– Да они идут медленно, – согласился правитель. – Их мало, и ведут они себя неразумно. Белые люди воюют со всеми, кто встречается у них на пути.
– Возможно, Господь дает время нам, чтобы поразмыслить и окончить все дела миром, – предположил Тоноак.
– Пожалуй, я успею встретиться с братом, – принял вдруг решение Атауальпа и покинул чужеземцев, не прощаясь.
Последовали спешные приказы Атауальпы: инки северных земель, годные к службе, должны незамедлительно отправиться в Куско по случаю поминального дня почившего Уайна Капака; также, согласно древним обычаям народа, они обязаны принести клятву верности Уаскару и совершить ему поклонение. Брат Единственного Инки повелел взять самые лучшие наряды и украшения, чтобы праздник, который обещал стать примирительным для сыновей Уайна Капака, запомнился всему народу.
По великолепной дороге потянулись в столицу празднично одетые люди. А между ними небольшими отрядами следовали опытные и отборные воины числом более тридцати тысяч; их вели лучшие военачальники покойного Единственного Инки.
Уаскар заподозрил неладное и принялся собирать своих воинов. Обе армии встретились на обширных полях вблизи Куско. Битва инков была необычайно ожесточенной: на стороне новобранцев Уаскара были справедливость и желание сберечь законного Единственного Инку, за узурпатора Атауальпу сражались закаленные в боях с северными племенами опытные воины. Когда опытность стала брать верх, Уаскар, под защитой тысячи телохранителей, обратился в бегство. Но военачальники Атауальпы понимали, что победа ничего не стоит, пока Единственный Инка жив и свободен. Погоня продолжалась до тех пор, пока не погибла последняя тысяча воинов Уаскара.
Атауальпа объявил, что война между инками окончена, и повелел собраться всем родственникам Единственного Инки в Куско, дабы на семейном совете решить, как дальше управлять страной. И как только родственники прибыли в столицу, Атауальпа занял место Уаскара и приказал перебить всех, кто мог стать ему соперником. Когда его военачальники заметили, что он поступает слишком жестоко, новый правитель ответил:
– Не бывать никогда двум Единственным Инкам!
Жестокость Атауальпы не насытилась кровью двухсот своих братьев, сыновей Уайна Капака, и, по словам хрониста, «двинулась дальше, пожирая кровь его племянников, дядей и родичей четвертого и более поколений, ибо все, кто имел королевскую кровь, законнорожденные или бастарды, не смогли от нее уберечься. Всех их он приказал убить разными смертями: одних обезглавили; других повесили; других побросали в реки и озера с огромными камнями на шее, чтобы они утонули, и им бы не помогло их умение плавать; другие были сброшены с высоких утесов и обрывов».
На глазах пленного брата, Уаскара, Атаульпа приказал перебить его сановников, военачальников и слуг. Затем ему пришла мысль, что женщины из царственного рода могут родить и вырастить соперника, и в руки палачей перешли все женщины и дети, связанные родством с Атауальпой. Только Уаскара он не торопился убивать, так как еще не насладился его позором и бесконечными бедствиями.
Итак, Писарро после долгого и утомительного пути, вступил на землю инков. Он с удивлением увидел разрушенные города и сожженные деревни, трупы воинов и просто жителей на руинах. Повешенные на деревьях вдоль дороги воины, с выклеванными глазницами, не увидели будущего позора своих победителей.
Испанцев, поднимающихся по узкой горной дороге, мог бы с легкостью уничтожить из засады небольшой отряд инков. Однако последние были заняты братоубийством; несмотря на то что Уаскар давно томился в плену, не все желали признавать Атауальпу своим правителем.
Наконец за горным перевалом открылся красивейший город – Кахамарка. Прекрасные дома почти все оказались пустыми, по водопроводу беспрерывно поступала холодная горная вода, излишки ее давали жизнь красивейшему фонтану. В городе находился храм Солнца, а при нем жило несколько сотен священных дев необычайной красоты. Пользоваться ими мог только Единственный Инка, но испанцы этого не знали и, не обращая внимания на ужас в глазах туземцев, прямо в охапках понесли понравившихся дев Солнца в свой лагерь.
До столицы империи – Куско – по словам туземцев, было не менее тридцати дней пути. (И это при условии, что никто не будет препятствовать передвижению горстки конкистадоров.) Но везение почему-то не покидало Писарро: под Кахамарку прибыл Атауальпа, чтобы на здешних горячих источниках подлечить раны, полученные во время войны с братом.
Писарро тут же вступил в переговоры с правителем империи. В качестве посла отправился Эрнандо де Сото с большей и лучшей частью конницы – сорока всадниками. Он постарался произвести впечатление на инков, прежде не имевших дела с лошадьми. Прекрасный наездник – де Сото – поднял свою дрессированную лошадь на дыбы перед самым лицом Единственного Инки – так что от поднятого ветра колыхнулась бахрома его головного убора. Атауальпа даже не моргнул глазом, но стоявшие рядом воины в страхе отшатнулись назад – вечером всех их казнили за трусость.
Эрнандо де Сото уверял правителя в дружественных намерениях испанцев и передал приглашение Писарро посетить его лагерь в Кахамарке. Атауальпе также хотелось ошеломить и испугать чужеземцев, а по возможности уничтожить их, и он объявил де Сото, что навестит гостей на следующий день.
Атауальпа появился в окружении семи тысяч мужчин, которые пытались представить собой мирную толпу. Однако каждый из них имел боевой топор, пращу и мешочек с камнями, прикрытый набедренной повязкой. Единственного Инку, который завоевал свой титул в братоубийственной войне, одетого в голубые одежды, с золотой короной на голове и ожерельем из крупных изумрудов, несли на украшенном серебром паланкине. Его окружали восемьдесят племенных вождей, столь же богато украшенных. Их золото и драгоценные камни воспламенили в сердцах испанцев отнюдь не уважение, на которое рассчитывали знатные индейцы, а вожделение.
Обе армии были намерены сражаться, но тщательно скрывали это. Пока Атауальпа ждал эффекта, произведенного его появлением, испанцы обреченно готовились к худшему. Им ничего не оставалось, кроме ожидания чуда. Против многотысячной армии они могли противопоставить менее двухсот воинов. 16 ноября 1532 г. должна была решиться их судьба, а также судьба всего континента – Южной Америки.
О великом думал в те мгновенья только монах-доминиканец Висенте де Вальверде. Он твердо следовал предписаниям королевского совета: пытаться предотвратить миром любое кровопролитье. Монах, в сопровождении переводчика, приблизился к Атауальпе и протянул ему Библию со словами:
– Я служитель Бога и проповедую христианам об истинах Божественных, о них я хочу рассказать и тебе. В этой книге вся наша мудрость. Она гласит, что все люди есть братья и между ними должен быть мир.
Атауальпа принял подарок, но он был необычен, и Единственный Инка не знал, как им пользоваться: книга распахнулась в его руках и выскользнула наземь. Евангелие Божье на земле произвело на испанцев величайшее впечатление, так что жизнь их стала иметь второстепенное значение. Желание наказать осквернителей святыни вытеснило страх из их душ.
