Я села в кресло напротив коробки и стала взвешивать все за и против. Потом решила, что открыть коробку при Максиме безопаснее для жизни со всех сторон и набрала его.
Но он, как назло, не брал трубку.
«Может, у него свидание, а тут я со своим «Максим, помоги мне», – подумала я и плюнула на безопасность.
Я быстро разорвала обертку, а вот крышку открыть не решалась. Затем, успокоив себя, что может это вообще подарок (непонятно, правда, к чему приуроченный), я сдернула крышку. И тут же вскрикнула.
Я раньше, будучи еще молодой и со здоровой психикой, любила фильмы ужасов. Сколько я их пересмотрела, не счесть. И никогда не пугалась, ведь это все не по правде. А вот то, что в коробке, то реально. И это реально страшно. Я быстро закрыла крышку и села обратно в кресло. Мой личный фильм ужасов набирает обороты.
Глава 3
Я не знаю, сколько просидела в кресле, окунувшись в пустоту. Может две минуты, а может и час. Я потеряла счет времени, пытаясь прийти в себя и заткнуть свою малодушность. Из прострации меня вырвал телефонный звонок. Он прозвучал настолько неожиданно, что я подскочила в кресле, метнув взгляд на коробку, как будто это она могла звонить. На дисплее высветился Максим. Я смотрела на телефон, раздумывая, брать мне трубку или нет. Если честно, хотелось спрятать голову в песок как страус, и чтобы проблемы решились сами собой, а вот разговаривать с Максимом не хотелось. Это же придется признаваться, что я коробку открыла, а потом стойко делать вид, что все гуд. Но я не страус, да и говорить когда-то все равно придется. Прости, Максим, свидание твое испорчено.
– Алло
– Почему так долго трубку не берешь? – тут же отчитал меня парень. – Хочешь, чтобы я наряд к твоей двери послал?
Я нервно хихикнула, хотя смешного ничего не было.
– Ты мне звонила? – уже более спокойно переспросил Макс.
– Да. Кое-что произошло.
– Что? – я почувствовала беспокойство в голосе собеседника. Так приятно стало, вроде и не знакомы толком, а заботится. Хороший мужик кому-то достанется. Наверное.
Я постаралась сделать голос тверже, но поняла, что раскисаю, и только промямлила:
– Ты сможешь подъехать, когда освободишься?
– Эээ…Это срочно?
Было видно, что у Макса радужные планы на вечер, и я в них совсем не вхожу.
– Нет, – грустно ответила я. А собственно, куда уже торопиться, бомбы нет, плохое настроение есть.
– Через 20 минут буду, – ответил Макс и отключился.
Совесть, конечно, меня мучила, но с другой стороны, я же не заставляю его со мной нянчиться, сам велел звонить, когда мне будет нужна помощь.
Следующие 20 минут я продолжала сидеть в кресле, не позволяя себе подходить к коробке. Мне нужно было время, чтобы подумать, что делать дальше. Я всерьез начала задумываться о том, чтобы бросить все и вернуться домой под мамино крылышко. Там хоть брат в обиду не даст, да и сомневаюсь, что маньяк последует за мной в мою Тьмутаракань. Но потом меня взяла злость, какого черта! Я тут жизнь свою выстраиваю, получаю образование, шикарный опыт и все вот бросить? Только из-за какого-то психа? Ну, нет, это война!
В дверь позвонили. Прошло ровно 20 минут, но я уже была осторожна и тихонечко прокралась к двери и посмотрела в глазок.
– Это я, открывай, – требовательно и слегка раздраженно донеслось из-за двери.
Я выдохнула, натянула улыбку и открыла дверь.
Макс был недоволен, я бы даже сказала, что зол. Как будто вот я прямо мечтаю, чтобы он день и ночь со мной сидел.
Я тоже убрала улыбку, и молча пошла в комнату.
– Что там у тебя опять? – даже не пытаясь скрыть интонацию, спросил парень.
– Вот, – я кивнула на стол, и, сложив руки, вернулась в кресло. Я в домике.
Максим заглянул в коробку, а потом перевел взгляд на меня.
– Откуда это у тебя?
– Как только ты ушел, через пару минут раздался звонок в дверь, я думала, это ты вернулся, открыла, а там вот это. Я позвонила тебе, но ты не взял трубку, поэтому я открыла коробку.
Я пожала плечами и уставилась на свои ногти, приказывая себе не втягивать голову в плечи под цепким взглядом Макса.
– То есть, – медленно, произнося почти по буквам и надвигаясь на меня, продолжил парень, – ты открыла дверь, даже не спросив, кто там, а затем взяла и вскрыла самостоятельно эту чертову коробку?!
По мере окончания предложения его голос становился все громче, а взгляд я вообще не поднимала, опасаясь, что меня убьет молниями, которые он метал.
– Что ты кричишь? – вяло возмутилась я. – Ну, да, так и было, но я же думала, что это ты вернулся!
Аргумент, еще какой. Но оставаться виноватой мне не хотелось.
– Я же сказал, что ушел! Думаешь, решил вернуться «на чаек»?
Сказано это было с такой информацией, как будто я ему какие-то непристойные вещи предлагаю.
– Как будто ты не мог что-то забыть! – вспылила я в ответ. Почему-то за чай стало ну совсем обидно, можно подумать, я на него вешаюсь или прохода не даю.
– Интересно, что? Я вроде не раскидывал свои вещи у тебя, – нагло произнес парень.
– Например, совесть, – уже вспылила я, – и нечего мне читать морали! Да, сглупила, но я при этом не заставляю тебя за мной присматривать, это твоя инициатива полностью, надоело – так и скажи!
Высказала, даже легче стало. Еще не хватало, чтобы меня отчитывал какой-то левый тип.
– И, правда, что это я, – как-то подозрительно спокойно продолжил Макс, – на кой оно мне все это (широкий жест руками вокруг) сдалось? Утром позвонишь следователю, а я за твою тупость ответственность нести не хочу.
На этой фразе он развернулся и пошел в сторону выхода.
– Закрой за мной, – донеслось от двери, – хотя, чего это я командую, делай, как знаешь.
После этого дверь закрылась, а я осталась стоять в комнате. Во мне кипела буря эмоций, давно я такого не испытывала. И страх, и возмущение, и чувство вино, и злость, и еще куча всего, что царапает где-то в груди.
Я дошла до прихожей и закрыла дверь. Все-таки у меня хватает мозгов не делать ему назло.
Что же делать? Вернуться в комнату и изучить еще раз содержимое коробки или позвонить Максу и извиниться? Хотя, за что, собственно? Это он себя вел не очень корректно по отношению к пострадавшей стороне. Или все-таки я?
Мне совсем не хотелось оставаться одной, зная, что за мной следят и стараются напугать. Но и звонок я решила отложить, нам обоим нужно остыть. Нет, просить вернуться и помочь мне я не буду, он, действительно прав, это работа полиции, а у него и так забот хватает, да и личную жизнь никто не отменял. Прорвемся.
