Машина показалась мне тогда единственным возможным спасением. Сядешь в нее — и на несколько мгновений будто спасся от всей этой кутерьмы. Но совсем не вовремя упал зонт. Прямо в лужу. Нагнулся и поднял его, открыл дверцу, с размаху швырнул туда вместе с чемоданом.
Сел за руль и только тогда понял, как сильно дрожат руки. Уставился на свои ладони и шумно выдохнул. Не помогло. С силой ударил по ободу руля и зарычал.
Соберись, тряпка! Соберись!
Зажмурился сильно, затем медленно открыл веки. Картинка перед глазами плыла и размывалась. «Все хорошо, — попытался себя успокоить. Хорошо. Яйца в кулак, и вали отсюда».
Завел тачку и молнией рванул со стоянки.
10
Кирилл
Боксы Славы Шумахера прятались за ржавыми фасадами обычных гаражей одного из спальных районов города. Тихий неприметный кооператив, куда ставят свой транспорт на ночь жители сразу нескольких близлежащих домов. Никаких лишних глаз, шума и ненужной движухи. Все свои.
В ворота одного из таких гаражей я и постучался, убедившись, что слежки за мной нет. Условный стук — раз, два, три, раз-два. И калитка с облупившейся на ней краской со скрипом отворилась. Быстро оглядевшись вокруг еще раз, резво нырнул внутрь душного помещения.
Слава, стоявший сбоку, поспешил закрыть за мной дверь сразу на два засова. Обычный мужичок алкашного вида с мешками под уставшими глазами и старым кепончиком на голове «а-ля Ленин», только с перевернутым назад козырьком. Невысокий, щупленький, с сероватым лицом и сильными руками. Пожалуй, он даже выиграл бы в армрестлинг любого бугая — когда с утра до вечера крутишь гайки или возишься с кузовными работами, сильнее всего тренируются именно кисти рук и пальцы.
— ЗдорОво! — Он протянул мне перепачканную ладонь.
— Привет! — Пожал ее крепко.
Теперь даже дышать было легче, чем всего каких-то пять минут назад. Правда, адреналин продолжал настойчиво долбить в висках, как самый адский музон, но тут мне казалось, что я безопасности.
Огляделся.
Невзрачный гараж оказался целой сетью боксов под одной крышей. Перегородки между гаражными отсеками отсутствовали. Современное отопление, достаточно высокие потолки, хорошее освещение — короче, все было сделано по уму и для удобства.
— Красиво сработано! — Заметил Слава, поворачиваясь к красному автомобилю, возле которого уже кружили, пытаясь справиться с системой навигации GPS, его проворные ребята в рабочих синих костюмах.
— Ага. — Протянул я и уставился на Тима, который в эту секунду как раз появился из соседнего бокса.
— Вот и ты, гаденыш! — Он быстро преодолел расстояние в несколько шагов, заключил меня в объятия и ощутимо больно похлопал по спине. Отстранился и сильно сжал пальцами мое плечо. — Все нормально? Как ты?
— Да. Все путем…
Двинул еще раз мне по предплечью и заржал.
— Как я тебе? Здорово обкатал эту малышку? — Указал на феррари. — Красавчик, скажи? Да не тачка, а я!
И тряхнул меня несколько раз, будто приводя в чувство.
— Да я чуть не обосрался, когда тот мужик про псину вспомнил… — Выдохнул я. — Как долбанул по кнопке лифта, как ломанулся обратно! Я подумал, что тебя уже жрет огромный питбуль, сидящий у него в салоне, а потом даже представил, как вяжут менты нас обоих.
— Питбуль? — Левицкий достал зубочистку и, вытирая слезы от смеха, сунул ее меж зубов. — Да там мышь какая-то была, забилась вон в угол. Я больше ох*ел, когда эта обезьяна пузатая вылетела из лифта и бросилась на капот!
— И где она? — Посмотрела по сторонам.
— Псина-то? — Он тоже огляделся. — Да носится где-то здесь, надо найти и на улицу ее выбросить. — Взял меня за рукав пиджака и потянул к тачке. — Лучше посмотри, какая она наощупь, эта крошка. Хочешь такую, м? — Положил мою ладонь на кузов. — Проведи по всем ее изгибам. Возбуждает? А?
Его глаза горели азартом и довольным безумным огоньком.
— Хм. — Сопротивляться я не стал. Провел ладонью по блестящему красному крылу автомобиля, затем скользнул на капот. Медленно, получая одну порцию мурашек за другой. Поверхность кузова была гладкой, прохладной и все еще мокрой после дождя. Нереальное удовольствие, особенно если представить, что эта тачка — твоя.
— У тебя тоже уже стоит, да? — Закусив зубочистку, прошептал Тим мне на ухо и вдруг как-то понимающе подмигнул и заржал. Затем поправил что-то у себя в джинсах, как раз под ширинкой, и покачал головой. — Сука, оргазмически очешуительная тачила, брат!
Я усмехнулся и убрал руку с капота. Похоже, у этого придурка реально могло встать на тачку! На тачку! Вот же чудила на букву М!
— Ребят, — отвлек нас Слава. Подошел и протянул тонкую стопочку пятитысячных купюр. — Вот. Как и договаривались.
Бабки. Бабоньки. Бабулики…
Ничего не обычного для того, кто привык шиковать, но у меня все равно почему-то перехватило дух.
Тим взял банкноты, пересчитал и быстро спрятал в карман. Кивнул. Значит, все верно. Затем мы по очереди пожали Шумахеру руку.
— Буду на связи, — уже серьезно произнес Тим и направился к двери.
— А псина? — Напомнил я.
— Чертова крыса, — выдавил Левицкий, развернулся и пошел в смежный бокс.
Мое внимание там сразу привлек матерый черный гелендваген с распахнутыми настежь всеми четырьмя дверями. Мерседес ослеплял своей красотой и статью. Махина! Олицетворение мощи, силы и власти. Кажется, он даже пах деньгами. Обойдя вокруг него, отметил, что тачка была совсем новой. Заглянул внутрь. Сидения еще издавали приятный аромат новой кожи и казались девственно чистыми.
— Ух, ты, — даже сглотнул невольно, — Слава, это чья?
— Это певца Кости Стасюшкина. — Ответил он из соседнего помещения. И добавил: — Была.
— Правильно, — отозвался Тим, который в это время выдирал из-под машины бедную собачонку. — На хрена этому педику нормальная тачка? Пусть теперь пешком ходит!
Собачка, которую я представлял себе злобным питбулем, оказалась напуганным маленьким йорком с красным бантом на шее, отчаянно лаявшим и пытавшимся укусить Левицкого. Стараясь удержать ее в руках, Тим потерял бдительность, за что тут же был наказан коварным и неожиданным укусом за палец.
— Сука! — Завопил. — Твою же-то мать!
И хотел с силой отбросить зверька, когда я подошел и в последний момент перехватил его. Прижал к себе и посмотрел в перепуганные собачьи глаза. На удивление, глядя в мое лицо, пес сразу успокоился. Молчал теперь, смотрел на меня и лишь изредка вздрагивал, слушая брань и подвывания разозлившегося ни на шутку Тима.
— Вот же тварь! Теперь мне что, укол ставить от бешенства? — Тот тряс рукой и тихо рычал от злости. — Дай мне сюда ее, башку оторву!
