На этом мои муки не закончились. Ему поднесли зажженную лампаду, источающую резкий запах сандала. Сизоватый дым окутал с головы до ног. А старец с закрытыми глазами принялся ходить вокруг меня, дергая лампадой в разные стороны. В горле пересохло, и подступил кашель от едкого дыма.
Мысли сбежать в хижину приходили в голову, но учителя в желтом теперь выстроились вдоль периметра сцены, и я окончательно растерялась.
Гуру передал одному из синих свою лампаду, и пришел в себя.
— Дочь небес, тебе даровано имя Кора! — торжественно произнес с восклицательной интонацией.
Послышались бурные аплодисменты и выкрики «Славься».
О чем речь? Кому там имя собрались дарить? У меня уже есть — Элеонора, в подарок от матери, оставившей новорожденную на пороге приюта.
— Кора, отныне твое имя с тобою навеки, — громогласно припечатал старец с блаженной улыбкой.
После слов навеки меня вообще переклинило. Что за хрень?
— Мне ваше имя не требуется! — объявила во всеуслышание, — Меня зовут…
— Кора, тебя зовут Кора, — перебил старец, подавая кому-то знак.
Накипевшее раздражение и злость вырвались наружу. И я уже не могла себя контролировать.
— Корами только ненормальные называют. Вы все идиоты помешанные! Никогда не стану членом вашей группировки!!!
Последнюю фразу выкрикнула через плечо поднявшего меня на руки амбала в коричневом платье. Он крепко удерживал за ноги, и вынес не в сторону собравшейся паствы, а поволок за сцену. Там к нему присоединились еще двое коричневых.
— Отпустите! Отпустите немедленно! — крутилась в его руках, но все без толку.
Ни говоря не слова, будто немой, удерживал, еще сильнее сжимая, когда начинала вырываться. В голову полезли страшные мысли. Темнота. Трое мужиков. Мне конец.
И потому, когда принесли к домику, я настроилась на самое худшее, что может произойти. Двое сопровождавших амбалов к моему удивлению остались снаружи. А вдруг, еще кого-то ждут? Ой, как страшно… Зажмурилась от ужаса происходящего.
— Молись о спасении, — первый раз заговорил коричневый монстр. А он мне виделся в тот момент именно таким.
Разжал руки и усадил на что-то твердое. Только после этого решилась открыть глаза. Тусклый свет в комнате помог узнать в нем того самого блондина, который помог прийти впервые к учителю и потом развернул от ворот обратно. На сцене вообще не разглядела его лицо.
Осмотрелась: сижу на стуле посреди домика. Комната такая же, как и там, где жила с Лепестком. Кровать только в два раза шире и одна. Стол около окна с двумя стульями и низкий, сбитый из досок шкаф напротив входа под стенкой.
Блондин тем временем наглухо закрыл внутренние ставни на окне, и направился не ко мне… а на выход. В двери послышался щелчок запираемого замка. Буквально через минуту раздался скрежет около окна. Значит, заперли ставни и снаружи.
И кто меня за язык тянул? Чего добилась своими криками? Заперли и посадили под домашний арест. А может, на этом наказание не закончится?
*****
Глава 6: Канцлер. Лучше бы не выпускали?
Эля
До рассвета почти не сомкнула глаз. Вначале боялась того, что амбалы в коричневых костюмах вернутся. Вспоминая блондина, не верилось в его жестокость. И в прошлую нашу встречу у ворот, он вел себя так же спокойно и сдержанно. Жаль, что он член общины. Внешне вполне в моем вкусе и не бесит, как некоторые…
Представляю, как бы повел себя в подобной ситуации конюх. С его-то психами и ультиматумами! А блондин взял на ручки, принес в дом, усадил на стул как ребенка. Стоп. Отогнала розовый туман. Куда мысли понесло?
Здесь точно не то место где можно влюбляться и искать половинку. Трезвыми, не романтичными глазами виделось все достаточно мрачно. Закрыли в неизвестном домике. Сколько здесь пробуду, не знаю. А так же и о том, когда покормят и отдадут одежду.
Еще пугала мысль о наказании возле столба. Полагаю, по их законам мне не избежать участи стать новой жертвой. А сколько за «идиоты» и назвать общину группировкой полагается плетей? Так это блондин во время подхватил. Ведь я уже тянулась дернуть старца за бороду. И с языка чуть не сорвался весь мой нецензурный словарный запас. Лучше бы промолчала, а после собрания отыскала лопату. Вот же дурочка прямолинейная…
Послышался скрежет в замочной скважине двери. Поднялась с кровати, и вспомнила, что еще даже не умывалась.
На пороге показался тот самый блондин из коричневой команды. Решила так распределять цвета, званий все равно не знаю. И встретившись с ним глазами, захотелось куда-нибудь спрятаться. Он, весь такой бодрый, свежий с очаровательной улыбкой, которая перестала казаться идиотской. Производит впечатление милого парня, которого, кажется, что уже давно знаешь и можно доверять. И тут я — лохматая, в помятой одежде, припухшими глазами после ночных слез. Позор на мою голову.
— Озаряйся, сестра! Принес тебе поесть, — вежливо, как всегда обратился, и поставил поднос с тарелками на стол.
— Привет! — ой, надо же, как он привык, захотелось сделать приятное, — И ты озаряйся! А еще славься, — дальше на ум ничего не пришло из их словечек. Парень коротко хихикнул, и быстро вернул непринужденное выражение лица на место. Поймав его настоящего на пару секунд, оживилась.
— Спасибо, Кора, — сдержала порыв уточнить свое настоящее имя, просто кивнув в ответ.
Пока он переставлял тарелки с подноса, быстро закрутила гульку, закрепив лентой, которая только со мной и осталась. Все мои заколки и резинки тоже пропали в первый день приезда.
Наблюдая за ним, еще раз убедилась в спокойном характере парня. И потому осмелилась выяснить о наиболее интересовавшем меня в данный момент положении.
— Прошу, скажи мне, когда выпустят? Хочу вернуться в свою хижину, — протянула жалобно последнее предложение, мысленно подразумевая, конечно, никакую не хижину. А мой настоящий дом.
С сочувствием и пониманием он посмотрел на меня и поспешно опустил глаза.
— Эээ… мне мало об этом известно. Старший учитель сказал, что он будет решать, какую ты получишь благодать для очищения… — растерянно пробормотал, будто извиняясь за свою причастность. Или мне так показалось?
После моих провокационных вопросов поспешил на выход. При виде удаляющегося заботливого блондина, с языка сам по себе слетел вопрос:
— А как тебя зовут? — что я несу? Спохватилась, но было поздно.
Обернулся возле выхода, окинув добродушным взглядом серых глаз.
— Прут.
Вот и познакомились… Едва закрылась дверь, смех прорвался наружу. Когда-нибудь я перестану хохотать от их имен? При воспоминании, что меня саму тут зовут не принцесса Альпийская, а Кора смеяться расхотелось. Ну, я хотя бы знаю, что это бред. А они и всерьез так себя называют. Немного успокоила себя, но не настолько, чтоб перестать тревожиться о дальнейшей участи.
