Кстати, Влад Васюхин, в отличие от коллег-журналистов, писавших, что Майя не реализовала себя как художница, приводит иную информацию: «Ходили слухи, будто мама ее (Ники. – А.Р.), Майя Анатольевна, неудавшаяся поэтесса, вот, мол, она и…»
Теперь, отматывая годы назад, я вспомнил интересный разговор с Майей в 2003 году. Тогда я спросил у нее, с кем из крупных поэтов, кроме Иосифа Бродского и Евгения Евтушенко, Ника общалась. «Она с Ахмадулиной встречалась…» – сказала Майя. «С Вознесенским, да?» – напомнил я. «С Вознесенским? Нет. Вознесенский только приходил к ней в больницу, когда она первый раз упала, даже не знаю, почему он пришел. С Вознесенским она не общалась. Да у нас-то и нет никого из поэтов, с кем можно общаться. Где поэты? Ау-у-у…» – Майя стала вертеть головой, точно пыталась найти достойного поэта. Может, она должна была для этого посмотреть в зеркало на себя?
А в одном из писем Нике, когда той было 19–20 лет, Карпова, убеждая внучку, что надо обязательно учиться, писала:
Самое невозвратимое преступление для своей жизни ты делаешь – это уйдя в подполье – ни с кем не общаешься… Ты повторяешь судьбу Светланы и Мамы.
«Ах, Майя-Майечка! Кланяюсь Вам за то, что Вы сотворили (в прямом и в переносном смысле) Нику Турбину и отдали ей лучшее, что сделали в своей жизни, – свой талант, но не саму жизнь. Не знаю, ревностно ли Вы относились к славе дочери, но уверен, что каждый раз, когда она в огромных залах, наряду со своими, читала Ваши стихи, как свои, у Вас в душе плясало от радости чувство отмщения.
Мне казалось, что я хорошо знал Вас, но не знал совершенно. Не потому, что не верил, что Вы в чем-то могли быть талантливы, – я понимал, что тот круг, в котором Вы вращались в Москве, принял Вас не только за женские чары. Я также понимал, что Вы обладаете редкостным поэтическим слухом, в чем не раз убеждался, когда мы вместе работали над посмертным томом Никуши “Чтобы не забыть”. Но предположить, что Вы сами поэт, не мог – за семь лет нашего близкого общения Вы ни разу не дали мне для этого ни малейшего повода.
Я первым, не считая Людмилы Владимировны, узнал то, что было сокрыто от всех, кто любят поэтическое слово и преклоняются перед Никой Турбиной. Вспоминаю замечательный вечер у Вас дома, 13 мая 2005 года. Вы тогда спросили: “Сашуля, ты можешь сделать мне одолжение?” Я всегда боялся подобных Ваших вопросов, но ответил согласием. “Почитай свои стихи”, – сказали Вы. К счастью, со мной была папка с новыми стихами, и я почти все их прочитал. Вы курили в кухне и оттуда попросили еще раз прочитать такое стихотворение:
Ты ладонями голыми,
Исполненными огня,
Стиснула мою голову,
Будто лепишь меня
Из одушевленной глины.
И вот на лице всерьез
Возникли глаза-маслины,
Уши, с горбинкой нос…
Рождался мой облик, глупый
От счастья, и впредь глупя,
Скорей мне вылепи губы,
Чтоб целовать тебя.
Людмила Владимировна, как всегда, сказала: “Сашка, ты – великий поэт!” – а Вы заметили: “Нет, он не великий, а большой поэт, он очень большой поэт и должен помнить об этом, держать это всегда в голове”. Только теперь я понимаю, чьего и какого комплимента был удостоен».
Глава 8
«А что же, Ника, – спросите вы, – вообще не писала?» Если б вы знали, читатели мои дорогие, как я радовался каждому найденному оригиналу ее стихотворения, особенно одному, о котором пока умолчу. Но ближе к делу.
Давайте сначала, невзирая на уже прочитанные вами главы, будем полагать, что стихи, вошедшие в обе прижизненные книги Ники, писала только она. Что может подтвердить это? Прежде всего, оригиналы стихов, явно написанные ее рукой, то, с каким чувством она читала их на выступлениях, и почему так отвечала на вопросы, когда у нее брали интервью и снимали о ней фильмы. Теперь обо всем по порядку.
Что касается оригиналов, то их до обидного мало – всего 32 (таблицы 2, 4 и 5), из которых 26 хранятся в моем архиве, в том числе 23 написанных Никой в детстве. Кроме того, оригиналы семи стихотворений размещены в Интернете
[304]. Оригинал еще одного стихотворения – «Я мелким шепотом иду…» (с. 316 книги) – я лично видел написанным рукой взрослой Ники на обратной стороне почтовой открытки. В число отмеченных выше оригиналов это стихотворение не вошло.
Я почти уверен, что оригиналов стихотворений Ники мало не только в моем архиве, но и вообще. Их больше быть не могло, так как изначально стихи в основном записывала Майя – Никины ли, свои, заново или используя уже имеющиеся, включая фрагменты, о чем рассказано в предыдущих разделах. Затем, чтобы ни у кого не было сомнений, она заставляла Нику их переписывать или писать под диктовку, что к тому же шло ей на пользу в плане грамотности. Но Ника – в который раз вынужден повторить – усидчивостью не отличалась. Поэтому на многих форматных листах, а писала она исключительно на них, ее почерком написаны части стихотворений. Сказанное не относится к стихам, которые она писала сама.
Из имеющихся в моем архиве оригиналов Никиных стихотворений полностью ею написаны 13 (табл. 2, п. 10, 18, 19; табл. 4, п. 8 и табл. 5, п. 1, 2, 3, 5, 6, 10, 14, 18, 20), частично – 5 (табл. 5, п. 4, 7, 8, 16, 17), переписаны начисто – 2 (табл. 2, п. 19 и табл. 5, п. 15), написаны только первые строчки – 6 (табл. 2, п. 20, 21; табл. 4 и табл. 5, п. 9, 11–13, 19) и дважды написан один (табл. 5, п. 6 и 10). Еще 7 оригиналов размещены в Интернете, из них полностью написаны 2 (табл. 5, п. 21 и 23), частично – один (табл. 5, п. 22, 27), остальные 3, как отмечалось ранее, написаны Майей. Некоторые из указанных оригиналов приведены на иллюстрациях. Все они характерны для Ники: во-первых, так подряд, без разбивки на строчки, писала именно она; во-вторых, характерные для нее многие буквы, в частности строчные а, з, к, р, с, т, у, ы, я и другие; в-третьих, потрясающая безграмотность.
Комментарии к различным видам оригиналов следующие. О написанных полностью говорить нет смысла. О тех, что написаны частично, считаю, что их автором тоже была Ника, просто не располагаю оставшимися частями оригиналов. А вот там, где написаны лишь первые строчки, у нее были соавторы в лице Майи, Карповой и, не исключаю, Светочки (в любых вариациях – от одной до трех), которым достаточно было нескольких слов, определяющих тему стихотворения, чтобы дописать его до конца. Причем любая из них могла обойтись без помощи остальных. Но все же склоняюсь к тому, что у Ники в основном был один соавтор. Кто именно и какие у меня есть на то основания, рассмотрим чуть позже.
Есть также основания полагать, что Никой написано большинство стихотворений, обнаруженных в архиве Светланы Карповой. Правда, все они представлены в печатном виде. Судя по ветхости бумаги, стихи относятся к году их написания, указанному в книгах. Привожу их перечень: «Хочу добра», «О как мы редко…», «Вы поводырь…» (август 1983), «Три апельсина» (август 1983), «Информация человечества…» (август 1983), «Я дом уберу…», «За что…» (октябрь 1983), «Я год хочу прожить…», «Три тюльпана», «Гаданье», «Косу заплети тугую…», «Междугородние звонки», «Благослови меня, строка…», «Так день далек…», «Я поверила взгляду…» и «Я трамваем не поеду…». Рядом с несколькими стихотворениями в скобках приведена более точная дата их написания (в книгах указан только год). Кроме того, в одном из писем к своим родителям и Светлане Людмила Владимировна привела стихотворение «Я стою у черты…», указав, что оно написано 24 апреля 1983 года. Отмечу, что из 16 перечисленных выше стихотворений в моем архиве имеются оригиналы лишь четырех, написанных рукой Ники, и одного – рукой Майи.
