Что касается блокнота, то, по словам Мининой, «сразу справа у входа в квартиру Ники была ниша, заваленная бумагой, и там какие-то стихи в блокноте, какие-то на листочках в столе. Я лично их видела». Об этом же Карпова рассказала так: «После гибели Ники в квартире, где она жила, Майя нашла прекрасные стихи в туалете на верхней полке. Среди них было стихотворение “Что-то хрустнуло в фальшивом мире…”, как мы понимали, одно из последних, потому что она нигде дат не ставила». Прочитайте, пожалуйста, первые и последние строчки этого стихотворения; судя по ним, Ника предчувствовала близкую развязку своей судьбы:
Что-то хрустнуло в фальшивом мире.
Стекает прочность жизни
По водосточным трубам.
…Вроде, речка, хорохорясь,
Падает с уступа…
<…>
А я сливала жизнь в водопровод
И торопилась к речке.
К словам Майи я всегда прислушивался, но относился к ним с предубеждением. Вот что она говорила о позднем творчестве дочери: «Нюра в Москве творила. У нее не было там такого, чтобы не писала, были какие-то новые стихи. Вот, к примеру, художник хочет написать картину – натюрморт или пейзаж. Он заранее не знает, сколько ему для этого понадобится времени, – месяц, несколько дней, а может, два часа. Ника писала, но не было фонтана стихов, это прошло. Она повзрослела, иначе стала воспринимать мир».
То, что взрослая Ника писала стихи, подтверждает ее незаконченное стихотворение, найденное мной в общей тетради с синей обложкой и надписью «Химия» на ней:
Злополучное время —
Игра на двоих,
Где кромсают уста,
Целовавшие небо.
Здесь вращается мир,
Превращаясь в полынь…
[328]
И там же другое стихотворение, похожее чем-то на продолжение первого:
Отдайте дань равнодушию,
Падению.
Знамя чувств
Вы в баре
Закапали тушью.
По-моему, кто-то носит
Вашего ребенка,
Вас кто-то ждет,
Все делит на двоих
И верит в песни
Вроде устаревшего «Орленка».
И телефонный инсульт,
Как иврит,
Мне не понятен —
Слишком он чужой.
Ваш бар, где тушью
Перепачканы бокалы,
И мой хозяин
Стойкой заправляет,
Он этим дорожит.
Здесь царствует покой,
Талант здесь умирает.
Здесь мир иной,
Здесь трудно ворожить
[329].
Оба стихотворения написаны синим карандашом и явно связаны с Константином Постниковым, что подтверждает записанный в этой же тетради номер его телефона и записка Ники Карповой:
Бабушка, я пошла гулять (с Костей мы расстались). Я приеду с Борей, не хочу крика, чтобы было все спокойно. Иначе я умру. Целую Ника.
Даже в ее записке она рифмует «крика – Ника». На странице справа вверху рукой Ники написано «все используют», ниже – «не напрягайся» и внизу – «я заблудилась». Думаю, смысл этих отрывочных слов понять несложно.
Удивляет, что Ника не воспользовалась предоставленной ей Сергеем Мировым возможностью напомнить о себе и не разрешала публиковать свои старые стихи, постоянно обещая новые, якобы предчувствуя их. Но, как видно, они не прорывались и, скорее всего, прорваться не могли. «Откуда возьмутся стихи, – пишет Минина, – если человек никогда не оставался один? Если всенепременно находился кто-то, кто прибегал к ней и орал: “Ника, спаси меня, мне негде жить! Ника, спаси меня, мне нечего есть! Ника, спаси меня, у меня жизненная драма!..” Она привлекала к себе огромное количество несчастных людей. Так бывает: когда у человека много внутренней силы, он старается помогать всем. Но что я точно знаю – в этой массе людей она остро чувствовала себя одинокой». На ум сразу приходят строки Ники: «А одиночество-то блажь. / Верчусь на вертеле. / Не отрываясь, сотни глаз /Расправы требуют».
Но это уже из области ее неопубликованных стихов, о которых, по большому счету, нет смысла говорить, так как, за некоторым исключением, чести они Нике и ее соавторам не делают. Упоминая соавторов, я не оговорился, потому что все эти стихи выплыли на свет, когда Ники уже года полтора не было, и ничто не мешало написать за нее все что вздумается. А я вот напишу все, что думается, хотя и писать-то особенно нечего, ибо, на мой взгляд, из 181 стихотворения заслуживают внимания не более 20. Отмечу вначале те, которые, я абсолютно уверен, принадлежат Нике (среди них и упомянутые выше 20 стихотворений). Чтобы не быть голословным, перечислю страницы, на которых они находятся в книге «Стала рисовать свою судьбу…»: 205, 206, 207, 209, 210, 211, 213, 216, 218, 219, 222, 223, 225, 226, 228, 230, 231, 233, 234, 237, 246, 250, 251, 252, 267, 269, 275, 280, 284, 289,294, 305, 316, 319, 326, 329, 334, 342, 348, 353, 357, 374 и 379.
Вы спросите, почему автором сделан именно такой выбор? Прежде всего, потому что он достаточно хорошо знает жизнь Ники, включая московский период, к которому относятся неопубликованные стихи. Кроме того, при встречах с Майей и Карповой ему показывали оригиналы Никиных стихотворений, в частности «Асфальт ночью горячий», «Я мелким шепотом иду…» и других. Далее. Оригиналы стихотворений «Воевать, чтобы сдаться…» и «Развод», написанных соответственно Карповой и Никой, хранятся в архиве автора; адресатами ряда стихотворений являются Константин Постников («Сгину – ничего не случится»), Александр Миронов («Нет друзей», «Помолюсь перед сном», «Встану рядом с тобой…» и другие), некто Володя из Киева («Провожал. Поезд Киев – Москва»), написавший гнусную книгу о Нике «Любовь издалека», и т. д. Лучше отмечу наиболее понравившиеся мне стихотворения. Их всего пять: «Отец, я устала», «Письмо поэту», «Что-то хрустнуло в фальшивом мире», «Зачем страдаешь ты…» и «Переводя себя на речь…». Как видите, улов невелик. Возможно, он был бы больше, если бы нашелся пропавший блокнот со стихами взрослой Ники. Честно говоря, я не верю, что от этого картина заметно изменилась бы.
Не могу удержаться от комментариев к некоторым стихотворениям.
«Ван Гог» – по словам Алексея Косульникова, Ника читала ему это стихотворение с оригинала. В то же время в моем архиве хранятся два его оригинала, а также два оригинала стихотворения «Я оскорбляла эти стены…» – все написаны рукой Никаноркина. Возможно, он переписал их, чтобы отредактировать. В противном случае (это наиболее вероятно) Никаноркин их автор.
«Я начинаю ощущать…» – написала Майя, использовавшая полностью один из своих фрагментов (табл. 1, п. 10б).
«Ах, эти три сосны…» – написала Карпова, использовав две первые строки Ники (продолжение табл. 4, п. 8) и свой дневник, в котором имеются сведения из древнегреческой мифологии об Ариадне, Фемиде и других (см. гл. 3).
