— Твое решение возлагает ответственность, — продолжил гуру, — Кора отныне получает право на просветление при малейшем нарушении законов общины.
Тис нервно дернулся. Но я даже не поняла причины, пока все нормально. Еще и права получила. Сейчас отцепят и с Тисом или без, но буду делать все возможное, чтоб вырваться из логова.
Свет приблизился к нам, жестом показывая поднять руки. Резным ключом открыл наручник вначале Тиса, а затем и мой. Цепь с грохотом упала на пол. Такое странное ощущение возникло, будто часть руки оторвали или часть того, чего никогда больше не будет…
Спускаясь вниз со сцены, муж взял меня за руку и вернул потерянное чувство единения с ним. Потому как я крепко сжала его ладонь и не разжимала, он догадался о моем состоянии.
— Не бойся, малышка, я с тобой, — полушепотом произнес, как только мы вернулись на свое место.
Если так, то почему смотрит на меня тревожно с печальной болью на дне глубоких карих глаз?
Глава 14/1 Новая работа
— Мне опять цепь попросить или веревкой привязать? — не сдерживает смех Тис, когда я по привычке утром иду следом за ним к мужской части дубового царства.
— Ой, прости, привыкла за неделю, — пытаюсь оправдываться, и тоже начинаю смеяться, представляя себя со стороны.
Так у нас прошел оставшийся вечер, и началось утро. Будучи ведущим в нашей паре, Тис привык к отсутствию прицепа в виде меня быстро. А я все еще стараюсь не отставать и продолжаю держаться рядом. Вот и сейчас он скрылся за дверью, и я до сих пор стою и жду, не сдвигаясь с места. Совсем спятила тут вдали от цивилизации. В глубине души таился более приятный ответ, но признаваться не решалась.
— Так и знал, что ты все еще здесь! — рассмеялся красавчик вернувшись. Резко подхватив меня на руки, понес в сторону хижины.
— А если кто-то увидит? — предприняла попытку выскользнуть, но безуспешно.
Вырваться у Тиса невозможно, уже проходили. Вспомнила свой страх первой ночи. После того как он предупредил меня о прослушке в хижине, задала не дававший мне покоя вопрос о брачной ночи. В вероятность изнасилования верилось с каждым днем все меньше. И теперь я окончательно убедилась, что Тис не способен на жестокость.
— Ты — моя жена. И мне решать водить тебя домой или носить, — заявил с важным видом, крепче прижимая к себе.
Что и требовалось доказать! Ему все решать, а я так… поносили, поводили, уложили…
— Еще скажи, что я твой подарок? — психанула от его напыщенной самоуверенности, напомнив слова гуру на свадьбе.
— Не дождешься, Кора. Ты точно не подарок, особенно когда…
Запнулся, напряженно глядя вперед. Развернула голову и увидела Тучу возле входа в наш дом. Оказалась тут же на ногах. Взял за руку и когда мы поравнялись с надзирательницей, Тис встал впереди, заслоняя собой от буйволицы.
И чего ее принесло? Не успели отцепить, как она тут как тут, небось, по мою душу прибыла.
После обмена приветствием Туча, заглядывая Тису через плечо, обратилась ко мне:
— Кора, сегодня приступаешь к назначенному для тебя свыше труду, — как свершившийся факт выдала надзирательница.
— Но я ведь и так работаю в конюшне! — что я им разорусь везде бегать.
— Нет! Ты там временно помогала мужу, — указала на Тиса мощной пухлой рукой, — Начиная с сегодняшнего дня, будешь выполнять то, что уготовано великим гуру. На ближайший срок до затмения станешь помощницей садовника.
Какую роль играет луна, меня волновало меньше всего. Бесило другое, что опять поступают приказы, которые не подлежат обсуждению. Оспаривать задания противозаконно.
Все что связано с растениями о-о-очень далеко от меня. Как-то не пришлось раньше ничего выращивать. До затмения нужно отсюда сбежать, иначе назначат каким-нибудь помощником лесоруба.
— А парикмахер вам не нужен? — предприняла слабую попытку поменять ремесло ближе к способностям.
— Когда станешь в следующей жизни мужчиной, тогда и сможешь стричь людей, — пришлось прикусить язык, чтоб вновь не выругаться.
Достали. Тис, зная меня, бросил предупреждающий взгляд. Да, я и так молчу. Скорее каменная стена поймет, чем Туча или другие члены общины.
После трапезной пришлось расставаться с красавчиком. Еле оторвала себя от него. А как же мои лошадки? Неужели я их больше не увижу…
— Можно я приду сегодня вечером или завтра в конюшню?
— В ближайшие дни нельзя, Кора. Встретимся теперь только вечером, — и, пригнувшись ниже, прошептал: — Будь умницей, малышка.
Больше ничего не оставалось, как идти за Тучей.
Садовником оказался невысокий стройный, среднего возраста мужчина, по имени Грунт. Вначале я его вообще за женщину приняла, отличить достаточно сложно. При разговоре проскальзывают присущие женскому полу ужимки и голос тоненький, писклявый. И даже имя его не подняло настроения. Хотелось вернуться к Тису и коням. Эххх… Стоит только привыкнуть к чему-нибудь, выдергивают, как цветочный куст и пересаживают в другое место.
— Бери семена цветов, грабли, и высаживай вдоль прохода до конца территории, — протянул мне пакет садовник с черными короткими нитевидными семенами. Затем гордо удалился, виляя задницей.
А показать мастер класс? Или у меня на лбу написано — умею сажать все на свете. Нагнулась к земле, провела граблями несколько раз и щедро насыпала будущих цветов из пакета. Вспомнила, как пересаживали цветы в горшках нянечки в приюте. Притрусила сверху землей и полила водой из ведра. Вот и все. Ничего сложного.
Осталось понять, как мне хватит пакета до конца территории, если там уже четвертой части нет? А я только линию на два метра осчастливила.
Через полчаса пакетик закончился, и я вернулась к ковыряющемуся в земле Грунту. С причитаниями расходовать меньше, дал еще черными по локоть руками.
Продолжила свой монотонный процесс, медленно продвигаясь дальше и дальше. Солнце сегодня жгло нещадно. Обливалась потом и жалела, что не взяла выданную в комплекте косынку, другого головного убора здесь не предусмотрено. Устала нагибаться и перешла на корточки, низко опуская голову. Вдруг как наваждение… на моих свежепосаженных цветочках взгляд уперся в мужские летние туфли.
— Сюда нельзя наступать! — вспылила, чувствуя, как сердце обливается кровью. Трудишься тут при невыносимой жаре, а ему под ноги посмотреть облом.
Подняла голову, встретившись глазами с безразличным мужиком. Лицо показалось знакомым, одежда простая, брюки и льняная рубаха. Наличие бороды свидетельствовало о должности учителя, только без платья с определенным цветом и не разберешь, к какой команде относится. Самым примечательным заметила у него на лице крупную родинку меж бровей.
— Избранная, ты разве вправе повышать голос? — гневно принялся отчитывать, продвигаясь все ближе прямо по не притрушенным еще землей семенам.
