Весь день себя уговаривала, что погорячилась. Что Кирилл просто запутался, попал в беду и нуждается в помощи. Поняла, что виновата — изводила парня, отталкивала, сводила с ума постоянными отказами. Именно поэтому так жаждала с ним поговорить. Чтобы увидеть и понять: есть ли нам, вообще, о чем разговаривать, есть ли, за что бороться или лучше расстаться.
И сердце екнуло.
Но не при виде него, а при виде его брата…
Стоило только ему войти, посмотреть на меня. Узнала эти глаза и потерялась в них. Растворилась без остатка.
Такого никогда не было с Кириллом. Поэтому и тогда, на вечеринке, едва появился Илья, меня словно обезглавили: сердце заныло, пытаясь подсказать, но я не давала ему не единого шанса. Не прислушивалась. Потому что верила — так не бывает. Нельзя так поступить с человеком, так вероломно обмануть. Нет и нет.
Ведь и живые люди — не банки с томатной пастой на полке в магазине, что выглядят одинаково, стоят одинаково и даже на вкус не отличаются. Братья-близнецы… При всей внешней похожести они никогда не будут одним человеком. Нельзя прожить всю жизнь с одним братом, а после его смерти прийти ко второму и сказать: «Эй, чувак, ты точно такой же, сойдешь на замену, айда сюда».
Нет.
Нет, никогда. И люди — не товары в магазине. И эти парни… Один никогда не заменит другого, не станет тем самым, как бы ни старался, сколько бы не прикидывался. Вот почему с этим сердце поет, трепещет, просится из груди наружу, а с тем тревожно стучит: «что-то не то, что-то не то». И так бесконечно.
— Юлиана… — Тихо произнес Илья, протягивая ко мне руки. — Позволь мне все объяснить.
Я смотрела на него, а перед глазами вспыхивали все новые и новые картинки из прошлого. Записки, встреча под дождем, наш маленький уютный мир под желтым зонтиком, фотографии, удивительное взаимопонимание. Сердца, отчего-то сразу поймавшие темп и застучавшие в одном ритме. Небесная химия. Волшебство. Парение.
— Что? — Спросила надломлено. — Что ты собираешься мне объяснить? Как вы дурачили меня? Или как долго? — Знаком показала, чтобы он не смел даже приближаться ко мне. — Лучше расскажи, зачем вам это все было нужно?
— Я не дурачил. Просто в тот день… — он замолчал, собираясь с мыслями, — брат попросил меня отдать наушники девушке, с которой познакомился. — Свет из окна падал на лицо Ильи, обнажая передо мной все его эмоции: грусть, тоску, сожаление. — Я пришел и увидел тебя. Ту девушку, за которой наблюдал уже неделю.
Я обхватила руками голову.
— Значит, ты за брата на свидания ходишь?
Он шумно выдохнул:
— Нет.
Усмехнулась.
— Что ты еще за него делаешь?
— Ничего. — Илья сцепил пальцы в молитвенный жест и сделал еще один несмелый шаг в мою сторону. — Обычные проделки близнецов: экзамены в школе, зачеты, подстраховывали друг друга перед отцом. Глупости.
— Значит, тот парень, Ян… Он тогда правду говорил? Да? Не ври мне, я успела кое-что услышать на вечеринке.
— Да. — Склонил голову, опустил плечи. — Это правда. — Посмотрел на меня, закусив губу. — Но у меня не было выбора, брату нужна была помощь.
— Да вы же совсем безумные…. — Всплеснула руками. — Кто вы? Кто вы такие? Я же вас не знаю. Вы оба… мне врали!
Еще один шаг. И вот, между нами уже снова меньше метра.
— Нет. — Поднял руки, не решаясь дотронуться.
— Чего мне еще от вас ожидать? — Спросила тихо и беспомощно.
— Прости. — Склонился надо мной, обдавая волной приятного, терпкого парфюма. — Мне нужно было сразу признаться. То свидание — это было низко, но ты должна понять меня. Я не хотел ничего плохого, просто не знал, как сказать тебе. И ему тоже. — Вздохнул. — А чемпионат — это глупость, выступить за брата не было преступлением, к тому же мне хотелось доказать Психу, что я могу у него выиграть.
— Да вы оба чокнутые с Кириллом! — Снова отошла от него, схватившись за голову. Мне казалось, земля уходит из-под ног, происходит что-то невообразимое, рушатся все основы мироздания. — Жить за другого человека — это и есть преступление! — Сказала и вдруг осеклась. Сама-то делала абсолютно то же самое: обманывала, скрывалась, представлялась именем другого человека. — Вам самим не противно? — Всхлипнула, обнимая себя двумя руками. — Зачем ты, вообще, пришел?!
— Я хотел, чтобы ты знала правду. — Он опять уменьшил расстояние между нами. — Чтобы знала, кто такой Кирилл.
— А кто ты после всего этого?
Мне было страшно, что Илья еще раз прикоснется ко мне.
— Он не достоин тебя.
Покачала головой:
— Вы оба не достойны. — Отвернулась.
— Сама скоро все увидишь. — Голос его звучал надтреснуто, звенел печальной струной. — Он по жизни только пользуется всеми.
— Мне плевать… Уже на все плевать…
— Прости. — Его дыхание обожгло мой затылок, разбежалось уютным теплом по коже шеи. — Прости меня. Я думал, что ты сама все поймешь. Хотел рассказать, но он не дал. Скрыл тебя от меня, в очередной раз просто струсил.
Сжалась в комок:
— Не подходи!
— Я знал, что должен был сказать тебе все с самого начала. Я и хотел! Приехал с соревнований, но тебя уже не было в кафе. На вечеринке поговорить тоже не получилось…
Я зажмурилась, тщетно пытаясь удержать слезы, наполнившие глаза.
— Ты мог сказать мне все на первом же свидании. Все было бы по-другому! Ты просто не дал нам шанса! — Бросилась к рюкзаку и принялась остервенело закидывать в него вещи. Мокрые вперемежку с сухими. — А теперь я ни одному из вас не верю! Ни одному!
— Но я здесь именно для этого — сказать тебе все. Ты сама не дала мне об…
Резко обернулась:
— Что ты хочешь от меня?! — Ткнула пальцем в его грудь.
— Чтобы ты выслушала меня. — Нежно взял мою руку, напряженную, сжатую, и, приложив к губам, нежно поцеловал. — Прости. — Прижал ее к своему гулко бьющемуся сердцу. — Можешь не верить, просто пойми, почему я так поступил: он мой брат. Да, выбрать его было ошибкой, нужно было думать о тебе. Но больше такого не повторится. Никогда. — Приблизился. — Я люблю тебя. Очень. И хочу быть с тобой.
Все тело покалывало от желания погладить его кожу, прикоснуться к лицу, прижаться губами к его губам. По спине бежали мурашки, миллиарды мурашек. Мышцы расслабились, дыхание перехватило. Секунды превратились в вечность, чуть было, не заставив меня растаять под его взглядом. Но обида вновь накатила удушливой волной.
— А я? — Прошептала ему в лицо. — О моих чувствах вы с братом не беспокоились? Мне всю жизнь теперь гадать, в какие моменты со мной был он, в какие ты? А в какие был ты, старательно притворяясь им?
