Я повернулся к нему боком, не давая дотянуться до собаки. Увернулся еще раз и ещё. Тогда Левицкий отступил и вновь сосредоточился на укушенном пальце.
— И куда сейчас этот гелендваген? — Спросил я, подойдя к Славе.
Тот уже ковырялся вместе с ребятами в красном феррари. Поднял на меня глаза:
— Несколько дней постоит, номер перебьем, документы сделаем, а потом — к новому хозяину.
— Ясно. — Я почесал собачке за ухом.
— Что? — Слава кивнул на гелендваген. — В душу запал?
Я лишь пожал плечами.
— Ладно, спасибо, Слав. Мы погнали. — И махнул ему на прощание, заметив, что Левицкий уже направился к двери.
— Зря не дал шею ей свернуть, — процедил Тим, уже за калиткой, снаружи, разглядывая укушенный палец, на котором даже крови-то не было. Вот же слабак. — Куда теперь этого грызуна? — Огляделся по сторонам, направляясь к машине.
— Не знаю. — Честно признался я.
Песик выглядел таким беспомощным, что меня хорошенько проняло.
— На хрен это палево, выкинь шавку по дороге!
— Нет. Так нельзя. — Открыл тачку, отпустил пса на заднее сидение, сам сел за руль.
— Ну, не знаю… Нинке своей отдай, пусть возится. — Брезгливо посматривая на собаку, Левицкий плюхнулся на пассажирское сидение.
— Ладно, спрошу, надо ей или нет.
Через двадцать минут мы уже стояли возле квартиры Орловой. Она открыла дверь и тут же завизжала, как одурелая. Не знаю, зачем девочки так реагируют на животных? Бред же какой-то. У нас даже уши заложило. Не успел я ничего ей сказать, как Нина бросилась ко мне на шею, угрожая задушить одновременно и меня, и собаку. Сжала со всех сил.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Резко отпустила, затем схватила на руки пса и прижала к себе. — Какой сладкий пусичка! Как я и мечтала! — Посмотрела на меня, как на святого, ей Богу. Умиляясь, восхищаясь, словно бы я чем-то ее растрогал. — Спасибо, Кир, я знала, что ты самый лучший! — И крепко поцеловала в губы, ни секунды не беспокоясь о том, что мне теперь придется отскребать со своего лица ее розовую помаду.
А сколько ее теперь у меня во рту, тьфу… Липко, приторно, будто пачку маргарина сожрал!
— Ну, вот, ты — лучший, — хмыкнул Тим, отодвигая Нину плечом и протискиваясь в квартиру так же бесцеремонно, как это сделал бы вражеский танк, — а пожрать-то что-нибудь есть, а?
Илья
Я окунулся в запах дорогих духов и табачного дыма, серым туманом висевшего в воздухе. Шум при моем появлении резко смолк. Голоса утихли, даже музыку кто-то соблаговолил сделать тише. Ребята приглушенно перешептывались, периодически кивая на меня.
— Бра-а-ат! — Промычал Кирилл, вскакивая с дивана с бокалом в руке.
Мне совсем не хотелось сейчас ни обниматься с ним, ни даже просто разговаривать. Хотелось скрыться в своей комнате, чтобы переночевать в ней в последний раз. Еще какой-то час назад я чувствовал себя окрыленным и совершенно счастливым, и это несмотря даже на мокрую насквозь одежду. А теперь увидел его и понял, что возвращение в реальность будет неизбежным.
— Илюша! — Хихикнула пьяная Нина.
Она стояла босиком на стеклянном столе в короткой юбке и красном лифчике. Мое появление явно прервало на самом интересном месте ее жаркие танцы. Еще пара минут, и бюстгальтер, громко стрельнув, слетел бы с ее груди и приземлился аккурат Кирюхе на лицо.
— Илюша, а Кирюша подарил мне щенка-а! — Радостно сообщила она.
Как мило.
Не успел я скривиться от подступающей тошноты, брательник подскочил и сжал меня в своих объятиях. Да так крепко, что камера, все еще висевшая на шее больно вжалась в грудь.
— Здо-рО-во! — Обхватил меня за талию Кир и, пошатнувшись, несколько раз даже приподнял.
Леманн старший был откровенно пьян. Посмотрев в его мутные глаза, я задумался, неужели так же выгляжу, когда выпью? Ну, и упырь…
— Ты где так долго? — Заплетающимся языком, промычал он и пошатнулся еще сильнее.
Поднял бокал и одним залпом осушил.
— А что празднуем? — Спросил я, подхватывая его под локоть.
Все собравшиеся смотрели на нас, и только Тим, развалившись на диване, пялился на Нинкины ноги и старательно раскуривал толстенную сигару.
— Привет, — улыбнулась мне Карина, приветственно махнув рукой.
Она сидела в кресле с бокалом красного вина. Кроме вышеназванных мной лиц в гостиной нашего (уже бывшего) дома находилось еще шестеро незнакомых мне ребят и девчонок.
— Привет, — кивнул в ответ.
— Празднуем… жизнь! — Торжественно объявил брат и повис на моей руке. Приблизился к уху и шепнул: — Отойдем? Поговорим?
— А что нельзя было последний день перед переездом не «праздновать»? — Прорычал я, наклонившись к его уху. — Завтра утром машина придет, ты хоть вещи упаковал свои?
— А, может, я не хочу туда ехать? — Промямлил он, пытаясь освободиться от моих рук. — В халупу эту.
Кто-то решил сгладить неловкий момент, включив громче музыку. Ребята задвигались ей в такт. Нина спрыгнула со стола, схватила бутылку и присосалась к горлышку.
— Может, я не хочу там жить? — Сказал Кирилл. — Может…
— Ладно, пойдем, — толкнул его в столовую и жестом показал Орловой, чтобы не ходила за нами. — Мы сейчас.
— Зануда… — Он потянулся за бутылкой пива, стоящей на журнальном столике.
Не стал ему препятствовать, пусть налакается хоть до поросячьего визга. Труднее было решить, как поступить теперь с собственной совестью. Кир ни за что не отступится, что бы я ему не сказал. Ни за что не оставит нас в покое. Что делать? Какое решение принять? Рассказать ему? Но как? Сказать брату, что провел вечер с его девушкой? Но его ли она? И если нет, то чья?
Черт.
Мне нужно время, просто немного времени, чтобы решить, как поступить.
— Ну, что? — Глотнув немного пойла и выдохнув на меня его пары, прошептал брат. — Видел ее? Красивая, да? Да? Красивая она, моя девочка?
— Да. — Ответил коротко, плотно закрыв за нами двери столовой.
Брат постарался состряпать серьезное лицо.
— Надеюсь, ты не… — он поиграл бровями и, потеряв равновесие, вдруг наклонился плечом на стену. — Упс. — Быстро выпрямился. — Узнал ее телефон?
— Нет.
Дыхание перехватило.
— Как? — Его зрачки тут же расширились.
— Так. — Сглотнул, чувствуя, как сжимается сердце. — У нее, и правда, нет телефона.
— Э… — Он глотнул еще. — Тогда ты, наверное, спросил ее адрес?
Медленно вдохнул ставший необыкновенно тяжелым воздух.
