— Нет.
Он, казалось, был ошарашен.
— Но ты договорился о встрече? — Выжидающе посмотрел мне прямо в глаза.
Нужно было ответить максимально правдоподобно. Для этого я расслабил лицо и протянул отстраненно:
— Она просто взяла наушники и ушла.
— Э… — Его лицо вытянулось, а сознание, кажется, заметно просветлело. — И все? Ты ее просто отпустил?!
Я нервно пожал плечами:
— Ответила, что, если суждено, то вы когда-нибудь еще встретитесь.
Брат просто моргал, пытаясь переварить услышанное. Ощущение было такое, что он вдруг протрезвел и не верил ни единому моему слову.
— О чем-то вы все-таки успели поговорить? — Спросил, тщательно проговаривая каждое слово.
— Не знаю… О погоде… — Я облизнул пересохшие губы.
Сам загнал себя в ловушку, дверца которой, кажется, только что с грохотом захлопнулась.
— И как ее зовут? — Он прищурился, затем прошелся взглядом по моей одежде.
Слишком легко принял ответы. Не поверил?
— Юлиана…
— Угу. — Кивнул. — Угу. — Задумался, на пару секунд прикрыв веки. — Так где ты, говоришь, был так долго?
Я усмехнулся и хлопнул его по плечу:
— Снимал дождь.
Надеюсь, вышло беззаботно.
Кирилл тяжело выдохнул:
— Ничего тебе доверить нельзя. — Закусил губу, подумал и глотнул еще пива. — Ну, и ладно. Нет, так нет. — Улыбнулся мне недоверчиво: — Расскажи тогда хотя бы, как вы поговорили? — Снова приложился к горлышку и осушил бутылку залпом.
Нана
Рука больше не тянулась привычно к лампе на тумбочке, чтобы включить свет. Потому что давно не было лампы, не было тумбочки, не было даже кровати — лишь старый матрас, накрытый более-менее чистой простыней, на которой я и спала.
Потянулась, зевнула и с удивлением обнаружила, что новые наушники все еще были на мне — вырубилась вчера, так и не сняв их. Позволила себе расслабиться, зная, что не нужно будет вставать рано утром и определять время по количеству пробок на дорогах за окном.
Вообще, нужно было соглашаться и брать у дяди Вани наручные часы, но мне было как-то неудобно — он и так слишком многим делился. Да и вообще, все это больше походило на квест, на приключение: встать, умыться из бутылки питьевой водой, по-быстрому собраться и, добежав до вокзальной площади, убедиться, что большие часы на фасаде главного здания еще дают мне немного времени, чтобы успеть на работу. Даже весело…
Хорошо, что сегодня можно было не торопиться. Гарик дал мне полдня отгула, чтобы можно было не торопясь прошвырнуться по магазинам и приобрести себе нормальные брюки или юбку — обслуживать клиентов кафе в потертых джинсах было, как он выразился, «не комэльфэ, или как оно там». Поэтому, сняв наушники, я первым делом достала из-под подушки несколько смятых купюр и пересчитала.
Стоимость одежды в местных магазинах совсем не радовала. Яркие ярлычки с несколькими нулями в ценах мне довелось наблюдать еще через стекла витрин, поэтому сегодня я наметила себе совсем иной маршрут — на вещевой рынок. Для этого отложила несколько банкнот и, подумав хорошенько, прибавила к ним еще две. Оставшиеся же деньги припрятала в наволочку.
Все случившееся накануне теперь казалось мне сказочным сном. Парень. Красивый, интересный. Он гулял со мной под дождем, фотографировал, а потом сидел рядом в темноте кинотеатра и… умопомрачительно улыбался. Нет, точно сон!
А мне было на удивление легко, и все время хотелось смеяться. Хохотала, как припадочная, и не боялась показаться глупой или странной. И даже позабыла на какое-то время обо всех своих проблемах. Даже жаль, что у меня не было телефона — обидно будет, если мы с Кириллом не встретимся вновь.
Встала, подтянулась на носочках и потянула на себя маленькую форточку. Та со скрипом открылась, окатив меня целым облаком белесой пыли. А вместе с ней в сыроватое и душное помещение чердака ворвался шум города и терпкий привкус смога. Но даже подобные «ароматы» мегаполиса казались мне сегодня какими-то особенными и, пожалуй, даже дружелюбными. И весь мир вместе со мной словно улыбался новому дню.
Закрыла глаза, медленно вдохнула запах, вползающий в комнатку, и представила, что я снова на родине. Крики чаек, утренний гром наступающих волн, соленый морской воздух, наполняющий легкие… Кажется, даже увидела предрассветные сумерки с растворяющимися в небе звездами. Ммм…
Я и сама наполнялась сейчас каким-то удивительным светом, чувством ожидания чего-то прекрасного, чем-то таким же таинственным, как эти самые сумерки, от которых так остро щемило душу.
Открыла глаза, стряхнув образ, все еще стоявший перед глазами, и принялась одеваться. Поймала себя на мысли, что почти порхаю над поверхностью пола, выделывая самые замысловатые и сложные па. Ноги кружили тело в танце, подчиняя его внутренней музыке, игравшей где-то глубоко в душе.
И это было удивительно: танец, воспоминания о котором были похоронены далеко в броне моего сознания, вырывался наружу, кружил, подбрасывал и мягко вел, делая движения то резкими, как сечение бритвы, то плавными, как взмах лебединого крыла. Он словно что-то вытягивал из меня, качая на своих волнах. Избавлял от боли, дарил легкость, закручивая вихрем и вздымая пыль под ногами.
Протанцевав несколько минут, свалилась обратно на матрас и принялась разглядывать матово-белый потолок чердака. Дышала глубоко и шумно. И улыбалась, не в силах стереть с лица эту дурацкую усмешку. Нужно было позаботиться о том, где постирать свои вещи, чем позавтракать, продумать очередной гениальный план выживания, но единственное, о чем я тогда мыслила, была сумасшедшая прогулка накануне под дождем.
Кое-как собравшись и одевшись, вынырнула наружу — в горячий летний воздух и суматоху города. Прогулялась вдоль путей, добралась до квартиры дяди Вани и обнаружила, что Гончар, не вняв моим советам, ушел все-таки на работу. Прибираясь у него, нашла старый фотоальбом, быстро пролистала, узнавая на пожелтевших карточках знакомые черты Ивана. Молодой, на некоторых фото даже юный. В детском саду, в школе, в университете (не знала, что он его закончил), позже с родителями дома и уже слегка поседевший. Вся его жизнь удивительным образом уместилась в один потрепанный альбом, перетянутый красным вельветом.
Приняв ванну, я быстро постирала свое белье и аккуратно сложила в пакет, чтобы потом по дороге быстро заскочить к себе и там повесить сушиться. Трудно, стыдно, но неудобства закаляют, особенно если воспринимать их, как игру. Еще немного, еще немного — и скоро наступит новый уровень. Уже вот-вот. Поэтому я старалась не думать о своем существовании в негативном ключе — у многих и крыши над головой нет. А если не сдаваться и не опускать рук, то очень быстро можно отвоевать хотя бы маленькое, но местечко под солнцем.
Длинные ряды вещевого рынка привели меня в уныние и растерянность. Кричащие торговцы, сотни пестрых тряпок, толчея и грязь. Как-то в моем родном городе было добрее, что ли. Больше светлых глаз, добрых слов, ароматы горного меда, горячего лаваша, сыра, морепродуктов, кавказских специй и пряностей. Разноцветье палочек чурчхеллы, лежащих, висящих и стоящих плотно-плотно на прилавках, сушеная хурма и местные орехи. Варенье из молодых сосновых шишек (да-да-да!). Приветливые продавцы, предлагающие попробовать фрукты, цитрусовые и домашнее ежевичное вино. Словом, лучшее место для пеших прогулок (после набережной, разумеется).
