Эта книга – первая в новой серии “Книги детей”. Ника Турбина. Почему именно она? Потому что стихи ее, по-настоящему талантливые, рождались уже в том возрасте, когда только учатся читать. Стихи четырехлетнего человека. Это, пожалуй, эмоциональный феномен. Феномен редкостного восприятия мира, преломляющегося в изящные рифмованные строки. Изящные. Но за ними далеко не светлое, порой даже тягостное мироощущение. Да, у каждого ребенка есть в жизни проблемы. Проблемы и беды, от которых пытаются защитить их мама и папа, тот взрослый, что рядом. Далеко не всегда, правда, это получается. Поэзия Ники – тому подтверждение.
Строчки Ники очень-очень нужны взрослым. Особенно тем – а их, увы, так много, – кому хронически недостает времени на собственных детей. Нужны срочно, как лекарство. Хотя убежден, поэзия Ники Турбиной будет понятна не всем. Справедливо ли мы отказываем миру детства в серьезности… Не забыли ли мы “в буднях великих строек” о том, каков этот мир… А он сложен, странен порой и так чист по сравнению с нашим, взрослым! Это о нас, наверное, написала Ника шесть лет назад: “О, как мы редко / Говорим друг другу / Надежные и нужные слова!”.
Еще реже говорим мы их детям. А дети бывают разные. Трудные и ершистые, странные и неожиданные. Но дети добры. И не по их вине приходят в восемь лет такие мысли: “Не ждите, слышите, / Не ждите. / Детство убежало от меня”. А год спустя:”Я детство на руки возьму / И жизнь свою ему верну”.
Давайте мы, взрослые, почаще будем брать на руки детство. Давайте… Тогда и старость наша будет спокойнее.
Ника Турбина – безусловно, очень талантливая поэтесса. В чем-то я даже осмелился бы сравнить ее строки с блоковскими. Может быть, сравнение это приходит оттого, что так часто в ее стихах грустят ночь, улица, старый фонарь…
Очень хочется верить, что эта Детская книга вызовет раздумья о сложности и серьезности проблем и забот каждого ребенка – вашего, соседского или совсем вам незнакомого.
Проходит время, меняется отношение к Нике. Она пьет, за спиной у нее полоса трагедий и неудач. Лиханов читает статьи о ней и ее интервью, которые могли шокировать кого угодно. Он звонит Майе: «Я хочу, чтобы Ника пришла ко мне». Ника обрадовалась – вдруг он предложит ей работу. Дальше предоставлю слово Карповой: «Она намазалась, как шлюха, напудрилась, как клоун, и поехала вместе с Майкой к Лиханову. Последний сказал: “Ника, я сейчас пишу книгу об одаренных детях, о том, как гениальные дети превращаются в дебилов”. Нике стало плохо, секретарь Лиханова давала ей лекарство и приводила в чувство”. Майя не говорила, что была у Лиханова вместе с Никой. Возможно, это выдумка Карповой. Но независимо от нее в 2009 году, последнем в ее жизни, Майя охарактеризовала Лиханова одной фразой: «Лиханов Нике в глаза сказал, что она превратилась в дебилку».
А вот как сама Ника рассказала об этой встрече в 2000 году Анатолию Борсюку, найдя в себе силы еще иронизировать: «Сейчас я вас посмешу. Месяц назад меня нашла каким-то “левым” путем секретарь детского писателя Альберта Лиханова. Я пришла к нему. Лиханов долго сидел, пялился на меня, задавал совершенно хамские вопросы. Наконец, я говорю: “Альберт Анатольевич, зачем я вам вообще нужна? Я свое время потеряла”. – “Я книгу пишу. Вы как подопытная мне очень нужны”. – “Как подопытная?” – “Ну, как из маленьких гениев дураки вырастают”. Я не утрирую, все так и было. На самом деле очень смешно…»
«Смешно до такой степени, – пишет Светлана Макаренко, – что напоминает трагедию в античном стиле! И оторопь берет. И слов не находится для понимания. И мифы рушатся тотчас же. Превращаются в горький пепел недоумения. Например, большой миф о замечательном детском писателе, “ведуне душ человеческих”, возглавляющем милосердный фонд Детства».
«Фанаты, не спешите делать темную господину Лиханову, – пишет Константин Свистун, – потому что 99 % журналистов, с которыми ”общалась” (давала интервью) взрослая Никуша, думали о ней то же самое. И делали такие же наглые хамские публикации о ней».
По словам самого Альберта Анатольевича, приведенным в статье Надежды Арабкиной, все выглядело иначе: «Ника пришла ко мне через несколько лет после выхода своей последней книжки. Я ее спросил: “Стихи еще пишешь?” Ответила: “Пишу”. Но ни на следующий день, ни через неделю ничего не принесла».
В интервью, которое в конце 2002 года Альберт Бурыкин, тогда артист театра «Пилигрим» и Театра старинной музыки МГУ, взял у Лиханова, последний поднял тему раннего расцвета дарования Божьего и сказал, что существует научное обоснование этого, причем достаточно старое. Автор его, профессор Сербский
[173], возглавлявший Институт клинической гениальности и одаренности, на основе генетической теории вывел заключение, что гениальность – это аномалия развития человека; одаренность – тоже, но в более мягкой степени. Иными словами, в настоящей гениальности обязательно должна быть психическая аномалия. Почти как в написанном мной пару десятилетий назад стихотворении «Читателям», которое завершала такая строфа: «Я писал стихи дрянные, / Потому что был нормальным. / Мне б чуть-чуть шизофрении – / Может, стал бы гениальным».
Далеко не лучшим образом Лиханов встретил Нику и значительно позже, году в 1998–1999, когда она жила с Александром Мироновым. Саша так рассказывал об этой встрече: «Я пошел с Никой в Детский фонд, что в Армянском переулке. Вошли вместе. Лиханов разговаривал с ней, как со стулом. По словам Ники, этот визит по сравнению с прошлым – небо и земля. «Пять лет назад, – сказала она, – я к нему открывала дверь ногой, а сейчас он смотрит сквозь меня”».
«Лиханов давно стал недосягаемым, – рассказывала Карпова, – когда имя Ники было на слуху, он поддерживал ее, приезжал в Ялту, выпустил ее вторую книгу стихов, правда, лишь после того как я нажала на него в Москве: мол, сколько лет может пылиться рукопись девочки». Не знаю, что здесь правда, но не удержусь от вопроса: куда смотрели Лиханов и сотрудники его издательства «Дом», поместив на обложке книги Ники Турбиной «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…» имя и фамилию автора в черной траурной рамке, а одно и то же стихотворение «Холодом подернут след…» напечатав дважды на страницах 85 и 140 с небольшим отличием в редакции (точка и запятая после третьей строки) и различными, указанными под стихами годами их написания: соответственно 1983 и 1984. Привожу этот казус ниже:
Холодом подернут след,
Но иной дороги нет.
Не вернется день.
И мгла съедает свет.
И стоит перед тобой
Полустанок бед.
Стынут пальцы.
Не вернуть назад дней,
Что по проталинам звенят.
В сердце замирает поздний
след.
Под ногами стынет талый
снег.
1983
Холодом подернут след,
Но иной дороги нет.
Не вернется день,
И мгла съедает свет.
И стоит перед тобой
Полустанок бед.
Стынут пальцы.
Не вернуть назад дней,
Что по проталинам звенят.
В сердце замирает поздний
след.
Под ногами стынет талый
снег.
1984
