— Демонесса!
— Она демонесса!
Почти все умбрцы вскочили с мест. Люди переговаривались, но не вставали, они просто не понимали, что происходит.
— Позвольте задать вопрос девушке!
Матиус Кельхе, земной премьер-министр, обратился к императору, уже понимая, кто тут дает слово. Легкий взмах руки, и океан голосов стих, словно в телевизоре выкрутили звук. Некоторое время аристо еще повозмущались, беззвучно открывая рты, затем замолчали, только глазами продолжали меня расстреливать.
Сбоку от них, у самого края сектора, я неожиданно увидела Архитектора, тепло мне улыбнувшегося и неуверенно махнувшего рукой. На третьем ряду взгляд выхватил злое лицо Монблан, соседки Шай-Гирима. Прищуренные глаза почти спрятались в пухлых складках щек. Благородная иса показывала острые как иголки зубы, приподнимая верхнюю губу как сходящая от бешенства собака.
Прекрасной Ульрики, бывшей нульри Сиятельного, нигде не было видно. Скорее всего по статусу не вышла, чтобы быть приглашенной на суд. Это хорошо. Ненавидящих меня и так в зале хватало.
Премьер-министр поднял глаза, изучая прорезавшиеся на моей голове рога, и вежливо спросил:
— Мисс О'Нил, к сожалению, мы несколько запутались. Вы человек или демонесса?
— Я полукровка, мистер Кельхе.
В этот раз все прошло тихо. Зрители махали руками, открывали рты, кто-то на задних рядах даже начал драться, но быстро был утихомирен стражниками, такими же бесшумными, как и драчуны.
— То есть вы и человек, и демон. А это разве возможно?
Я вспомнила круговерть неба над головой во время моей гибели. То сумрачная серость Умбры, то солнце Земли. Когда появился высший и остановил сектантов, с небес смотрело только огненное светило.
— Как видите возможно, уважаемый премьер-министр. Сама в некотором недоумении. Убивали меня как человека, хотели сделать больно Шаю, это точно. Простите, Сиятельному Шай-Гириму. Мой жених прервал ритуал соединения в одной точке двух миров, и нас всех вернуло на Землю. Так что погибла я человеческой девушкой, а депортировалась — демонессой.
— Хитро, — крякнул мужчина, оглянувшись на журналистов, начавших активно строчить. — Значит…
— Звероловы покушались не только на брата, но и на невесту высшего, человека и демонессу! Это новые данные для суда, их необходимо тщательно изучить и перепроверить, — возвестил император, стукнув по подлокотникам. Его Тень заволновалась, задрожала, и владыка с опасением оглянулся на клетку. Цепи под ним тревожно зазвенели. — Суд переносится на неопределенное время. Все свободны.
Как только звук вернулся в зал, снова началось брожение. Я попыталась сойти с трибуны, но дорогу пересек толстый шнур пульсирующей темной силы, протянутый к клетке. И пока я раздумывала, перепрыгнуть ли его или пойти к Шай-Гириму, вдруг раздался голос, не менее мощный по звуку, чем у императора.
— Никакого переноса!
К сцене шел Ту-Рахан. И я осторожно попятилась назад.
— Мы все видим, что Умбра страдает! Нам смеют указывать какие-то ничтожные существа из другого мира, с которыми не договор впору заключать, а заставлять работать и размножаться для поставок еды и нульри.
— Позвольте! — взвился один из земных политиков, вскакивая на ноги.
И тут же рухнул вниз с жутким хрустом и смазанным вскриком.
— Не позволю! — рявкнул Ту-Рахан. — Хватит играть в равенство и смешные переговоры. Нам все равно кого убили на Земле, но нападение на демоницу, — он повел ладонью, указывая на меня, бодренько отступающую к клетке Шай-Гирима. — Мы не простим! И слабый император, с трудом удерживающий власть над сходящим с ума высшим, нам не указ. Требую Битвы за Умбру! Не дело слабаку сидеть на Престоле Силы.
С каждым словом он рос, с каждым шагом тяжелее грохотал сапогами, подходя все ближе к сидящему на троне бледному императоры.
Похоже, Ту-Рахан решил воспользоваться недовольством умбрцев, всеобщим непониманием, зачем заигрывать со слабыми людишками, если можно все отобрать без всякой дипломатии, просто силой, железным кулаком поставив Землю на колени. Обессиленный император и молодой высший демон на пике своих возможностей. Кто же возьмет верх?
— Владыка… — бегущий по проходу стражник, почти добравшийся до Ту-Рахана, вдруг рухнул рогами в пол. Почти так же, как совсем недавно до этого обычный человек.
После моих показаний суд резко превратился в государственный переворот.
Глава 29. Свои и чужие, или бой, где мое место — в клетке
Молодые аристо, словно саранча рассыпались по залу. Между рядами вскипали островки боев. Сектор Земли начал в ужасе вставать с мест. Среди представителей, прибывших на суд, оказалось всего пара военных. Один из них махнул видоизмененной сабелькой на вампира, пробегавшего мимо, и тот, равнодушно отмахнувшись, снес человеку часть плеча, разрезав когтями плоть как тонкую бумагу.
Я с ужасом смотрела, как военный падает с жутким криком, а остальные, спотыкаясь и переворачивая стулья, бегут к дверям.
— Ты ничего не можешь изменить, — загрохотал Ту-Рахан, обращаясь к императору, который покачиваясь, поднимался с трона. — Все силы ушли на сдерживание безумного друга? Так поступают настоящие правители?
— А что я должен был делать? Интересно услышать твой вариант, — владыка Ки-Зар выпрямился и начал медленно сходить с возвышения. За ним вяло волочился жгут, тянущийся к клетке.
— Землю в рабство. Подошедших к пределу демонов — на уничтожение!
— Ты сам высший, Ту-Рахан. Как я или Шай-Гирим. Если бы я поступал как ты говоришь, пришлось бы убить и тебя вместе с другими носителями сильного дара.
— Зато теперь умрешь ты, — выдохнул чернокожий и ухмыльнулся. — Не печалься, я буду достойным императором, единственной властью между мирами. И лишнюю энергию буду отдавать Умбре и хорошеньким отборным нульри, а не тратиться на бесноватого друга.
От него в сторону императора резко вырвался клубок тьмы, разворачивающийся в воздухе в длинные тонкие жгуты. Ки-Зар пригнулся и черные отростки с шипением пронзили спинку трона.
— А ты поднабрался сил, — задумчиво проговорил император. Его Тень отлепилась от клетки и поползла к хозяину, сначала медленно, затем ускоряясь.
— Ты даже не представляешь, насколько я силен, — зарычал Ту-Рахан. — А вот тебя в спину сейчас ударит бесноватый высший.
— Посмотрим.
И между ними заплясали сполохи мрака, какие-то неясные вспышки. Бой проходил на скорости, которую мой глаз перестал улавливать, да и не до того было. Я бросилась к Шаю.
— Любимый!
— Вот! — сказал Сиятельный, открывая глаза. — Почему должно произойти что-то чудовищное, чтобы ты меня начала называть, как надо? Я, может быть, хочу это слышать каждый день, а не только во время твоей паники.
