Прошли годы, полные неудач и страданий, напрасных поисков мужчины, оперевшись на плечо которого можно было бы дальше идти по жизни. Наверное, потому, став намного старше, Ника посвящает отцу стихотворение-исповедь:
Отец, я устала.
Годы – не мосты,
Не сбросить.
Если упадешь рядом,
Обниму твою поседь.
Эту мысль полностью подтвердила Карпова в январе 2014 года: «Нике всю жизнь нужна была защита, а она ее не имела. Мы не знали, что Ника страдает. Она болела этой темой, особенно став старше. Помню, в 17 лет она спрашивала об отце, говорила о нем и в конце жизни».
Из рассказа Татьяны Барской: «Я первая услышала от Никаноркина, что у Майи будет ребенок. Он переживал, зная, что Торбин женат. В оперной студии, где Майя без конца торчала у матери, еще жив кое-кто из тех, кто работал с Торбиным». Я побеседовал с Натальей Николаевной Синченко – певицей, обладавшей прекрасным сопрано и исполнявшей в свое время первые партии во многих операх, поставленных в том числе и в ялтинском Доме культуры медработников. Надо сказать, что работавшая при нем оперная студия была вполне профессиональным коллективом, выступавшим в театре Чехова с симфоническим оркестром Крымской филармонии.
Привожу отрывок из разговора с Синченко.
Автор: Вы знали Торбина? Мне рассказывали, что он был высокий, красивый, темноволосый, очень похож на певца Юрия Гуляева.
Синченко: Да, действительно похож. Волосы у Жоры были светло-каштановые. Он за собой следил, всегда был подтянутый. Очень эффектный мужчина. Торбин прекрасно пел, особенно Онегина, замечательно играл, он был прирожденный артист.
Автор: Мне говорили, что вроде бы Ника Турбина его дочь.
Синченко: Семья это скрывает, родственники вычеркнули его из жизни. Возможно, это правда. Мы в студии не знали, как они познакомились с Майей, но знали, что они встречались. Не знали также, были ли зарегистрированы.
Конец июня 2010 года. Карпова ошеломила меня: «Недавно умер отец Ники – Андрей Вознесенский». – «Вы это серьезно?» – «Да, теперь уже можно об этом говорить». Я сразу же позвонил в Ялту Татьяне Барской. Вот что она рассказала: «Отец Ники был высоким и темноволосым. Ника очень похожа на него, как две капли воды. Его фамилия была Торбин. Он был приезжим, не постоянным жителем Ялты. У него что-то было с ногой, чуть ли не отрезали ее, и он стал инвалидом. От него, очевидно, какие-то творческие гены передались Нике».
Февраль 2014 года. Из разговора с Карповой:
Автор: Не понимаю, как могло быть, что Торбин так быстро согласился жениться на Майе, тем более имея семью?
Карпова: Майка умела нравиться и могла околдовать любого.
Автор: Вы много раз говорили мне, что Майя хвастунишка и врунишка. Она могла соврать вам и о Вознесенском, и о Торбине, а на самом деле был кто-то третий.
Карпова: Третьего не могло быть!!! (очень уверенно).
Я уже начал подумывать над тем, было ли вообще это замужество Майи? Лера Загудаева, встретившая ее с Торбиным в Ленинграде, сомневалась в этом. Хотя Карпова сказала мне, что у нее в архиве имеются свидетельство о браке Майи и Торбина, а также метрика Ники, в которой в графе «отец» указан именно он. (Уже после смерти Карповой Маша, к которой перешли документы Ники, на вопрос, кто записан в метрике ее сестры, без раздумий ответила: «Торбин». А спустя год, по высоким каналам, информация которых сомнению не подлежит, мне подтвердили, что в соответствии со свидетельством о рождении Ники ее отцом является Торбин Георгий Алексеевич, 1935 года рождения.)
Апрель 2014 года. В телефонной трубке – монолог раздраженной Карповой: «Кто был отцом Ники, это интересует тебя и быдло московское (подразумеваются журналисты, недруги, знакомые. – А.Р.). Мы с Майкой раза два за все время поднимали этот вопрос. Я с Торбиным познакомилась за неделю до того, как Майя сказала, что выходит за него замуж. Она никогда с ним не была. Торбин на 1000 процентов исключается».
Апрель 2014 года. Как всегда, последнее слово за Татьяной Барской: «Торбина я видела в Доме Спендиарова. Помню оперу, которую он поставил и в ней же пел. Никаноркин с ним дружил. Они были почти одного роста, оба высокие, только Никаноркин сутулился, а Торбин чуть прихрамывал, Никаноркин носил через плечо сумку, а Торбин – торбу. Можно было сразу представить, в кого пошла Ника. Она – копия Торбина, очень похожа на него, высокого, темно-русого. У них были одинаковые глаза. Никаноркин знал всю правду, он бы сказал ее. Да и все, кто был близок к ним, знали, что Ника от Торбина. А Вознесенский Торбину был по пояс».
Версия о Вознесенском как возможном отце Ники, безусловно, имела под собой почву. Отношения Майи с ним длились много лет, что подтверждает Константин Постников
[85]. Обучаясь в МВТУ им. Н.Э. Баумана, он в 1977–1978 годах вместе с другими студентами охранял московские театры от ломившихся в них желающих приобрести билеты – тогда был театральный бум. Студенты дежурили возле театров по ночам, привязывали себя к входным дверям, зато утром первыми покупали билеты. Таким образом Постников попал на премьеру одного из спектаклей в «Ленком», где видел Вознесенского, который шел за руку с девицей в шортах. Как оказалось, этой девицей была Майя. Постников узнал ее спустя десятилетие, когда у него возник роман с Никой. Майя сама подтвердила ему, что это была она. В то время Никуше было три-четыре года. Видимо Майя, которую постоянно тянуло в Москву, вырывалась туда, оставляя дочь на Светлану Карпову или Никаноркина. Они воспитывали Никушу, бабушка работала, а мама жила в свое удовольствие. Она всю жизнь делала то, что хотела.
Когда я при встрече летом 2015 года спросил у Лушниковой, кто отец Ники, она не задумываясь, ответила: «Вознесенский! Майя сама мне рассказывала, что, когда она родила Нику, Вознесенский в роддом принес ей цветы». Как будто цветы роженицам приносят только отцы их детей! После недолгого раздумья Лушникова добавила: «Возможно, это была Майкина фантазия». Полутора годами раньше Лера Загудаева сказала мне то же самое, но в отношении Карповой: «Вознесенский – это плод фантазии Людмилы».
Казалось бы, все. Но Татьяна Барская вспомнила о своей подруге Любови Красовской. Привожу отрывок из интервью, которое я взял в июле 2015 года у Любови Сильвестровны. Она в 1975 году приняла у Карповой дела, сменив ее на должности заведующей библиотекой ДК медработников.
Автор: В разговорах об отце Ники многие говорили, что им был Андрей Вознесенский.
Красовская: Да нет, это Торбин, он отец ее родной, здесь же все знали. Потому что у нас был Народный оперный театр, в котором Майя пела в хоре, а Торбин был солистом. Они ходили вместе, и через какое-то время мы заметили, что у Майи появился животик, она начала полнеть. В хоре говорили: надо же! – хотя все знали об их отношениях, которые они не скрывали. Она к нему тянулась, а у него выбор очень большой был, потому что, имея завидную внешность, он еще умел себя преподнести. Где-то на пятом-шестом месяце, когда уж очень было видно, Майя из хора ушла. Она сама говорила, что это Торбин постарался. А когда родилась Ника, они почему-то разбежались. И после этого у нас как-то охладели к нему. А я еще была секретарем партийной организации ДК медработников и должна была бы отреагировать на случившееся, но Торбин был беспартийным.
