Но я не маленькая девочка, катающаяся в магазине с криками: «Вот это срочно хочу!».
Как-нибудь переживу без магической подпитки, а то сегодня он стонет от поцелуев, а завтра попробует продать еще кому-нибудь, чтобы не соблазняла его, трепетного и чувствительного, не смущала своим порочным земным видом.
Хмыкнув, я дернула платье, торопливо подтягивая наверх, напряженно слушая, как демон ходит по комнате.
Шай-Гирим прошелся и снова остановился у самой ширмы, за которой я переодевалась. По натянутой ткани каркаса прошлась легкая дробь. Кое-кто постучал по ней пальцами. Совсем рядом.
Сердце от неожиданности рвануло к горлу.
А-а-а. Быстрее! Извиваясь змеей, я пыталась застегнуть крючочки на спине, но те выскальзывали из повлажневших от стресса пальцев, а края платья категорически отказались сходиться.
— Ты странно дышишь. Хорошо себя чувствуешь? — вдруг спросил демон.
Только что ухваченный крючок извернулся словно живой и вырвался, исчезнув в складке шифона. От расстройства я едва сдержала стон.
— Все нормально. Обычное дыхание.
— За завтраком ты выглядела необычно.
— Просто белая кожа делает бледной, — сообщила я, отдуваясь.
— Бабочка, тебе идет бледность. Любая девушка из Умбры старается выглядеть белокожей, а тебе не нужно тратить на это особых усилий. Но я спросил о завтраке не из вежливости. Ты зачем-то понадкусала всю еду на столе, включая то, что было на чужих тарелках. Это какой-то земной обычай? Намек?
Э-э-э. О, боги, какой стыд. Это не земной обычай, а моя личная дурь и невнимательность. Но я так не отвечу. К тому же Шай-Гирим преувеличил! Да, я немного разошлась, но в чужие тарелки не лезла, разве что одну булочку у Шай-Гирима попробовала.
Хотела поспорить и чуть не выглянула из-за ширмы, но вовремя остановилась, придержав руками незакрепленный лиф. Выпрыгивать с полуобнаженной грудью перед демоном, с трудом контролирующим излишнюю магию — не лучшая идея даже на мой неопытный взгляд.
— Драгоценный куратор, я прекрасно себя чувствую, и поставить вторую печать нульри под флагом «она, бедняжка, болеет рядом со мной, поэтому отдам другому» — у вас не получится. Вы не удосужились меня ознакомить с местной пищей, вот и пришлось изучать образцы самостоятельно. Я вообще действую на свой страх и риск, рискую, понимая, что защиты и поддержки от вас вовремя не дождешься!
Лучшая защита — это нападение, гласят земные учебники, но в Умбре это не работает. Возмущенные слова прозвучали, на последней фразе я вспомнила, как тонула и мне вообще себя стало жалко, в итоге голос зазвенел, взвившись под потолок.
К моему удивление я рванула туда же, с визгом пытаясь зажать на себе скатывающееся платье. Меня подбросило по вертикали, а потом резко дернуло, перенося через ширму и горизонтально подвешивая в воздухе перед Шай-Гиримом, чьи глаза метали серебряные молнии.
— Не защищаю? — переспросил он. — Ты права, не стоит переписывать контракт. Некоторые уроки я предпочту преподать сам.
Ноги и руки сковала неведомая сила. Я могла дышать, говорить, поворачивать голову или кисти рук, но в остальном превратилась в пришпиленное сумасшедшим коллекционером насекомое. Хотелось кричать: «Как ты смеешь?», но вряд ли истерики придадут мне вес в глазах демона.
— Освободи меня немедленно. Я свободный человек свободного мира.
По-моему, получилось несколько пафосно и точно нервно. Зато петуха я не дала, хотя и была на пределе.
— Да? Свободная? — С едва скрываемой иронией спросил демон. — Надо же, как хорошо, что мне на это плевать. Бабочка, приди в себя. Ты находишься в моем мире, по моему разрешению, на полном обеспечении и под опекой. Вчера я не дополучил важнейшую информацию, не поговорил с нужными персонами, только потому что пришлось тебя выручать и прерывать вечеринку. Спасать тебя в урон делу.
Он наклонил голову и пошел меня по кругу, цепко изучая и так нескромное платье, к тому же сползшее с плеч и превратившее откровенное декольте в бесстыжее.
— Слабая, не знающая наших правил женская особь. Идеальная жертва, которую я как мог прикрыл своим именем, назвал нульри. Ладно, мой брат молод, ищет подвигов и готов тобой рисковать, вытаскивая на тайные сборища упивающихся властью юнцов, но неужели неясно — сам факт, что ты не его собственность — спровоцирует остальных. Изменяющую нульри попытаются выиграть в кости, арендовать, да что угодно пока настоящего хозяина нет рядом.
Каждое слово… ранило. Он прав-прав-прав… и не прав одновременно.
— Поэтому ты предлагал разделить на двух хозяев?
— Девочка. Говорю один раз и больше повторять не буду. Если командую тебе прыгать — ты прыгаешь. Требую перезаписать контракт — перезаписываешь.
— А если прикажешь заниматься с тобой сексом? — процедила я.
— Кричишь «Да, сиятельный!» — и занимаешься со мной сексом.
Шай-Гирим провел ладонью по ноге, открытой до колена. Ткань соскальзывала все дальше, и от его прикосновения оголилось бедро. В мягком неярком свете оно засияло белой кожей, и я заметила, как полыхнули расплавленной ртутью его нечеловеческие глаза, только притворяющиеся серыми.
Я дрогнула, и он неожиданно сухо рассмеялся.
— Сладкая моя, как бы хорошо ты ни принимала мою энергию, настоящего внимания высшего ты не выдержишь. Радуйся, что я не собираюсь погружаться в тебя и полноценно сбрасывать магию. И если ты начнешь нормально соображать, а не капризно топать ножкой и провоцировать разговорами о сексе, то мы вместе найдем преступников, охотящихся на твоих соотечественниц. Когда девушек выпивают на Земле, они умирают навсегда. И кажется, кто-то из аристо находит в этом особое удовольствие.
— Умирают?
Прозвучало жалко, и мне самой стал противен испуганный голос. Пришлось откашляться и уточнить тверже. Показывая уверенность, которую я совсем не испытывала.
— Не просто нападения, а именно убийства?
— Да. С каждым днем все больше сообщений о подозрительных смертях. Кто-то охотится на хрупких мотыльков, летящих на огонь нашей магии. Зачем ждать очереди на официальные контракты, платить по договорам, если можно притащить девушку нелегально или, того проще, попользоваться ею в другом мире, не сдерживаясь и ничего не теряя.
Перед глазами пронеслись воспоминания о нападении у клуба. Что было бы, если бы мне под руку не подвернулась ножка от стула? Если бы кураторы, готовящие переход для экспериментальной группы, не оказались поблизости, почувствовав нарушение Границы?
Я перестала делать оскорбленное лицо, ерзать, пытаясь удержать лиф платья. Да какая разница, что демон видит, если я для него лишь червяк на крючке, который он опускает в мутную воду.
— Сиятельный. Я вас услышала. Но какая будет польза, если меня депортируют из-за дурацкой ошибки, незнания простых правил мира? Мы с Аль-Парамом идем в опасное место, а вы не удосужились мне рассказать о его особенностях, о хозяине. Я не знаю, чем занимаются на таких вечеринках… Да, нульри мало знают, но я-то не нульри, я ваш стажер. И прошу совсем немного — каплю доверия, чуть больше информации, хоть грамм уважения.
