– Диего, – представился подошедший испанец и спросил: – Как я могу называть тебя?
– Тоноак.
– Насколько я знаю, каждое имя у вас что-то значит.
– «Обладающий светом» – так оно звучит.
– Кажется мне, получил ты его неслучайно.
– Нам нужно спешить, чтобы успеть собрать выкуп. А потому не сможем уделить тебе должного внимания, благородный юноша, – произнес Тоноак, понявший, что его новый знакомый только начал беседу.
– Мне не хотелось бы вас задерживать. Если позволишь, я присоединюсь к твоим людям. Возможно, чем-то смогу быть полезен.
Предложение было необычным, но отказывать ему не хотелось, дабы не обрести врага из числа окружения Кортеса. Открытые искренние глаза юноши внушали доверие.
– Разумеется, ты можешь идти с нами до тех пор, пока не удовлетворишь любопытство. Скрывать нам нечего. Если, конечно, не будет возражать твой военачальник.
– Хотя Эрнан Кортес – мой отец, но думаю, он не обратит внимания на уход сына.
– Вот как?! – удивился ацтек. – У нас отцы привыкли знать о каждом шаге своих детей.
– Тогда у Кортеса ни на что иное не останется времени, – улыбнулся незнакомец. – Дело в том, что я бастард, как и многие его дети. Отец был единственным ребенком в семье, и это обстоятельство его страшно тяготило в детстве. Бедняге сильно недоставало брата или сестры. И он исправил ошибку родителей. Его дети рождались от женщин, которые случайно оказались на пути. Я появился на свет, едва прошел год с момента его высадки на Эспаньоле.
– А твоя мать…? – Ацтек проникся сочувствием к собеседнику.
– Она из местного племени – как-то случайно принесла в дом Эрнана Кортеса продукты, а вышла со мной под сердцем. До трех лет отец не подозревал о моем существовании. Матери пришлось открыть тайну, когда ей и мне угрожала голодная смерть. Благородный идальго долго разбирался, похож ли неожиданный отпрыск на него, и к нашей с матерью радости, нашел одинаковые черты.
– Судя по всему, он заботится о тебе…
– Не слишком много. Разумеется, Кортес дает матери некоторые деньги на пропитание. Отец устроил меня в школу, где я научился читать и писать, но по нескольку месяцев не навещал меня и не интересовался моими успехами. Я упросил отца взять в этот поход. Он по-своему любит меня, но и тяготится при посторонних. Ведь я – живое напоминание о его грехе, а Кортес желает казаться добрым христианином.
Вначале ацтеки подозревали, что юноша присоединился к ним с единственной целью: узнать тайные места, где спрятано золото. Однако переменили свое отношение к гостю, когда увидели, с каким равнодушным лицом он помогал перегружать собранные сокровища в походные мешки. Диего бесхитростно рассказал историю своей жизни, и Тоноак позволил себе ответить тем же, когда испанец однажды несмело спросил:
– Прости мое любопытство, но в твоих чертах есть нечто отличающее тебя от людей здешнего народа.
– Слышал ли ты о тамплиерах? – спросил Тоноак.
– Конечно. Это был великий орден! – восторженно и удивленно воскликнул Диего. – Рыцарей-монахов сгубили козни французского короля и его советников. Доблестных защитников веры чтят в Испании и благодарны им за помощь в освобождении отечества от сарацин. Но тебе не должно быть известно об ордене Храма?!
– Я знаю о тамплиерах, потому что моему предку, с немногими братьями, удалось бежать, когда начались гонения на орден. Они одолели бесконечное море и прибыли сюда.
– Невероятно! – воскликнул Диего. – Этого не может быть! Ведь земля, на которой мы стоим, стала известна белым людям совсем недавно, а тамплиеры погибли не менее двухсот лет назад.
– Ты ошибаешься, Диего. Этот мир белые люди посещали давно. Тамплиеры побывали в Новом Свете еще при первом магистре, используя сведения древних и старинные карты. Они сохранили в тайне свои открытия, и только теперь я понял почему. Белые люди не готовы встретиться с другим неведомым миром. Ты же видишь: каким бедствием стало их знакомство!
– Но что случилось с тамплиерами, которым удалось здесь укрыться от гнева французского короля?
– То, что происходит со всеми людьми. Они умерли, не оставив потомства, потому что были монахами и остались верными своему обету, даже когда ордена не стало. Лишь один молодой рыцарь со слезами сложил белый плащ с крестом и вместе с ним – свой обет. Так решил совет оставшихся в живых тамплиеров; и ему было приказано вступить в брак.
– Для чего? – спросил испанец. – Чтобы сохранить память об ордене Храма?
Некоторое время Тоноак колебался. Он не привык говорить неправду, но тайна была слишком велика. Ацтек долго и проницательно смотрел в широко открытые глаза юноши. Абориген обладал особым чутьем, которое имеется только у собак. Эти животные безошибочно определяют: какой перед ними человек – плохой или хороший. Их поведение – от полного молчания до яростного желание разорвать человека на части – помогает хозяевам определить свое отношение к гостю. Ацтек понял, что перед ним юноша возвышенной благородной души, и постепенно начал открывать свою великую тайну.
– Нечто более ценное предстояло сохранить моему предку, – после долгих раздумий ответил Тоноак.
– История твоей семьи связана с одеждой, которую вы хотите выкупить у отца? – начал догадываться Диего.
– Да. Я сказал правду Кортесу – одежда, которую мы хотим вернуть, – действительно принадлежит Господу. Твой отец, разумеется, решил, что она считается одеянием одного из богов ацтеков, и потому легко согласился его продать. И мы не будем называть ему имя первого Владельца иудейского хитона.
– Неужели?! – воскликнул сын Кортеса и перекрестился несколько раз.
– Ты сам догадался. Это именно тот хитон, в котором Иисус, наш Господь, шел к своему Кресту. Сейчас не представляю, кому можно доверить эту святыню, но твоему отцу не хотелось бы… Он часто упоминает имя Господа, но столько крови на его руках… Прости.
– Невероятно! – воскликнул задрожавший всем телом Диего. – Не верю, что мы сможем прикоснуться к святыне! Ведь ты позволишь мне это сделать?
– Прошу тебя, друг мой, успокойся, – попросил Тоноак. – Твое волнение может выдать нашу тайну помимо воли, если так будешь себя вести пред ликом отца.
– Ты прав, мой отец не тот человек – кому должна принадлежать одежда Иисуса. Только теперь я понял, почему пошел за вами, – осенило молодого испанца. – Тогда со мной произошло невероятное: словно какая-то сила приказала догонять индейцев, и я не мог не подчиниться. Теперь я точно знаю: меня вел Господь. И больше тебя не покину, даже если будешь гнать меня!
– Спасибо, добрый друг!
Им довелось прервать беседу, так как отряд вошел в деревню, и начался сбор выкупа по родственникам и друзьям. Хотя люди жертвовали последние ценные вещи, которые передавались из поколения в поколение и являлись семейными реликвиями, мешки наполнялись медленно. Вопреки мнению испанцев, что эта земля была переполнена золотом, немногие ацтеки могли позволить себе обладание изделиями из желтого металла.
