«Нет меры хмелю русскому, — писал Некрасов. — А горе наше мерили?» Почему-то говорить об этой черте национального русского характера начиная с 30-х годов XIX века нужно было с сожалением, как бы оправдываясь перед кем-то. Вот-де пьем с горя, от тяжелой жизни или непроходимой тоски, чтобы не видеть всей мерзости окружающей жизни.
А между тем еще Владимир Святой, избирая для своей державы новую веру и не принимая ограничений ислама на употребление алкоголя, метко заметил: «Ибо веселие есть Руси пити. Без того не можем жити». То есть характер у нас такой веселый да разудалый, что выпивка русичам просто необходима. Для куражу, для настроения, для удали молодецкой. Вспомним, что одним из испытаний древнерусского богатыря на прочность, како том свидетельствуют былины, была его способность выпить как можно больше зелена вина. Безудержно бражничает один из самых живых и симпатичных героев литературы XVII века Фрол Скобеев. Культом чары проникнута практически вся наша словесность столетья Просвещения. Да и романтики начала «золотого века» русской литературы были не прочь покутить. Критический реализм привнес в литературу требование вести трезвый образ жизни. Чтобы ничего не мешало видеть язвы и пороки действительности. Реализм социалистический, критично усвоив классическое наследство, оставленное предшественником, не внес существенных корректив в вопрос о пьянстве. «Пьянству — бой!» провозгласил он.
Но, как бы ни старались классики и современники, пристрастие русских к спиртному стало общим местом, перекочевало в фольклор и в мировую культуру. А водка и застолье (читай, пьянка) перешли в разряд национальных символов, архетипов. Как выразился один из персонажей культового фильма «Брат»: «Водка — это русская идея». Вот и авторы романа об операции «У Лукоморья» густо замешали свое произведение на этой русской идее. Право слово, «там русский дух, там Русью пахнет». И запах этот — крепкий, забористый духан от свежевыгнанного первача.
Не стоит, однако, сводить весь роман лишь к апологии (или, наоборот, высмеиванию) пьянства. По своему жанру он относится к тому редкому типу, который получил в литературоведении название роман-анекдот. Одним из классических примеров такового является, например, «Чонкин» Войновича. Авторы использовали в своей книге практически весь набор архетипов современного анекдота: менты, лица нерусской национальности, Чебурашка с крокодиюм Геной, демократия. И этот пласт тесно переплетен с фольклорно-сказочнои стихией. Сталкиваются седая, былинно-языческая древность, христианская традиция и безбожно-атеистическая с жуткой примесью рудиментарного суеверия современность. При таком раскладе не могло выйти ничего иного, кроме юмористической фантастики.
Шелонин и Баженов четко определяют для себя те литературные приоритеты, на которые они ориентировались при написании книги. Путь указующим маяком для них послужило творчество одного из самых ярких представителей современной российской юмористической фантастики — Андрея Белянина. «В памяти всплыл книжный развал и курносый продавец, совсем еще мальчишка, азартно рекламирующий какого-то Белянина. Илья, обычно не клюющий на рекламу, умудрился соблазниться и не пожалел об этом. Перечитал раза три. От души повеселился. Еще мысль дурная, помнится, посетила: классно мальчик отпуск провел, мне бы так оттянуться. Пусть не месяц… неделю… или хотя бы три дня. „Ай да Белянин, ай да…“ как там дальше у Пушкина-то?… Гм… молодец… Но удружил! Мерси, Андрюша!»… Таким образом, читатель должен догадаться, что «Операция „У Лукоморья..“» относится к тому же ряду, что и знаменитый белянинский цикл «Тайный сыск царя Гороха». Здесь представлены практически те же герои — доблестный милиционер, Баба Яга, Кощей Бессмертный, зловредный петух, злобный Люцифер. Что же это — повтор, подражание мастеру? Не все так просто.
От книг Белянина роман молодого авторского дуэта отличает многое. Прежде всего жанровая специфика книг: «Тайный сыск» — ярко выраженный, хотя и сказочьнй, детектив. Там налицо преступление, расследование, поимка преступника и наказание оного. «Лукоморье» же — типичный, пусть и сказочный, боевик. Из разряда тех, которые повествуют о героях, попавших в Иномирье и наводящих там «порядок». Так что в данном случае более уместными были бы параллели с творчеством Бушкова, если бы не скрытая пародийность книги Шелонина и Баженова, завуалированно высмеивающей штампы фантастического боевика. Погони, драки, «разборки», братковско-новорусский сленг — все, к чему мы привыкли в среднего пошиба криминальном чтиве.
Книги о Никите Ивашове составляют цикл. Сюжет каждой из них завершен и одновременно дает автору возможность написать продолжение. «Лукоморье» имеет закрытый финал. Герои возвращаются на круги своя, зло повержено. Это, конечно, не означает, что в том случае, если роман будет принят читателем, авторам заказан путь к написанию сериала. И все же, полагаем, на одном томе можно остановиться. Дуэту нужно попробовать силы и в создании штучного продукта. Иначе есть опасность самоповторов и в конечном результате схода с дистанции, как это нередко случается с молодыми писателями, взявшими высокий старт, но затем не сумевшими справиться с обычным ритмом пробега.
Естественно, основным в каждой книге является не столько сюжет, пусть и самый занимательный и динамичный, сколько те, кто его двигает, то есть персонажи. Главный герой «Лукоморья» — капитан милиции Илья Иванов — в принципе мало чем отличается от своих коллег по профессии и «по несчастью». Типичный мент, попавший в нетипичную передрягу. Интересная закономерность, подмеченная нами в современной российской фантастике, — появление в галерее положительных героев нового лица — человека в милицейской фуражке. За последние несколько лет у народа возродилось доверие к нашей милиции, что и отразила литература, моментально реагирующая на малейшие изменения в настроениях публики. Модными были в середине 80 — начале 90-х годов прошлого века сенсационные разоблачения коррупции в высших эшелонах власти и правоохранительных органах? Пожалуйста! Литература сформировала отрицательный имидж сотрудников милиции, переродившихся знатоков. Появились первые признаки стабильности общества, а значит, понадобились и определенные атрибуты, символы прочного государства, в перечень которых входят и органы защиты порядка? Извольте! Вот они, современные Путилины, Фандорины и графы Соколовы. «Тайный сыск царя Гороха» А. Белянина, «Охота на НЛО» В. Бурцева, «Нам здесь жить» Г. Л. Олди и А. Валентинова, «Рабин Гут» А. Лютого — это те произведения, в которых писатели-фантасты правдиво и высокохудожественно воссоздали суровые будни сотрудников милиции. «Операция „У Лукоморья…“» стоит в том же ряду.
Можно ли, впрочем, назвать «суровыми» будни Ильи Иванова? У многих читателей возникнут на этот счет небеспочвенные сомнения. Слуга закона, изготавливающий самогон? Помилуйте, да возможно ль такое? Да и в чем же его геройство? Неужели оно заключается в беспримерной борьбе с зеленым змием? Вспомним-ка поговорку, цитируемую персонажем уже упоминавшегося фильма «Брат»: «Что русскому хорошо, то немцу погибель». Водка, этот национальный русский продукт, становится мощнейшим оружием в борьбе со всевозможной нечистью. Истинно русские герои, как и их отважные былинные предки, проходят пробу на прочность посредством зелена вина. А полная до краев братина вовлекает в круг союзников и вчерашних врагов. Воистину волшебство.
