Ника никого ничему не учила,
Ника никого никуда не звала,
Ника никого ни о чем не просила – жила.
Такие дела…
А я и вправду решил, что сумею
За руку взять, мол, просто держись.
Боже мой, какая бездарная затея —
Жизнь.
И она тогда считала года,
Не ждала, что придет беда,
Играла словами, что даже и знать не должна была.
В общем, беды не предвиделось, но
Люди, что жили смешно и грешно,
Не научили судьбу переписывать набело.
Припев
Ну и вышло так – судьба не пустяк,
А разбил – не сложить никак,
Вот и не знаем, а что можно сделать с осколками?
Как ни старайся и как не верти,
Хочешь – покайся, а хочешь – прости,
Хочется все как всегда, разговорами долгими.
Ника никого ничему не учила,
Ника никого никуда не звала,
Ника никого ни о чем не просила – жила.
Такие дела…
А я и вправду решил, что сумею
За руку взять, мол, просто держись.
Господи, какая смешная-то затея – жизнь…
Глава 9
«Нам хорошо двоим»
Двери Никиного дома по-прежнему были открыты для всех, но входили в них немногие, а оставались – единицы. Одним из таких «задержавшихся» стал Александр Миронов, 35-летний актер московского театра «У Никитских ворот» Марка Розовского
[234]. Он вошел в жизнь Ники в 1998 году и остался с ней до конца. Привожу историю знакомства Ники с Сашей из первых уст. «У меня был друг детства – Коля Беляков, – рассказывает Александр Миронов. – Мы с ним дружили с пяти лет. Коля начал спиваться. Он учился с Никой вместе во ВГИКе. Только Ника бросила институт, а он доучился до конца. И, естественно, они дружили. А когда в 1998 году начался кризис, у меня так сложились обстоятельства, что негде было жить, и я попросился к Коле на постой. Приехал к нему, а там как раз были Майка и Ника, и я с ними познакомился. Мы посидели, выпили, пообщались. Назавтра они опять приехали, а где-то дней через пять звонит мне Ника и говорит: «Слушай, что ты живешь у Кольки, он же пьет, как конь. Раз у тебя проблемы, приезжай, поживешь у нас”.
Несомненно, Ника была роскошная и красивая девушка. И где-то недели через две она мне сказала: “Что мы с тобой, как дети? Я тебе нравлюсь, ты нормальный человек. Давай будем с тобой жить”. Вот так мы с ней начали жить, а потом уже не могли друг без друга. Жили мы втроем: Майка, я и Ника, а Маша была в Ялте с бабушкой. Не представляешь, какие у нас были тяжелые дни, пока я не стал на ноги. У них денег вообще не было. Бабушка писала: “Вы понимаете, что нам жрать нечего”. А потом я стал подрабатывать извозом, и мы уже могли отсылать деньги в Ялту.
Когда мы с ней познакомились, я не знал, что это Ника Турбина. Просто понравилась девушка. Потом друг у меня спрашивает: “А ты знаешь, кто это? Это Ника Турбина”. Ну и что? Я не читал ее стихи. Я вообще поэзию не любил. Ну, Ника и Ника. Она почему-то стеснялась этого, просила никому не говорить, даже когда я ее с Марком Розовским познакомил, просто как с моей девушкой. Но Розовский ее сразу узнал, пригласил в кабинет, предложил чай и кофе, начал целовать ей ручки. Для меня это было странно, потому что я не знал, что она такая известная. Ника была очень одинокой, поэтому, наверное, мы сошлись”».
Из рассказа Людмилы Карповой: «У Саши за спиной было два брака и в каждом дети. С перерывом на службу в армии он закончил ГИТИС (курс О. Табакова) и работал в театре. Майка видела однажды его игру и была восхищена. Она не любила театр, но с удовольствием смотрела игру Саши. А Ника его очень ревновала за то, что он хорошо играет, встала как-то во время спектакля и прямо по стульям вышла из зала – ей не понравилось то, что происходило на сцене. Никуша любила театр, мечтала играть, даже совсем маленькой говорила: “Я буду только актрисой”. Спектакль об убийстве Александра Меня
[235], в котором Саша играл убийцу, она не пропускала никогда. Актеры театра вздрагивали, когда из зрелищного зала доносился громкий вскрик или полуистерический смех, – это означало, что среди публики находится Ника.
Но Саша пил, поэтому в театре не удержался и в 90-е годы вынужден был заниматься бизнесом. Саша не был законным мужем Ники, но разве это имело значение, если он, бывший “афганец”, который был старше Ники почти на 11 лет, сумел найти к ней подход, не критиковал ее и принимал такой, какая она есть. Мы ему полностью доверяли и каждый раз, разговаривая с Москвой, спрашивали: “Саша, ты еще с Никушей?” – потому что знали: если они вместе, он ее оберегает.
Они прожили вместе последние четыре с половиной года. Саша удивительный человек и талантливый актер. За Никушей он ухаживал, как за ребенком. Лелеял ее. С Никой только так и можно было жить – прощая и закрывая глаза на ее недостатки. Она была совершенно беззащитна. Саша ходил с ней в парикмахерскую, даже водил в туалет. Ее обязательно надо было водить. “Вы – поводырь, а я – слепой старик” – это фотография ее жизни. А то, что Саша и сам был не прочь выпить, даже не хочу этого слышать. Я знаю, что Никуше с ним было хорошо. Ведь Саша все делал по дому. Даже трусики ее стирал. Утром кормил ее завтраком прямо в постели».
Нике, безусловно, нравилось такое отношение к ней, она его ценила: «Саша – опытный, очень отзывчивый и добрый человек. Я ему доверяю, как самой себе, уважаю и очень люблю. Он великий актер! Когда я вижу его на сцене, всегда плачу… Это самый близкий мне человек, если бы не он, меня бы уже не было…» Это о нем она писала в записках: «…Когда энергия любви окутает тебя и взгляд любимых глаз проникнет в сердце, все остальное никнет». И в другом месте: «…Без тебя не справилась бы я… Ты слишком щедр, спасал от ран душевных и принимал со всеми “закидонами”».
Конечно, с Никой было сложно. Порой ее начинал душить страшный гнев, который обычно она срывала на Сашиной машине. Вот что он рассказал об этом в фильме «Три полета Ники Турбиной»: «Мы с ней очень часто ссорились, тогда она брала какую-нибудь палку, которая валялась, и начинала бить стекла. Я столько раз их менял. Мне уже перед соседями было неудобно: смотрят – опять машина битая стоит. Я всем говорил: “Ох, уж эти хулиганы, такое вытворяют!”». Несколько раз Саша реально пытался уйти, собирал вещи и уезжал. Потом Ника его находила, и он возвращался. По словам Карповой, «Ника и на коленях иногда перед ним стояла, а Саша, человек по характеру мягкий, прощал ее”.
Авторы подавляющего большинства статей пишут, что Саша злоупотреблял алкоголем. Наверное, злоупотреблял, если его дважды увольняли из театра Марка Розовского – Марк Григорьевич сам мне об этом рассказывал. Наверное, они с Никой составляли друг другу компанию, потому что у обоих была тяга к спиртному. Но не думаю, что все было так ужасно, как описывает это Ольга Барциц: «К сожалению, как и все “великие актеры”, Саша безбожно пил, из-за чего лишился работы. Желая помочь Нике избавиться от боли, он все больше затягивал ее в омут пьянства. Впоследствии она уже не могла жить без водки – едва появлялись деньги, Ника сразу посылала Сашу за бутылкой. Отказать ей было невозможно – любые попытки противоречить приводили подругу в ярость». Безусловно, каждому последующему мужчине доставалась более трудная Ника и, значит, самая трудная – Саше Миронову.
