Ночью мне не спалось. Лежа в постели, я слышала, как он меряет быстрыми шагами свою комнату. Ходит. Туда-сюда. Туда-сюда в тишине дома. Громко дышит, садится в скрипучее кресло, а затем продолжает снова: вскакивает и, как дикий зверь, мечется в поисках покоя или какого-то решения.
Когда дверь в мою комнату тихо отворилась, я начала читать про себя молитву. Вжалась в подушку. Тяжелые шаги приблизились и замерли возле моей кровати. «Господи, пожалуйста, помоги, помоги». Он наклонился и долго втягивал носом мой запах, перебирал пальцами волосы и странно хрипел. А мои руки только сильнее вжимались в край матраца.
Первую минуту я представляла, как вскочу, буду драться до последнего и не сдамся, даже если придется погибнуть в его лапах. А потом просто переключилась с его тяжелого дыхания, мерзко окутывавшего меня со всех сторон, на теплые морские волны. Представила, что я не здесь, а далеко-далеко от дома, греюсь на солнышке, ныряю в соленую воду, рассматриваю золотистых рыбок и больше не вижу того дерьма, что меня окружало в реальной жизни.
Задышав быстрее, он задергался, сжал мои волосы в кулаке и зачем-то тихо застонал. Услышала, как его колени ударились о пол, а изо рта вырвалось довольное рычание. Еще минут пять мне пришлось слушать, как он восстанавливает дыхание, сидя рядом с моей постелью на полу, и старательно вытирает руку о простынь.
Так кровь не стыла в моих жилах никогда прежде. После его ухода я не сомкнула глаз. На рассвете встала, оделась и быстрее, чтобы не встретиться с отчимом, умчалась к морю. Прощалась. Со свободой, красотой, соленым дыханием моря и сердитым блеском утренних лучей на глади волн. Пообещала, что не забуду. А, может, когда-нибудь даже вернусь.
Получив свидетельство о сдаче ЕГЭ, выгадала час, когда отчима точно не могло быть дома. Прокралась осторожно. Тихо и пусто было внутри, но я все равно действовала как вор. Сердце ухало в груди, руки немели от страха. В последний раз обвела взглядом свою комнатку, мысленно попрощалась. Затем подошла к кровати, приподняла матрац и обомлела.
Под ним было пусто.
Он знал. Он все знал!
Я мгновенно потеряла контроль над своим телом, руки задрожали, сердце рухнуло в пятки. «Бежать! Бежать!» — подсказывал инстинкт. И я принялась переворачивать постель, зная, что все напрасно. Липкий леденящий ужас отключал сознание и делал меня беззащитной.
«Его спальня!» — осенило вдруг. Запретное место, куда в здравом уме не за что бы ни сунулась. Теперь только там теперь мог быть ключ к моему спасению. Вошла, огляделась, подошла к большой черной тумбочке и присела возле нее на колени. Заперта. Дернула еще пару раз за ручку. Уперлась ногами, потянула еще. Старая рухлядь со скрипом, но поддалась.
Дверца вылетела и беспомощно повисла на одной петельке, а я уже заглядывала внутрь. Хорошо, что не придется терпеть избиение за испорченную мебель — через пять минут меня здесь уже не будет. Все необходимое лежало внутри: мои документы, мамино фото и даже пара купюр, которые мне удалось сберечь, чтобы оплатить дорогу до столицы.
Сгребла все это в охапку и застыла. На нижней полке лежала целая пачка денег. Если бы я взяла их, то смогла бы прожить довольно долгое время в чужом городе. Только вот, что мне за это будет? Да ладно, дважды ведь не умирают, какая теперь разница. Робко и нерешительно протянула дрожащую руку.
— Далеко собралась, маленькая дрянь? — Послышалось вдруг за спиной.
Я даже не успела среагировать, когда его огромная ручища обхватила мои волосы и резко дернула назад. Перед глазами только промелькнуло перекошенное от злобы лицо отчима, а затем сверху, один за другим, на мое тело посыпались удары его тяжелых кулаков.
В плечо, в грудь, в живот. В затылок ногой.
«Мама, мамочка, зачем же ты меня оставила? Как же мне теперь быть? Я совсем одна. Не знаю, зачем мне жить. Может, лучше принять свою участь? Вот так, закрыть глаза и ждать того единственного удара, который отключит сознание навсегда. Перестать сопротивляться и полететь к тебе, на небеса».
Всего на секунду он оторвался от меня и отошел, очевидно, чтобы взять ремень или что потяжелее, но этого было достаточно, чтобы я вскочила и то ли поползла, то ли побежала в сторону выхода. Что-то горячее стекало по лбу и застилало глаза. Соленое, с ярким металлическим привкусом наполнило рот. Единственное, что удалось разглядеть по пути — это выпавшие из моих рук документы, рассыпанные по всему полу и заляпанные кровью.
— Сука, мерзкая сука! — Орал он вдогонку, когда я плечом толкнула дверь и вывалилась наружу.
Знакомый путь: две ступени вниз, дорожка, калитка, асфальт, газон и сладкий запах цветов. Почти ничего не было видно, но перед глазами четко нарисовалась картинка с белыми, розовыми и коралловыми петуниями тети Рузаны.
— Стой, мразь! — Его голос доносился сзади.
Но я уже стучала в соседскую дверь.
— Помогите! — Крикнула, что было сил, и упала. Свалилась на ступени возле дома. — Прошу, помогите!
Вытерла ладонями лицо и успела заметить, как в окне первого этажа мелькнул и сразу исчез за занавеской силуэт женщины.
— Тетя Рузана! Пожалуйста! Откройте! Он же меня убьет! — Слабея, постучала еще раз.
Вся дверь была уже выпачкана моей кровью. Стекая с макушки, горячая жидкость продолжала сочиться по лицу и шее. Шаги приближались. Я навалилась на дверь плечом, обернулась и посмотрела в сторону своего дома. Яростно вышагивая, отчим, закатывал рукава рубашки:
— Потаскуха! Сейчас ты у меня такого получишь…
Вот сейчас. Уже. Откроется дверь, и меня не дадут в обиду. Сейчас. Еще немного…
Но дверь так и не открылась. Я снова увидела силуэт соседки в окне, когда этот ублюдок уже тащил меня за волосы обратно домой. Она снова спряталась за шторку, предпочитая не вмешиваться.
Отвернулась. Если ты не видишь чужой беды, то ее как бы нет — это очень удобно.
Кирилл
Помещение, в которое меня приволокли, напоминало комнату отдыха: два бильярдных стола, небольшой бар в углу, телевизор на стене, одинокая пепельница на круглом столике у стены. Потолки в нем были низкими, да и единственное окошко было узким и находилось у самого потолка. Когда в нем промелькнули чьи-то ноги, я убедился, что нахожусь на цоколе.
— Присядь-ка, — один из провожатых поставил стул на середину комнаты и бесцеремонно подтолкнул меня к нему.
Второй усмехнулся, заметив, что я стиснул зубы:
— Полегче с этим неженкой, а то еще умрет, не дождавшись шефа.
Внутри у меня кипела ярость. Глаза сверлили пепельницу. Только вот мало будет толку от тяжелого хрусталя, когда на тебя направлено дуло пистолета.
— Где моя девушка?! — Спросил, оглядывая двух недоумков, что притащили меня сюда.
Один — здоровенный шкаф с раздвоенным подбородком (будто у него яйца к лицу приросли). Помнится, именно он мне вломил там, в квартире. А другой — шепелявый задохлик, его я видел первый раз в жизни.
