Я не понимала, что со мной такое стряслось. Что за ерунда только что творилась с моим телом и разумом? Не припоминала, чтобы когда-то у меня были подобные проблемы. И воды вроде никогда не боялась. Странно. Действительно было очень странно.
— Как ты, Эмили? — Постучала мама.
Я отпрянула от двери. Прочистила горло, взглянула на свое отражение в зеркале. Видок у меня был тот еще. Перепуганный, глазищи огромные, нижняя челюсть ходуном ходит.
— Да все нормально, ма-а-ам! — Выдавила, проводя ладонями по лицу.
Подошла ближе и уставилась пристально на свое отражение.
— Ладно. — Пискнула она.
Вода продолжала грохотать, ударяясь о дно ванны и стекая в сливное отверстие.
Я не узнавала свои глаза. Казалось, из глубин меня же самой на меня смотрит кто-то чужой. С силой зажмурилась, открыла веки — все нормально. И что-то все равно не то. Что же там такое?
— Если понадобится помощь… — продолжил голос за дверью.
— Знаю, знаю! — Нервно бросила я, с трудом отрываясь от зеркала.
Переборов тревогу, забралась в ванную. Неуверенно взяла лейку и переключила поток воды на душ. Вздрогнула, когда меня обожгло первыми каплями, сжалась вся, затряслась, словно испуганный мокрый котенок. А через пару секунд вдруг осознала, что вода совсем не горячая. Приятная, теплая. И только тогда смогла облегченно выдохнуть. Осторожно присела и всхлипнула, позволяя ласковым струям и мелодичному журчанию окутать мои плечи и спину. Обессиленно вытянула ноги, расправила плечи.
«Что же это? Что за чертовщина со мной творится?»
Глава 9
Ночь прошла беспокойно. Я то падала в омут сна, вспыхивающего перед глазами странными картинками, то металась по постели, пытаясь уснуть. Рассвет встретила, уже сидя среди мятых простыней и одеяла, вытирая капли холодного пота со лба. Сколько не силилась, так и не смогла вспомнить, о чем были эти кошмары, которые причудливыми отрывками врывались в мое сознание, заставляя вскакивать и жадно ловить ртом воздух посреди ночи.
Приняв лекарства, я поднялась с постели. Сменила влажную от пота пижаму на платье, собрала волосы в хвост, умылась и тихо прошлепала босиком на кухню.
— Доброе утро, дорогая, — поприветствовал меня отец.
Он сидел за столом, поглаживая пальцами поверхность чашки с кофе. На нем была та же рубашка, что и вчера, только изрядно помятая, те же синие джинсы. На отекшем лице ярко краснели припухшие веки, а щека все еще хранила след от отпечатавшейся на ней пуговицы. Это могло значить только то, что отец опять спал прямо в машине или на диване в гостиной, не раздеваясь и положив под голову собственную руку.
— Я очень надеялась тебя здесь застать. — Подошла, обняла его сзади за шею и поцеловала в щеку.
— Что-то случилось? — Папа обернулся и пристально посмотрел на меня.
— Просто я… — Обошла стол и села напротив него. — Папа… Мне хотелось, чтобы ты свозил меня кое-куда… — Перешла на шепот. — Пока мама не проснулась. Если она узнает, то не отпустит. Или, что еще хуже, увяжется с нами.
Отец глянул на часы.
— Хорошо. Тогда я скажу, что опоздаю в офис.
— Возможно, и не придется. Это близко. Я могла бы и сама дойти, но, знаешь, боюсь, что она… — кивнула в сторону гостиной.
— Понимаю. — Папа отхлебнул кофе и встал. — Позавтракаешь?
Отрицательно покачала головой.
— Мне хотелось бы успеть до того, как мама проснется.
Он замер и тяжело вздохнул.
— Ты хочешь… — оглянулся и понизил голос, — навестить Райана?
— Да.
Отец понимающе кивнул.
— Ладно. — Взял кружку и вылил содержимое в раковину. — Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
По правде говоря, я боялась возвращаться в комнату — она могла услышать и проснуться.
— Я уже готова.
Папа критически оглядел мое старомодное платье, затем прическу и босые ступни.
— Пошли. — Сказал, пожав плечами.
Я радостно соскочила со стула, надела шлепки, в которых обычно выходила подышать воздухом, и поспешила за ним через черный ход.
— Может, прогуляемся пешком? — Предложил он вдруг.
— Ну… — Замерев у дороги, я сглотнула. — Да-вай. Если мне это не навредит…
— Эмили, — отец ласково похлопал меня по плечу. — Что тебе может навредить сейчас, так это диван и телевизор. Доктор Кларк рекомендовала начинать с ходьбы каждый день и понемногу увеличивать нагрузки. Так твой организм постепенно привыкнет к тому, что теперь он здоров, и станет набирать силу.
Я с восторгом вдохнула свежего утреннего воздуха и крепко сжала папину ладонь.
— Надо же. — Все еще оглядываясь на дом, из которого могла следом выбежать мать, присвистнула я. — Даже не верится. Иду по улице. Куда хочу. А скоро смогу даже побежать. Правда?
Посмотрела на отца. Тот, усмехнувшись, несколько раз кивнул:
— Конечно.
Мне нравилось. И пусть я шла за руку со своим папой, но впервые дышалось так легко, что, казалось, будто я была всецело предоставлена самой себе. «Захочу, туда пойду, захочу — сюда. Ух, а это та-а-ак весело!»
И только завидев вдалеке знакомую красную крышу, которую мне доводилось несколько раз наблюдать в окно машины, я ощутила некоторое волнение. Это был дом Райана.
«Как он встретит меня? Что скажет его мать? Что, в конце концов, я скажу ему?»
Столько вопросов, и ни одного ответа.
Но что мне было известно точно, так это то, что увидеться нам с ним, чтобы все прояснить, было жизненно необходимо.
— Ступай. — Сказал папа, останавливаясь у подъездной дорожки.
— Ты не пойдешь? — Испугалась я, округляя глаза.
— Нет. — Улыбнулся он. — А разве ты сама не справишься?
Немного самостоятельности мне бы точно не помешало. Тем более, что каждый мой шаг наружу из-под зонтика гипер-опеки матери был настоящим чудом, казался глотком чистейшего кислорода. Поэтому я благодарно кивнула и медленно пошла к двери.
— Думаешь, они уже не спят?
Папа взглянул на часы:
— Без пяти семь. Самое время вставать.
— Как скажешь, — пожала плечами и продолжила путь.
Каждый шаг давался с большим трудом.
Вдруг сознание пулей прошила мысль о том, что через пять минут начнет трезвонить будильник на моей тумбочке, и если его не выключить, мать сорвется с постели и побежит проверять мое самочувствие. Ну… теперь уж ничего не поделаешь. Пусть будет, как будет.
И я постучала в дверь. Терпения хватило ровно на полминуты. Когда никто не открыл, робко нажала на кнопку звонка. Тишину дома нарушила громкая трель, после которой послышались шаги и недовольное ворчание.
