Мягко вогнутая чаша дна заиграла россыпью прячущихся красок. Как вдруг обнаруженная палитра молодого Дали… Сумасшедше странно и прекрасно одновременно. Лиза выдохнула от восторга, окуталась жемчугом собственного дыхания.
— Нравится? — Деймон оказался рядом.
— Да! — почти крикнула она. Нравится? Да ничего прекраснее в жизни не видела!
Демон кивнул. Обвел тревожным взглядом вокруг. И Лиза вдруг поняла: он почему-то ждёт беды. Предчувствует ее. Пальчики девушки тронули его напряженные стальные мускулы. Серые глаза в ответ чуть дрогнули.
— Спасибо. Я хочу наверх.
И поняла: правильно сказала. Деймон крепко взял ее руку и резко рванулся вверх.
Прыжок закончился плавным приземлением на яхту. Теперь, под палящими лучами солнца, переплетение их рук смущало девушку столь же сильно, как и нагота обоих. Девушка выдохнула, стараясь не смотреть на своего спутника, мягко высвободила руку и метнулась к платью, оставшемуся лежать на палубе. Там же нашлись и трусики.
В них она запрыгнула испуганной ланью, бросив лишь кроткий взгляд на Деймона, который, уже стоя в брюках, неспешно надевал мягкие туфли. Сгорая от вдруг нахлынувшего стыда, Лиза прижала к упругой груди тонкое хлопковое платье, моментально принявшее в себя все соленые капли с ее тела. Хозяин отвернулся, словно чувствуя смущение девушки. Ловкое движение, и наряд был уже на ней. Оставалось изловчиться и…
Но он уже неуловимо оказался рядом. Стоял позади нее. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять это. Сердце замерло, когда, скользя сильными руками вдоль ее спины, Деймон застегнул длинную молнию на платье. Затем положил ладони, горячие, ловящие малейшее движение, на хрупкие плечи девушки. Задержался на секунду и медленно провел ими вниз до кистей рук.
Близость. Такая невыносимая. Такая нужная. Такая острая и яркая, что Лиза боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть этот его порыв. Казалось, даже неосторожный взмах ресниц мог испортить такой момент, в который любые слова были бессильны. В который каждое прикосновение было красноречивее тысячи фраз.
Лиза вцепилась дрожащими пальцами в поручень. Деймон стоял сзади, поглаживая ее руки и успокаивая. Мощная, неукротимая энергия обжигала сильнее, чем его прерывистое дыхание ей в затылок. Аромат сладкой клубники, диких цветов, соленого моря, амбры и свежести. Все смешивалось и пьянило. Первый раз в жизни рядом с кем-то она чувствовала себя маленькой, беззащитной и безоружной.
Ведомая неуправляемой силой, Лиза ощущала, как теряет контроль над собой, над своим телом. Над своей жизнью.
Даже смешно. Хозяин отпустил ее, она была свободна, и больше всего на свете не хотела уходить. Смешно и… странно. И теперь она чувствовала невероятное, глубокое успокоение. Вот так. Так правильнее всего. Так, ровно как и его подбородок сейчас нашел свой приют у нее на затылке, и она сама нашла свое место в мире. Здесь. Рядом с ним.
Где само солнце, ложащееся на поверхность моря, ныряющее лучами в глубину. Где янтарные скалы, оттененные ковром из блестящих гладких камушков. Где небо, горящее всеми оттенками красного и оранжевого. Где прикосновение ласкового ветерка к коже. И где страсть, которая парализует обоих.
Лиза чувствовала кожей его напряженную плоть, его бьющее набатом сердце, щетину, покрытую капельками воды, задержавшимися на ней и падающими теперь прямо ей на кожу. И даже взгляд, устремленный сейчас на маленькую аккуратную родинку на ее шее, приоткрывшуюся вдруг из-под мокрых струек каштановых волос.
Весь мир исчез. Замер. Не стало вдруг шепота ветра, шума моря, криков пролетающих над головой чаек. Только тепло тела Деймона и позолоченная солнцем кожа его сильных рук, накрывших ее ладони.
— Я до смерти за тебя испугался… — Хрипло произнес он на ухо. С такой невероятной болью, что перехватило дыхание. И Лиза вдруг поняла, что любит. Этот голос, этот запах… и его самого.
В эту секунду он мягко отпустил ее руку и отошел назад. Взгляд девушки опустился на запястье. На нем блестел изящный браслет с подвесками из золотых ракушек разной величины, морских звезд и молочных жемчужин. Редкая красота. Страсть, нежность, желания, чувства. Все это читалось в каждом отдельном элементе украшения. Ладонь сама скользнула и прижалась к сердцу. Звон браслета на руке был таким новым, непривычным, говорящим…
Девушка обернулась:
— Спасибо…
18
— Настоящего морского грога? — Деймон выгнул смоляную саблю брови. Смущение заставляло его вновь надеть одну из масок. На этот раз иронично-безразличную. — Такого сейчас не найти. Секрет продал адмирал Корнелий Крейс, довеском к душе, четыреста лет назад.
Лиза улыбнулась, чувствуя, как вспыхнули щеки. Грог? Почему бы и нет.
— Вино, которое заставляет говорить правду. Вино, что позволяет дышать в воде. Сколько еще волшебных напитков в твоем арсенале?
И тут море взорвалось лесом толстых щупальцев. Огромная голова и клюв их хозяина появились чуть позже.
— Что это?! — выдохнула Лиза…
— Смерть. — Деймон разъяренно топнул по палубе. — Домой! Живо!
Катер встал на дыбы, разворачиваясь. Вода окатила палубу, сбила девушку с ног, кинула за борт. Она успела лишь вскрикнуть. Но Деймон в последнюю секунду схватил её и выдернул назад. Щупальца зловеще тянулись… Но не успевали. Катер с бешеной скоростью несся по волнам. Утес и Отель росли на глазах.
«Страстоцвет» не спал. Наливался мраком ожидания. Чего? Беды.
Лиза сидела в кресле, забравшись с ногами. Огромном кресле, стоявшем в личном кабинете Деймона. Не переодевшись, в платьице, высохшем и солёном. И не переобувшись. Не до того стало.
Случившееся за сутки не казалось странным и непонятным. Просто разом стало действительностью, и деться от неё оказалось некуда.
Страшно? Нет. Жутко, до ледяной дрожи, вот как. Сама виновата. Сама…
Деймон пил кофейник за кофейником и молчал. Зло косился на Медею, дымившую без остановки. В двух оставшихся креслах сидели Федор и кот. На коленях своей настоящей хозяйки. И вот на неё-то Лиза смотрела не отрываясь.
Она сама была и храмом и алтарем, дарующим простым смертным жажду поклонения ее красоте. Встать на колени, прикоснуться губами к тонким щиколоткам, покрыть их поцелуями, зарыться лицом в полы льняной одежды…
Богиня, сама того не желая, окутывала все пространство вокруг своей магией. Не улыбалась, нет, но свечением своих глаз, полных тревоги, давала всем присутствующим какую-то смутную надежду.
— Ты видишь? — Спросил Деймон.
И эти слова предназначались не ей. Не Лизе. Брошены в пустоту, не глядя в глаза. Тому, кто и так знает. Знает, по-видимому, все, о чем думают присутствующие.
— Да. Вижу. — Тихо ответила ему Богиня.
И эти слова показались Лизе самым прекрасным звуком на свете. Наполненные искренним детским смехом, стуком дождевых капель по крыше, хрустом снега при ходьбе, шумом волнующегося моря, уютным потрескиванием поленьев в костре, журчанием ручья, пением птиц. Нельзя было не влюбиться в эту магию — очарование любви и самой жизни.
