В эту секунду затылка коснулись теплые сухие губы, и она не выдержала. Себя она почувствовала сама, так сильно, как никогда раньше. Каждой клеточкой своего просящего, буквально изнывающего от желания тела. И отдалась воле мужчины, позволив делать ему что угодно.
Ее подняло в воздух, заботливо, как ребенка. Шоколадные руки отнесли ее к машине, бережно, как китайскую терракотовую вазу эпохи Мин. Арина дрожала, не понимая, что делает. Ноги вдруг коснулись земли. Под ладонями ощущался нагревшийся металл кузова. Она открыла глаза и увидела перед собой капот автомобиля.
Вот, значит, как тебе хочется… Она наклонилась, прогнув спину, и вцепилась пальцами, стараясь удержаться на дрожащих ногах.
Сарафан треснул, разрываемый уверенно и нагло. Треснул вместе с бедными промокшими насквозь трусиками. Ткань лишь зашуршала, упав в траву, легонько щекотавшую ее ноги. Она была не против. Даже наоборот. Он мог разорвать на ней даже вечернее или безумно дорогое коктейльное платье, да хоть весь гардероб по очереди, лишь бы не останавливался и продолжал обжигать ее затылок своим дыханием. И прижимался к ней так близко, так крепко, так горячо.
Когда неожиданно мягкие пальцы коснулись ее между ног, Арина вскрикнула, замерла, понимая всю верность их движения. Ему хватило лишь нескольких аккуратных ласковых и уверенных перемещений вверх-вниз, чтобы она взорвалась. Вспыхнула изнутри, еще крепче впилась в металл крыши машины, чтобы не упасть. Дикарь придерживал ее под вздрагивающий живот, гладил, целуя плечи и шею.
Арина тихонько всхлипнула, ощущая две прекрасные в своем безумии вещи. Вновь растекающееся желание и лязг расстегиваемого ремня, шелест спускаемых брюк.
А потом ее дрогнувших и мокрых снизу ягодиц коснулся низ его живота. Гладко упирающейся теми самыми выступающими дорожками, сбегающими даже ниже, чем ей думалось. В самое мужское естество.
Его рука осторожно раздвинула бедра, сама попросив чуть шире расставить ноги. Она сделала это беспрекословно, подчиняясь сильному зверю, решившему взять ее, как берут самцы львов своих гордых самок. Но она не ожидала дальнейшего. Ощутила кожей его мощь и длину, дотронувшиеся до нее. И даже чуть испугалась… Хотя испуг тут же сменился вожделением.
Когда, скользнув по все выступающей влаге, коснувшись ее вновь вспыхнувшего лона, он показался между ее бедер, вынырнув, блестящей головой королевского питона, Арина застонала от предвкушения. И спрятала страх, все же касавшийся ее легким дыханием.
Жемчужины спускались до самого конца. Двумя редкими тропками добегали до черного гладкого наконечника, венчающего его. Спрятались под темную кожу, выпирая гладкими бугорками, сейчас покрытыми ее же смазкой. И она все поняла, видя надувшиеся вены и легкое подрагивание.
Его руки мягко подтолкнули ее. Мало ли что. Им лучше укрыться от посторонних глаз.
Она послушно нырнула в полумрак салона, на широкий кожаный диван сиденья, уперлась руками и коленями, прогнувшись кошкой, желавшей своего огромного черного кота. И он не заставил ждать долго. Совершенно не заставил. Вошел быстро и резко.
И ей осталось лишь принимать его, вскрикивая, ныряя в бушующую бездну удовольствия и тягучий темно-красный мед наслаждения. И ее жалобная, почти кошачья песня смешивалась с тяжелым жадным дыханием из-за спины и мерными сильными звонкими ударами-шлепками.
Она ощущала, как внутри нее, касаясь горячей плоти, скользят бусинки, спрятанные под кожей. Вцеплялась ногтями в кожаную обивку почти до боли и стонала. Места даже в таком просторном салоне для ее партнера было маловато, поэтому, чтобы не упираться головой в потолок, он наклонялся ниже, обжигая ее жаром своей кожи. Он скользил в ней жадно и требовательно, с силой притягивая к себе и сжимая ладонями ягодицы. Сильнее. Сильнее.
Очки давно спрыгнули с переносицы Арины и уже валялись под сидением. Ее это не беспокоило. Внизу живота рос горячий пульсирующий клубок.
— Еще, — жадно ловя ртом воздух, попросила она, — быстрее…
Она не знала, чего просит. Он стал двигаться все энергичнее и быстрее, часто дыша. Почти разрывая ее напополам от сильнейших толчков. Его ладонь скользнула по ее бедру вниз и звонким шлепком опустилась на ягодицу. Девушка взвизгнула от боли, резанувшей на мгновение искрами, и ощутила горячую волну, скручивающую мышцы. Место удара жгло огнем, но она уже чувствовала другое.
Горячее и упругое, натягивающее кожу, прошитую шариками бусин, врывалось теперь в нее с невероятной силой. Дикарь отпускал ее и вновь притягивал к своим бедрам, грубо, жестко, будто вбивая себя в нее. Он больше не был нежным и ласковым, он проникал в ее полыхающую жаром мягкую влагу глубже, глубже и глубже.
Заставляя чувствовать самым-самым кончиком себя изнутри, до боли упираясь в расходящиеся перед ним нежные и подающиеся напряженные ласковые мускулы. Сжимающие, охватывающие и старающиеся коснуться всей длины напряженной мужской твердости. Он наливался внутри нее толщиной, касаясь каждого миллиметра гладких мокрых стенок, упруго дрожащих вокруг него. Сильнее. Быстрее.
И он дал ей огня. И тот разросся, угрожая спалить их обоих. Мышцы Арины натянулись, как канаты. Живот напрягся и сладко задрожал.
Когда внутри вдруг взорвалось обжигающее жидкое пламя, она закричала, не смущаясь, сплетая себя с его низким рычанием. И уже не видела, как слетели его непроницаемо-черные очки. Как вспыхнули линии тату, как в глазах зажглось безумное белое пламя…
5
Медея протянула руку к вычурному, из меди и латуни, ретро-телефону. Взяла в руку и нажала на кнопку коммуникатора.
— Лонни, зайди, пожалуйста. Надо познакомить Елизавету с местом работы и коллегами. — Она положила трубку на рычаг и поправила очки. — Сейчас он придет. Думаю, тебе у нас должно понравиться.
— Спасибо, — Лиза решила, что можно встать. Вскочила и хотела подать ей руку, но, быстро передумав, зачем-то кивнула головой. Почти отвесила поклон и, краснея, мысленно обругала себя. — Спасибо вам за доверие.
— Пока не за что.
В дверь постучали, через секунду в проеме показалось довольное лицо Лонни. Девушка еще раз кивнула в сторону Мисс Смоук и направилась к нему.
Когда они выходили, Лиза вдруг ощутила неприязненный взгляд Медеи, скользнувший по ее спине. Обернулась — так и есть. На лице женщины блуждала странная ухмылка.
Что такое? Неужели она смогла выдать свое волнение из-за господина Деймона?
Дверь за ними закрылась.
— Сейчас я быстренько проведу тебя по отелю. — Красавчик ласково приобнял ее за плечо. — И передам в руки Поли, она обрисует тебе фронт работ.
— Здорово! А кто такая Поля?
— Апполинария. Горничная. Она твоего возраста, так что вы должны подружиться.
Лизе было все равно, с кем работать, лишь бы он никогда не убирал руку с ее плеча.
— Отлично. — Она поспевала за ним, быстро перебирая ножками по зеленому ковру. — Значит, ты покажешь мне здесь всё?
