Немаловажно здесь мнение Альберта Бурыкина, ибо он знал Нику и ее семью еще с Ялты. Вот что он пишет: «По авторству – думаю, это Ника сама писала (не в счет то, что почерк у нее преужаснейший, да и отдельные слова могли быть, потом дорабатываемы с советами мамы и бабушки). Мне кажется, стоит обратить внимание на несоответствие текстов публикации “Комсомолки” (06.03.83 г.) и официальной версии в книге “Черновик” и далее. Более позднее целое четверостишие в стихах “В самую полночь” мне всегда казалось несколько искусственной вставкой (вероятно, по совету мамы-бабушки). Но вот именно эта шероховатость первичного текста – для меня признак детской подлинности. Взрослая рука не допускает такой ошибочности-неточности».
По совету Бурыкина я еще раз
[307], более внимательно, сравнил 10 из 11 стихотворений Ники, опубликованных в «Комсомольской правде» 6 марта 1983 года и спустя полтора года в книге «Черновик». В большинстве случаев редакции их совпадали либо отличались незначительно (в «Черновике» – в лучшую сторону), за исключением стихотворения «Я закрываю день ресницами…», в котором заметно отличаются последние строки (привожу их параллельно, слева – газетный вариант, справа – книжный):
Просыпайся ты, малютка,
В утро-рай,
И увидишь —
Отдохнул твой фонарь.
Снег заполнил
перекрестки дорог,
А до вечера день залег.
Просыпайся ты, малышка,
В утро-рань
И увидишь —
Отдохнул твой фонарь.
Смех заполнил
перекрестки дорог,
И до вечера день далек.
Здесь всего пять отличий (выделены), одно из них – «снег», который в Ялте редкий гость, и справедливо заменен на «смех». А в конце слово «залег» употреблено удачнее, чем «далек», да и рифма с ним точнее. Но главное в другом. Чтобы лишний раз напомнить читателям, что Ника по ночам не спала, а это для рассуждений, приведенных в следующей главе, весьма важно, ее родные изменили строки газетного варианта «О доме том, / В котором я живу», на «О доме том, / В котором я не сплю» в книге.
Что до упомянутого в письме Бурыкина стихотворения «Синяя птица», то здесь наши мнения почти совпали. Отличие состоит лишь в том, что Бурыкин считает четверостишие: «… В даль одиночества, / В даль расставаний, / В слезы, прощанье / И радость потерь», написанным Никой по совету родных, а я уверен, что написала его Майя. Во-первых, потому что все эти ее расставания, слезы, прощанья и потери мы уже не раз читали ранее, а во-вторых, такая вставка усиливает впечатление от стихотворения, автором которого является восьмилетняя девочка.
В отличие от Бурыкина другие московские друзья Ники ее детские стихи прочитали лишь в 2015 году. Меня интересовало, смогут ли они только по общению со взрослой Никой уловить какие-то знакомые нотки в этих стихах, написанных в начале – средине 80-х, чтобы подтвердить ее авторство.
Вот мнение Алеси Мининой: «Что до Нюркиных стихов, то они – ее, и писала это точно она. Нюра так думала, и ни возраст, ни смена страны, ни многочисленные предательства ничего не поменяли. Она была такой. Жаль что ты не был знаком с ней лично, – ты бы понял ее. Это больно – понимать, и не иметь возможности изменить что-то в ее жизни. И тебе было бы больно, и ты бы ничего не изменил, но вопрос о том, ее ли это стихи, отпал бы сам собой».
Дмитрий Васильченко в главном солидарен с Мининой, но несколько иначе объясняет свою точку зрения: «Нет смысла говорить об авторстве Ники. Я считаю, что стихи ее. Ну просто ее и всё! Мне все равно, что о них говорят. Я сам выдаю вещи, о которых не могу сказать ничего, кроме: “Не знаю, откуда это в меня свалилось”. Не знаю, как это работает у тебя, но я иногда “подслушиваю” чужой поток, и стихи, которые при этом записываю, с собой никак не ассоциирую. Хотя формально они мои – я же их записал».
Алексей Косульников на вопрос, верит ли он, что Ника писала стихи, и, если да, то почему, ответил так: «Ход вашей мысли понятен: Ника Турбина как опыт литературной мистификации и пиар-проект. Так вот, думаю, что писала. Потому что ее стихи и правда были очень детскими. И легче попытаться культивировать этот дар, который есть в каждом ребенке, чем заниматься имитацией. Возможно, мама и бабушка ей в чем-то помогали, что, в общем-то, нормально». В какой-то мере эти наблюдения корреспондируются с приведенной в главе 5 позицией Андрея Ханова относительно авторства вообще и Ники в частности.
Не знаю, что сложнее: «примерять» к взрослой Нике ее детские стихи и решить, что они ей «впору», или к ней же, но ребенку, «примерять» ее взрослые стихи, и тоже решить, что они ей «впору», а не годятся лишь «на вырост»? Не знаю также, изменят ли свое мнение об авторстве Ники ее московские друзья, прочитав эту часть книги, но замечу, что, как и они, я в 2003 году, составляя книгу «Чтобы не забыть», свято верил, что все вошедшие в нее прижизненные и неопубликованные стихи написаны Никой и в течение десяти лет иных мыслей не допускал. Но уважаю мнения всех и потому привожу те из них, которые противоречат моим убеждениям.
Не могу не поделиться с читателями еще одним, самым важным, наблюдением: имеющиеся у меня оригиналы стихов, авторами которых были Майя и Ника, практически не пересекаются, в чем убеждает анализ таблиц 1–5. Иными словами, по крайней мере, в моем архиве (и почти уверен, что и вообще) полных оригиналов одних и тех же стихотворений, изначально написанных ими обеими, за исключением случаев (о них говорилось выше), когда Ника переписывала готовые стихи или Майя делала то же самое, меняя почерк, нет. Из таблиц следует, что «пересекаются» лишь два стихотворения – «Живую строчку не могу найти…» и «Срубленные рифмы…». Если в первом случае предположить, что Ника начала писать стихотворение, а Майя его дописала, то во втором случае имеем три оригинала, два из которых написаны Майей (табл. 3, п. 16) и один ею же, но иным, «под Нику», почерком с умышленными ошибками (табл. 5, п. 24). Все это лишний раз подтверждает тот факт, что у Никиных книг было минимум два автора.
Статистический анализ имеющейся информации показал следующее. Без какой-либо неопределенности, со всей уверенностью можно утверждать лишь, что не все опубликованное в книгах «Черновик» и «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…» написано Никой, так как имеются оригиналы, написанные Майей. Другие же утверждения могут носить лишь вероятностный характер.
Поскольку все имеющиеся у автора оригиналы стихотворений были получены случайным образом (то есть он не выбирал их специально из архива, а ему их давали без всякой системы в разные годы) и количество их достаточно велико (38 оригиналов из 77 стихотворений в книге «Черновик» и 51 из 80 в книге «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…»), то можно, например, с 95-процентной уверенностью утверждать, что количество стихотворений, написанных Никой, в первой книге – между 20 и 37, а во второй – между 6 (уже известные оригиналы) и 16. При этом следует учесть, что 95 % – наиболее распространенный уровень уверенности. Иными словами, Ника могла написать от четверти до половины стихотворений, вошедших в ее первую книгу, и максимум пятую часть второй книги.
