— Вы что-то хотели?
Я подняла голову. Передо мной стояла та же женщина, только в прошлый раз ее волосы были огненнорыжего цвета, а сейчас — каштановые, с модно окрашенными прядками. Скорее всего, хозяйка магазина, догадалась я.
— Вообще-то нет, просто жду автобуса, а на улице холодно, — соврала я и удивилась, как легко мне в голову пришла идея с остановкой.
— Тогда я в подсобку пересчитывать товар, — сказала она, — если что-то заинтересует — зовите.
— Хорошо.
Она взяла со стола потрепанную тетрадь и исчезла.
Я прошлась до двери и обратно. Посмотрела время: 14:05. Прошлась еще раз, чувствуя, как немеют ноги и по телу разливается холод. Живот тут же отозвался болью, все острее и острее, по нарастающей, пока в глазах по краям, как на экране телевизора, не начали расцветать черные цветы. В зазоре между двумя аквариумами стояла табуретка. Я присела на нее, чтобы не упасть от оглушительных ударов сердца, перевела дыхание.
14:06.
14:07.
Живот и сердце немного успокоились, и я подошла к окну. За стеклом по оживленной улице Некрасова шли потоки машин. В супермаркет напротив входили и выходили люди. Никого похожего на нее.
Вернулась и села на стул.
14:10.
14:15.
Я закрыла глаза и медленно досчитала до ста.
14:17.
К Розите я потеряла интерес примерно через неделю, когда выяснилось, что она не любит сидеть на руках, не любит мыться и не отзывается на имя. Не слишком-то умное животное. Убираться в клетке вовремя я забывала.
— Во сколько твои мультики начинаются, ты не забываешь! — гремела мама, подметая щеткой сено вокруг клетки. Розита издавала нежные трели, когда она заходила в детскую, но маму это только сердило. — Распелась тут! — говорила она Розите.
— Давай я уберу, — всегда предлагал папа, если был дома.
— Обо всём вам надо напоминать! — Если она заводилась, успокаивать ее было бесполезно.
Где-то через месяц я случайно оставила форточку открытой на целый день, и к вечеру Розита зачихала. Утром она хрипло кашляла и в тот же день тихо умерла. Я была в ужасе. Это моя вина, я плохо о ней заботилась и недостаточно любила! Вечером папа забрал Розиту и похоронил на небольшом пустыре за каменной стеной на Радищева, где росли высоченные дубы. Иногда, проходя мимо, я вспоминала ее нежную трель.
— Автобус еще не пришел? — хозяйка подошла незаметно, и я вздрогнула так, что рюкзак упал с колен.
— Нет, но уже скоро, — ответила, поднимаясь.
— Сидите сколько хотите, — сказала мне она, перебирая стоявшие на полу пакеты с кошачьим туалетом.
Я села и смотрела, как она выставляет тяжелые пакеты елочкой вдоль узкого прохода.
14:20.
Она не придет. Я закрыла глаза.
— Вам нехорошо?
— Да, не очень.
— Может, хотите воды?
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. — Я поднялась и ухватилась за лямки рюкзака.
— Посидите еще, а то еще упадете в обморок.
— Спасибо, я дойду до дома, тут недалеко.
Посидеть очень хотелось, но не было сил выносить сочувствующий взгляд и заботу этой женщины. Она вела себя так, как наши с папой знакомые, когда мама исчезла.
Я вышла из магазина в 14:25 и на ватных ногах, не оглядываясь, пошла домой, разгоняя черные цветы, расцветавшие перед глазами с каждым шагом.
Дома, поминутно проверяя время, будто это могло что-то изменить, слонялась по квартире, прибирая разбросанные вещи и каждый раз забывая, что хотела сделать, пока наконец не легла на кровать и не уснула.
Мне приснился старый детский страх: я сижу за столом за уроками, а за спиной тянет лапы невидимое чудовище. Нельзя ни обернуться, ни закричать — до того страшно. Меня разбудила хлопнувшая входная дверь.
Папа вежливо постучал в мою комнату, хотя дверь была приоткрыта:
— Нина, я дома.
Села на кровати, посмотрела на свое отражение в зеркальной дверце шкафа. На щеке — красные полосы от подушки.
Папа на кухне разбирал пакеты с покупками. На них было название гипермаркета, куда мы ездили редко — слишком далеко. Заметив, что я рассматриваю пакеты, он сказал:
— Был на встрече рядом. Решил зайти, закупиться.
Папа складывал в морозилку упаковки пельменей и вареников, замороженные котлеты, колбаски, пиццу. Я достала из пакетов банан, надкусила кончик, почистила до половины.
— Пап.
— М?
— Мы с близнецами играем в одной команде в квесте. Ролевом. Про эльфов там и гномов.
Папа кивнул, ставя в холодильник йогурты.
— У нас должна была быть встреча. Мы получаем зашифрованные записки о месте и времени. Наш эльф-связной прислал эсэмэс, что встреча, допустим, завтра, в школьной столовой, в два дня. Но на встречу не пришел. Что мы могли понять не так?
— Место встречи было написано в тексте?
— Можно сказать.
— То есть вы точно знаете, что это столовая?
— Угу.
— А время?
— Тоже точно.
— Тогда, скорее всего, вашего эльфа кто-то перехватил по пути к вам. Орки, например.
Я молчала.
— Подожди. Ты сказала — эсэмэс? Во сколько вы его получили?
От подозрения у меня похолодели пальцы.
— Поздно. Кажется, около двенадцати. И оно было отправлено через интернет.
— Тем более через интернет. В эсэмэс-гейте могла скопиться очередь на несколько часов, и ты получила сообщение позже, после двенадцати. И дни перепутались. То есть встречу он назначил…
— На вчера, а я ждала ее сегодня, — закончила я.
— Так ваш эльф — девушка? — спросил папа, улыбаясь.
— Девушка, — прошептала я.
Папа собрал пакеты и сложил их под раковиной.
— Никто же не умер?… Хочешь кофе? Есть вишневый пирог.
— Давай.
После кофе с пирогом я пошла в свою комнату, легла на кровать не раздеваясь и проспала до утра.
Глава 6,
в которой Нина знакомится со следователем Клочковым
Следующим днем уроки тянулись бесконечно долго. Я рисовала прямо в тетрадках. Поначалу учителя пытались со мной бороться, вызывали в школу папу и бабушку, назначали дополнительные занятия со школьным психологом.
Школьный психолог, Екатерина Васильевна, давала мне пачку бумаги, карандаши и говорила со мной. Рассказывала о сыне моего возраста, о том, что нужно учиться, а рисунки оставить на после уроков, предлагала тесты со смешными пятнами. Я слушала и рисовала, тогда еще совсем неумело, улицу за окном и припаркованные машины, саму Екатерину Васильевну, стопку книг на столе, луч солнца на книгах. Интуиция вела меня по цветам, формам, изгибам. Переделывать реальность я начала гораздо позже, наверное, после покупки новой шапки.
