– Что я сделал? Да ничего. Я просто начал думать. Своей головой, а не головой улицы. И у меня начали падать розовые очки. Постепенно, я начал видеть грязь и разрушительную силу преступности. Мне уже не нравилось третировать кого-то, мне не хотелось воровать и избивать. А став еще чуть старше, я принялся наоборот, защищать и оберегать многих во дворе. Начал зачистку, благо я был в хорошей физической форме, да и последователи у меня появились. К окончанию школы я точно понял, на какой стороне я хочу быть.
– Ты пошел в убойный отдел?
– Ну, убойный отдел надо еще заслужить. Сначала учеба, потом полиция, был просто опером. Затем пошел вверх, перешел в убойный отдел и там-то понял всю мощь и силу закона.
Я замолчал, отвернувшись в окно. Олеся не торопила меня, понимая, что я подбираю слова и пытаюсь сдерживать эмоции.
– Знаешь, со временем начинаешь понимать, что нельзя делить мир на черное и белое. Нет добра и зла. До сих пор помню, как мы задерживали человека, готовящего террористический акт. В нем не было не толики раскаяния, но он постоянно просил, чтобы кто-нибудь забрал его кошку из квартиры, потому что за ней некому ухаживать. Ты бы видела его глаза – глаза отца переживающего за дите. Человек, желающий убить кучу других людей готов был отдать жизнь за свою кошку. Черт, это не выходит у меня из головы! Этот факт стирает в сознание т черту, когда ты приравниваешь людей к злым и плохим. Для общества да, для своего четвероногого друга – самый лучший. И наоборот, мы освобождали заложника, сына директора крупной фирмы. За него просили выкуп. Когда операция была выполнена, и мы передали по рации о том, что все в порядке, первая фраза «отца» была: «Мои деньги не пострадали?» Мы вели его сына, который сутки просидел под дулом пистолета, а он интересуется деньгами. Вот так стираются все стереотипы, вот так меняется мышление и сознание.
Я снова замолчал.
– Ты из-за этого ушел? – через какое-то время услышал я вопрос. – Тяжело стало отличать плохое от хорошего?
– Не совсем. Даже скорее совсем не из-за этого. Считай, это лирическим отступлением. Ты же видишь, что я совсем не беден? Ты должна была сложить дважды два?
Олеся посмотрела на меня, не понимая, куда я клоню. Затем неуверенно кивнула.
– И ты должна прекрасно понимать, что работая в полиции, столько не заработаешь.
– Ты сейчас о чем? – тихо спросила девушка.
– А сейчас, мы подошли к самой интересной части моей истории под названием «Богатый наследник неизвестного отца».
Глава 17
– Звучит как название американского фильма, – улыбнулась Олеся.
– Ну, да. Сюжет тоже подошел бы.
Девушка ждала продолжения, а я задумался. Действительно, было ощущение, что все это бутафория, что не было последних событий, а сейчас я просто пересказываю сюжет кинофильма, который оставил впечатление.
– Я тебе уже говорил, что я рос без отца, – начал я, слегка отстраняясь от Олеси. Ее близость путала мысли, нужно было либо прекращать рассказ, либо как-то отделяться.
Олеся кивнула, ничуть не удивившись тому, что я отодвинулся. Мне кажется, она даже не заметила, настолько была увлечена рассказом.
– Так вот, про отца я пытался несколько раз узнать, но моя мать не хотела поднимать эту тему, и я в итоге сдался. В конце концов, какой он мне отец, донор спермы, не больше. Но неожиданно, полгода назад мне позвонил некий человек, представившись частным детективом. Я имел «удовольствие» работать с этой кастой людей, поэтому желания говорить с ним у меня не возникало. Но любопытно было, и я согласился приехать по указанному адресу.
По этому адресу была расположена частная клиника, очень пафосная и дорогая. Меня встретил мужчина невысокого роста, и, представившись нотариусом, повел в одну из VIP палат.
Я снова взял паузу, подошел к кухне и налил себе немного виски. Последнее время очень много стало алкоголя в моей жизни, учитывая, что я вообще не сторонник такого вида допинга. Но с другой стороны, и в жизни моей много чего случилось.
Я вернулся к дивану с бокалом. Олеся нахмурила брови.
– Я смотрю, ты тоже лечишься? – кивнула девчонка на бокал.
Я усмехнулся.
– Ну да, есть такое, надо завязывать.
– Что дальше? В той клинике был твой отец? – в нетерпении стала строить догадки Олеся.
Я кивнул.
– Да. Он был при смерти. Оказалось, что он так и не построил ни с кем семью, детей других у него не получилось. Вот он и вспомнил о моей маме, с которой много лет назад расстался. Хотел извиниться, что бросил ее грубо, без объяснений. Как она сказал: «Был молод, горяч, хотелось приключений, а не семейного счастья».
Он нанял детектива, чтобы найти ее, но детектив нашел более интересные вещи – меня.
Я снова замолчал, болтая напитком в стакане.
– Он не знал, что твоя мама была беременной, когда расстался с ней? – тихо спросила девушка.
– Сказал, что не знал. – Я задумался. – Я не уверен, что поверил ему до конца. У мамы уже не спросить, она умерла два года назад. Но, если верить его словам, он был не в курсе.
Я виделся с ним два раза. Первый, когда приехал по просьбе детектива, второй – через день. Пришел навестить и поговорить. У меня оставались некоторые вопросы. За два дня я немного успокоил свои эмоции, решил, что стоит дать ему шанс, особенно учитывая его положение. Мы долго проговорили, а на следующий день его не стало.
– Ты горевал? – спросила Олеся, беря меня за руку.
– Не знаю, – честно признался я. – Я не чувствовал, что потерял близкого человека, но, конечно, у меня было сожаление, я хотел пообщаться с ним, узнать его получше. Я был разочарован собой, с моими подвязками я мог сам его отыскать, и у нас было бы много времени, но я не захотел. Или побоялся, не знаю даже.
Олеся забрала у меня из рук бокал, и залезла ко мне на колени, утыкаясь носом мне в шею.
– Мне жаль, – прошептала она. – Но ты не должен себя винить, ты не мог знать, как пройдет ваша встреча, захочет ли он тебя видеть.
– Не должен, но виню, – сказал я, прижимая к себе девчонку.
– Он оставил тебе наследство? – спросила она, слегка отстраняясь.
– Да. Как только мы с ним встретились первый раз, он написал завещание в мою пользу. Помимо достаточно больших сбережений, недвижимости и прочего, у него осталась крупная компания, которая в данный момент находится без руководителя. Там есть директора, но с компанией надо что-то решать – или продавать, или руководить.
– Что ты решил?
Я усмехнулся.
– Я решал полгода. Сотрудникам правоохранительных органов запрещено иметь частный бизнес. Поэтому, если я хочу оставаться в убойный отделе, я должен продать бизнес. Точнее, не вступить в право наследования.
