшись, застала уже пенный потоп на плите. Сделала газ тише, прибрала последствия бульонного побега. Чуть не лишившись пальца, почистила лук. Порезала. И лук, и палец. Заклеила пластырем. Палец. Лук же отправила в кастрюлю.
Пока искала пластырь, нашла в аптечке пакетик популярного средства от первых признаков простуды, заварила, напоила своего подопечного. Поговорила с рыбками, поговорила с подопечным. Рассказала и тем, и другим о том, что начальник заставил меня купить нормальную одежду. Посмеялись.
— Давай, садись, попей бульончика. — Поставила перед дядей Ваней тарелку и ложку. — Приятного аппетита.
Он приподнялся и сомнительно посмотрел в суп, от которого поднимался горячий пар. Ни картошки, ни лапши там не наблюдалось. Как и хлеба рядом, на столе.
— Просто попей горяченького. Говорят, что организм не должен отвлекаться на переваривание пищи, должен бросить все силы на выздоровление. — Виновато улыбнулась. — На самом деле, я и картошки-то не нашла…
— И так хорошо. — Шмыгнув носом, Иван приблизился к тарелке. Взял ложку, зачерпнул бульон, попробовал.
Посолила? Не посолила? Мозг упорно отказывался вспоминать.
— А сама чего не ешь? — Одобрительно кивнув, спросил он.
— Не знаю… А можно?
Гончар вскинул брови.
— Вот же глупая. Нужно. — Махнул в сторону кухни. — Бери тарелку и весло.
— Чего? — Уставилась на него.
— Ну, весло. — Рассмеялся. — Ложку, то есть. На жаргоне. У нас тут на вокзале такой контингент работает, еще и не так заговоришь.
Улыбнулась и пошла за ложкой. Вот и мне, наверное, придется всю жизнь прожить чернорабочей. Кто ж меня возьмет по чужим документам в вуз? Никто.
Принесла тарелку с бульоном, поставила на стол, села напротив дяди Вани.
— Вкусно? — Спросил он, зачерпывая ложкой горячее варево.
— Угу. — Обжигая рот, промычала в ответ. — А тебе?
— И мне. Спасибо. — И продолжил есть, то и дело нечаянно ударяя ложкой о зубы.
«Нужно будет купить ему пластмассовую ложку» — подумала я.
— А ты чего все на часы поглядываешь? М? — Спросил как бы между прочим.
— Я? — Моментально покраснела.
Сама не замечала за собой, но мысли неотрывно крутились возле того парня с площади. А глаза упорно следили за стрелкой часов на стене, медленно, но верно движущейся в сторону девятки на циферблате.
— Да… — Ложка в руке дрогнула. Захотелось немедленно спрятать от смущения взгляд. — Ничего интересного, просто один парень… — «Красивый, упрямый, наглый» — У меня наушники сломались, а он хотел мне новые принести. — «А я бы не прочь посмотреть на него снова. Но мне ведь это не нужно. Вот совсем-совсем. Да?» — Встречу назначил… А я все думаю, может, стоит пойти?
И тут Иван уставился на меня как-то странно, затем вдруг поднял локоть и, прикрыв им лицо, громко чихнул.
«Правду говорю»…. — подумала я. Примета есть такая.
— Обязательно иди. — Сморщив лицо, произнес дядя Ваня и потянулся к носовому платку. — Иди, пока не заразилась. Только сначала расскажи мне, что за парень, и куда вы пойдете, чтобы я был за тебя спокоен.
— Эм… — Закашлялась.
Вот с этим-то уже было гораздо сложнее.
7
Илья
Я люблю снимать дождь. Рассветы, закаты, росу на листьях ранним утром в лесу — это все, безусловно, красиво и достойно хорошего снимка. Но в дожде есть своя, особенная красота. Совсем как в глазах той девушки. Серое небо с редкими просветами… и вода, которая преображает все: природу, людей, город. Она делает любую фотографию интересной, даже волшебной.
Проще всего бывает сделать снимок возле окна, по которому сбегают капли. Но самый кайф, надо признаться, — это лужи. Настоящий генератор динамических отражений. Выбираешь в самый лютый ливень одну из городских улиц. Самую оживленную. Боясь испортить камеру и новые джинсы, корячишься, подбирая нужный угол съемки, а в зеркале лужи уже отражаются огни ночного города, высотки и горбатые фонари. Освещение в отражении становится приглушеннее, цвета сочнее, реальность ярче… Делаешь долгожданный кадр и ощущаешь какое-то особое удовольствие.
Но все это ничто, все буквально меркнет перед черно-белым фото. Когда дождь заряжает на несколько дней, делая окружающий мир серым и малоконтрастным, мир сам рождает композиции для фотографий, где цвет точно был бы лишним. Тебе остается лишь взять камеру и направить ее на интересный объект, который мог бы стать центром снимка.
Все, что угодно. Или кто угодно. Например, вымокший и недовольный трехцветный кот, по усам которого стекают струйки воды. Или трехлапая дворняга под скамейкой возле вокзала, жалобно поджавшая уши и наблюдающая за темнеющим небом. Или странная девочка-подросток с короткой стрижкой, ссутулившаяся и бродящая под набирающим силу дождем возле входа на вокзал с явной целью — затерявшись в толпе, тиснуть кошелек у прибывающих в город туристов.
Еще с утра я видел прогноз погоды в смартфоне, но до конца так и не поверил, что сегодня будет дождь. Хоть и приготовил фотоаппарат, но до последнего сомневался, что он пригодится. И только хмурые тучи, затягивающие небо над крышами домов словно проворные черные карлики, подтвердили к вечеру верность прогноза.
Переоделся, успел прихватить из дома зонт, повесил на шею камеру. Правда, забыл посмотреться в зеркало, но возвращаться уже не стал. Просто в качестве компенсации пригладил ладонью волосы. Целых два раза. В последний раз мы с Кириллом стриглись у одного мастера, так что в целом должны были быть похожи. Встав с кресла, я тогда тщательно взлохматил свою шевелюру, брат же попросил девушку-парикмахера тщательно уложить его волосы воском.
Вспомнив об этом, я даже улыбнулся. Вышел из калитки и быстро пошел вдоль улицы. Небо потемнело еще сильнее, поднялся ветер и понес песчинки по дороге. Попадавшиеся на пути прохожие тоже ускоряли шаг, чтобы успеть домой до грозы.
Я взглянул на часы. Вот ведь черт! У меня оставалось всего десять минут на то, чтобы добраться до вокзала. И неизвестно еще было, сколько придется провозиться с его силиконовой красоткой (почему-то я представлял новую пассию Кирилла именно так). А мне зачем-то дико захотелось поснимать дождь. Обычно это лучше делать в самом его начале, или когда он близится к завершению, но и то, и другое могло теперь накрыться медным тазом из-за этого долбаного свидания.
И какой только болван назначает встречу на вокзале? Как ему такое только в голову пришло?! Ну, Кирюха, ну дает… Придурок…
