Открытие Нового Света, населенного язычниками, для испанцев показалось знаком Господа. Они почувствовали потребность познакомить аборигенов со словом Божьим, вселить в их сердца веру в Иисуса. Но с первыми кораблями, вернувшимися из-за океана, приплыли золотые и серебряные изделия неведомых мастеров. Блеск золота побудил к действию далеко не лучших жителей Пиренейского полуострова. Величайшее расстояние, для преодоления которого требовалось немало денег, стало препятствием для многих монахов, желающих нести крест в неведомом краю. А места на кораблях заняли в основном те, кто привык разговаривать языком меча, кто заботился больше о теле, чем о душе.
На пути Кортеса встали заснеженные вершины Кордельеров. В горах, на крутых перевалах, на зверском холоде союзные индейцы гибли десятками. Их печальная судьба никого не заботила. Наконец, спустившись в долину, испанцы оказались в благодатном крае: везде тянулись обработанные поля, сады, но это была территория Тлашкалы. Обитатели края отстояли независимость в борьбе с ацтеками и не собирались покоряться немногочисленным пришельцам. Их не испугали невиданные ранее кони и гром пушек. В жестоком бою погибли две драгоценных лошади, досталось и воинам Кортеса. Лазарета для раненых не имелось, испанцы лечились доступными способами, прежде чем отправиться в новый бой. «Мы обмыли раны, – пишет участник похода Берналь Диас, – и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца». Тем же средством лечили и раненых лошадей. Болеть не имел право никто: раненые либо умирали, либо поднимали меч и вставали в строй.
Потом многие будут утверждать, что индейцы не знали лошадей и человек на коне приводил их в панический ужас. Конечно, эти животные были не знакомы жителям Нового Света, но, вопреки сложившемуся мнению, индейцы успешно боролись с лошадьми в первых же битвах. По рассказу Берналя Диаса, враг более всего стремился захватить лошадей, но испанцы не позволяли сделать это. Лошадь Педро де Морона досталась им мертвой – после удара индейского копья в шею. Тлашкаланцы утащили труп коня и показывали его по всем селениям своего государства; с тем, чтобы ни у кого не возникало страха перед невиданным животным. Сбруя коня, подковы и налобник были принесены в дар их богам. Так что, побеждали испанцы благодаря собственному фантастическому мужеству, умению воевать, прозорливости ума командиров, и в меньшей степени благодаря наличию лошадей и огнестрельного оружия – и того и другого ничтожно мало имелось у первых конкистадоров. Личное обаяние командира значило невероятно много; и возглас Эрнана Кортеса «Сантьяго! На них!», повторенный десятками, в лучшем случае, сотнями испанцев, приносил самую невероятную победу.
Противники оказались достойны друг друга. Кортес надеялся, что после второго поражения тлашкаланцы заключат мир, но получил следующий ответ вождя:
– Испанцы могут идти, когда им вздумается. Но мир с ними мы заключим лишь после того, когда их мясо будет отделено от костей!
Только после новых жестоких поражений индейцы Тлашкалы (до этого успешно противостоявшие империи ацтеков) заключили мир с бородатыми людьми и принесли им дары. И произошло это событие в то время, когда обессилевшие, израненные испанцы готовились к своему последнему бою; когда им оставалось только умереть с мечом в руке – смертью, достойной гордого идальго.
Победа над тлашкаланцами дорого обошлась испанцам, но произвела огромное впечатление на окружающий индейский мир. Теперь разные племена предлагали испанцам свою помощь, если те пойдут войной на Теночтитлан. В лагерь Кортеса явились послы и от правителя ацтеков. Монтесума прислал множество драгоценных вещей и… пригласил доблестных воинов в гости. Объяснить подобную глупость можно было только страхом. Тлашкала была злейшим врагом ацтеков, которого они так и не смогли покорить. И если бородатые люди, разбившие непобедимого врага, с ним же и объединятся, то положение Монтесумы могло быть печальным. К радости посланников-ацтеков, поредевший, но отдохнувший отряд пришельцев отправился в Теночтитлан.
Присланные Монтесумой золотые блюда, птицы и прочие драгоценные украшения подняли боевой дух испанцев, лучше всякой благородной цели. «Сколько же у них осталось золота, если Кортес получил дар, короля достойный?!» – бедных идальго более всего мучил этот вопрос.
Если Монтесума и не рассчитывал на великую благодарность за свои дары, то надеялся, по крайней мере, усыпить бдительность. И здесь он просчитался: чужеземцы совсем не так относились к желтому металлу, как жители нового континента. Правителю ацтеков, конечно, удалось разлучить пришельцев со своими злейшими врагами, но бедняга возбудил у испанцев такую жажду золота, которая готова была смести и уничтожить все, что стояло на пути к богатству.
Довольно слов!
На окраине Теночтитлана Кортеса встречал правитель самого могущественного государства этого континента. «Великому Монтесуме помогли сойти с носилок и повели под руки великие касики, под весьма драгоценным и изумительным балдахином из зеленых перьев, искусно украшенным золотом, с обилием серебра, жемчуга и драгоценных камней, которые свисали как бусы, что нельзя было оторвать глаз, – рассказывает Берналь Диас, участник похода Кортеса. – Великий Монтесума был очень богато одет, согласно их обычаю, и имел обувь, наподобие сандалий, с подошвами из золота, а на верхней части были драгоценные камни».
Четыре вождя поддерживали Монтесуму под руки. На них были надеты набедренные повязки, дорогие красивые накидки, а головы украшали диадемы – они полагались только знатным ацтекам. Еще четверо великих касиков несли над их головами балдахин; множество других знатных ацтеков подметали дорогу перед Монтесумой, а иные расстилали дорогие ткани, дабы нога Великого Господина не коснулась голой земли. Сзади следовала толпа родственников правителя и прочих вождей. Золота и серебра было на них столько, что отражающийся от украшений солнечный свет слепил испанцам глаза. Головы ацтеков были почтительно и благоговейно опущены, никто не смел смотреть в лицо великому Монтесуме.
Отдаваемые касиками почести со стороны казалась ухаживанием за немощным человеком. Увы! Таков ритуал, сложившийся столетиями, и при всей его глупости, не мог поступить иначе даже властитель здешнего мира. А в целом несчастливая судьба Монтесумы вовсе не была свидетельством его недалекого ума. Испанцы, современники тех событий, пишут о Монтесуме, как о весьма достойном правителе. Вот, например, мнение другого солдата Кортеса – Франсиско де Агиляра (позже сменившего меч на плащ доминиканского монаха): «Этот король и господин был среднего роста, худощав, с крупной головой и плоскими крыльями носа, отличался большой проницательностью и здравомыслием, ученостью, опытностью, но бывал резок и весьма категоричен в разговоре».
В юности Монтесума прославился как храбрый воин, он одержал на полях сражений 18 личных побед и был удостоен многих наград. Но с тех пор минуло много лет. Сегодня пятидесятитрехлетний владыка мира не производил впечатления бесстрашного воина. Но… Изящная набедренная повязка покоилась все же на бедрах, а не на животе; а ведь не мудрено увеличиться этой части тела, коль передвигаешься в носилках, а о твоей еде заботится толпа лучших поваров. Смуглое, отмеченное морщинами лицо переполняла величественная гордость, но это была лишь маска, положенная владыке мира, и человек наблюдательный мог прочитать под ней старательно скрываемую тревогу. Увидеть ее могли только испанцы, так как они не были осведомлены, что смотреть на владыку мира смертным не позволяется. Монтесума давно перестал с оружием в руках брать пленных и убивать врагов, но, как ни странно, вид у него был утомленный. Движения повелителя ацтеков отличались медлительностью и оттого ход всех этих вождей с опущенными головами походил на похоронную процессию.
