— Где был этот телефон, когда он приходил?
— В рюкзаке, в кармане.
Она достала из своей сумки маленькую отвертку, будто только и ждала этого. Ловко вскрыла телефон, достала и протянула мне что-то крошечное с торчащими проводами.
— Что это? — растерянно спросила я, хотя и так было понятно.
— Жучок. — Она бросила его на пол и раздавила подошвой. — Не оставляй больше телефон без присмотра. И не болтай лишнего.
— Откуда ты знаешь про жучки?
Она пожала плечами так, будто это было обычным делом:
— Мы их находили раньше.
— Где находили?
— Да везде: в сотовых, в стационарном телефоне, когда он еще был. Один раз нашли в розетке в ванной. Я дернула за шнур и вырвала ее с мясом, а за ней выпал жучок.
Она собрала телефон, включила, проверила, работает ли.
— И его лучше запаролить. В следующий раз им будет сложнее, могут и не успеть все провернуть.
— Кому — им?
— Вадиму Петровичу и его помощникам.
— При чем он тут вообще?
— При всем.
— Откуда ты знаешь?
Она небрежно пожала плечами:
— Все знают.
— И папа, и Клочков?
— Разумеется.
— Но они ничего мне не сказали.
— Мы же дети. Нам не следует знать. Нам надо ходить в школу и думать об учебе.
Я вздохнула — быстро осознать не получалось.
— То есть сегодня приходил не дядя Леша.
— Я была бы рада, но вряд ли он вообще жив. Я смотрела статистику по пропавшим без вести, и там…
— А мама? — перебиваю я. Мне так хочется не терять надежду.
Снова пожимает плечами:
— Не знаю.
— Недавно я увидела их старые фото, ну те, когда они, кажется, встречались. И я подумала, что, может, они вместе…
— Что за чепуха. Конечно, нет. Все нити ведут в НИИ, — ответила Мира, снова оглядываясь на здание. От ее уверенного тона я испытала невыразимое облегчение.
Глава 16,
в которой Нина с Ваней идут на свидание, и оно проходит, скажем так, нетипично
Сегодня суббота, и мы с Ваней идем на свидание. Я помыла и заплела в косу волосы, подкрасила губы и надела новую толстовку. Раньше я никогда не ходила на свидание. Бабушка сразу поняла, куда я собираюсь, и изо всех сил старалась мне помочь, не подавая виду, что догадалась.
— Может, лучше платье?
— Да мы просто в кино с друзьями, — небрежно отмахивалась я.
— Сережки не хочешь надеть?
— Всё равно будет не видно.
Она ушла на кухню, но через минуту вернулась.
— Дать духи? У меня с собой.
— Не надо, спасибо.
Я зашла за Ваней сама. По правилам этикета, конечно, ему следовало зайти за мной, но тогда Настя и все остальные догадались бы, что мы идем вместе не потому, что мне надо помочь с этюдником. У них в прихожей, пока Ваня одевался, как всегда, было людно: выходили поздороваться родители, бабушка, зашедший в гости двоюродный бабушкин племянник.
Я заглянула в комнату близнецов. Настя сидела над пазлом. Два медвежонка были уже готовы. Края пазла приближались к медведице, но ее контур еще не был выложен, да и часть вокруг нее, судя по образцу на коробке, собрать было сложнее всего. Если пороги, волны и брызги в других частях пазла были хоть как-то различимы, то возле медведицы они сливались в сплошное неразборчивое мельтешение. Настя брала по одной детали и примеряла ее в несколько мест, потом откладывала.
— Куда идете? — полюбопытствовала мама, выглядывая из кухни.
— На этюды, — ответила я, глядя прямо перед собой.
— А-а, вот что, — протянула она.
— Какие этюды вечером? — спросил папа, выглядывая из-за мамы.
Она ткнула его в бок.
— Понял, — протянул он, уходя обратно.
— Какие этюды? — заинтересовался двоюродный племянник, выходя из туалета.
— В Летнем, — объяснила ему бабушка, подталкивая в сторону гостиной.
— Так света же недостаточно, — племянник не понимал и не уходил.
— Там фонари, — бабушка приподняла брови, продолжая подталкивать его к гостиной.
— Тогда понятно.
Бабушка наконец вытолкала его из прихожей.
— Куда идем? — спросила я Ваню, когда мы спускались по лестнице.
Он достал из кармана куртки и показал мне два билета в кино.
— Очень оригинально.
— Ну а что?
И мы пошли в кино.
Вечерние сеансы сводили меня с ума. Слишком много людей, гомон, из-за которого порой не слышно фильма, дурацкие шуточки, обнимашки в холле.
Мы отстояли в длинной очереди за попкорном, в зал вошли последними и уже в темноте пробирались к своим местам. Минут двадцать шла реклама, потом начался фильм. Но я никак не могла привыкнуть, что я на свидании, и Ваня, кажется, тоже. Мы ерзали на креслах и переглядывались.
— Может, пойдем отсюда? — тоскливо предложила я.
— Пойдем, — согласился Ваня, и мы во второй раз прошлись по ногам соседей.
— Хочешь, поиграем в автоматы? — предложил он, когда мы вышли на улицу.
— Да ну его. Пойдем куда-нибудь пешком?
— Куда?
— Вот туда. — Я махнула рукой вдоль Невского.
Мы прошли прямо, уворачиваясь от ребят на скейтах, которые то выскакивали из-за спины, то летели прямо на нас через толпу. Я привычно отмечала: вот батизаурус в кожаной куртке, наверняка приехал с севера, вот мечехвост, судя по жестикуляции, итальянец. Мы свернули на Владимирский. Здесь было не так людно, можно сбавить скорость и дольше рассматривать прохожих. Вот немецкие туристы фотографируют друг друга с видом на Владимирский собор. Тучи сгущались прямо над ним, спускались ниже к позолоченным крестам и куполам. Вот-вот они упадут на звонницу.
Ваня потряс меня за руку, я очнулась. Мы прошли мимо собора и вышли на Загородный. Я оглянулась — туча миновала собор и двинула в сторону Песков. В переулке Джамбула мы остановились, чтобы сделать несколько фотографий. Фонтан не работал, сквозняк с Фонтанки гонял сухие листья по дну. Слова поэмы запылились, позолота на них стерлась. Я искала хороший ракурс, чтобы сфотографировать памятник, но Джамбул никак не выходил красиво — ни сбоку, ни с покатого слива фонтана, ни со спины. Мы снова взялись за руки и вышли на сумрачную, холодную набережную Фонтанки.
Обычно в конце апреля небо светлое, но в этом году небо затягивало черным днем и ночью. Мутная вода Фонтанки не отражала света. Она как-то безразлично несла свои воды к Аничкову мосту, потом к Прачечному, а там вливалась в Неву. Прохожие спешили мимо, глядя себе под ноги.
