Отложенная месть Франсиско Писарро неумолимо вступала в пору зрелости, и она принимала форму законного наказания. И вот Атауальпе, нетерпеливо ожидавшему освобождения (либо от испанцев, которые должны исполнить обещание; либо от своих сторонников, которые надеялись отбить силой повелителя), объявили приговор.
Атауальпу обвинили в узурпации власти и убийстве законного правителя, по сути дела, последнее явилось страшнейшим преступлением – братоубийством. Следующие пункты – многоженство и поклонение идолам – также требовали самого сурового наказания. Знатный пленник был приговорен к сожжению на костре.
В тот же день на площади Кахамарки установили столб, который со всех сторон обложили дровами. Вечером, уже при свете факелов, Единственного Инку привели к месту казни. И тут Атауальпа закричал:
– Стойте! Я хочу принять веру белых людей! Позовите Тоноака!
Казнь остановили, ацтека нигде не нашли, а вместо него к осужденному приблизился монах. Атауальпа продлил свою жизнь еще на час, в течение которого его крестили, нарекли именем Хуана, а затем монах исповедовал нового христианина. Как милость, приговоренному было разрешено последнее желание. Он попросил заменить сожжение на костре любым другим видом казни. Дело в том, что сожжение считалось самой страшной смертью у инков, ибо уничтоженное огнем тело не могло возродиться в новой жизни.
Атауальпа был задушен с помощью гарроты – традиционного испанского орудия казни. Весь следующий день тело Единственного Инки оставалось на площади, дабы инки убедились, что освобождать некого. Затем его, как христианина, похоронили в церкви Кахамарки.
Второй прыжок Альварадо
Педро де Альварадо – был одним из лучших капитанов Кортеса, но между тем доставлял ему немало хлопот. Как мы помним, необдуманные действия Альварадо привели к «Ночи печали» и потере Теночтитлана. Впрочем, храбрейший конкистадор не только создавал опасное положение, но находил выход из него. В «Ночь печали» он командовал обреченным на гибель арьергардом и только чудом выжил, одолев разрушенный пролет моста при помощи копья, которое использовал как шест для прыжков в длину. «Прыжок Альварадо» – так стал называться мост, возведенный впоследствии на месте разрушенной переправы. И, хотя этот храбрец явился причиной временной потери Теночтитлана и почти всей добычи, Кортес лишь отечески пожурил капитана за сотворенную катастрофу, а самые опасные и ответственные поручения по-прежнему были уделом именно Альварадо; ему не было равных там, где нужно было пролить кровь.
В 1524 г. Педро де Альварадо по поручению Кортеса отправляется на завоевание Гватемальского нагорья и успешно справляется с порученным делом. Он становится губернатором завоеванного края и год за годом расширяет подвластные земли, покоряя индейцев Белиза, Сальвадора, Гондураса. Много лет он завоевывал то, что было рядом, и вдруг в 1534 г. губернатор Гватемалы, которому в ту пору исполнилось пятьдесят девять лет, совершает гигантский прыжок, конечной точкой которого стало Перу.
К изумлению Франсиско Писарро, рыжебородый губернатор Гватемалы появился во главе огромной (по меркам Нового Света) армии – пятьсот воинов, из которых половина имела лошадей. Писарро радовался подкреплениям, прибывавших отовсюду, но отряд Педро де Альварадо был слишком крупным куском: его не получалось разжевать; пищу из-за огромных размеров невозможно было поместить в рот; разрезать на куски также не имелось возможности – солдаты были слишком преданы прославленному капитану Кортеса. Писарро не знал, что можно предпринять: после казни Атауальпы считал себя полновластным его наследником, и тут появился тот, кто обладал равновеликой силой и не имел никакого желания подчиняться.
Два военачальника не спешили портить друг с другом отношения; до поры до времени они и не встречались. Альварадо зашел в Кахамарку, которая имела только небольшой гарнизон, все прочие войска во главе с Писарро и его капитанами разбрелись по огромным просторам завоеванной империи. Писарро приказал подвластным индейцам обеспечивать продовольствием людей Альварадо и их лошадей. Некоторое время гости и хозяева мирно сосуществовали. А между тем Писарро узнал, что губернатор Гватемалы настойчиво ищет сына Кортеса, день за днем он расспрашивает индейцев и солдат-испанцев.
– Так и знал, что Диего был глазами Кортеса! – повторил Писарро прежнее свое заблуждение и также включился в поиски бастарда.
Оказалось, что Диего и бывший с ним ацтек исчезли в день казни Атауальпы. Писарро даже нашел проводников, которые довели Диего и Тоноака до Великой реки и дальше предоставили их самим себе. Когда в один из дней Писарро, испытывая непривычный внутренний трепет, приблизился к Кахамарке, то получил невероятное известие: все солдаты Альварадо поднимаются в горы. Впереди шли проводники, которых он допрашивал накануне, а в конце колонны несколько сотен индейцев-носильщиков тащили имущество и продовольствие для испанцев.
Войско Альварадо вернулось в Кахамарку через месяц. Вид его мог вызвать только жалость у обычного человека, а у людей подлых – злорадство. То были призраки, вышедшие из царства теней, либо древние мумии, внезапно ожившие: иссохшая черная кожа покрывала лишь кости – мясо между ними исчезло; изорванная одежда висела на них, словно была приобретена на вырост, но успела износиться прежде, чем подросток достиг нужного размера. Все железное оружие испанцев покрыла ржавчина до такой степени, будто их доспехи и мечи хранились последние сто лет на дне морском и были случайно выброшены на берег штормовой волной.
Несколько дней люди Альварадо приходили в себя после труднейшего путешествия. И лишь когда солдаты немного восстановили силы, их командир отправился на встречу с хозяином здешних мест. Писарро, обнаруживший, что с великолепного войска Альварадо слетел лоск и оно утратило былую силу, встретил соперника без страха и с широкой улыбкой:
– Не понял, Педро, что ты за маневр осуществлял? Твой путь через заснеженный перевал покрыт телами носильщиков.
– Индейцы с теплого побережья оказались негодными в холодных горах. Их мне не жаль, но я потерял немало славных испанцев. Ты не представляешь, Франсиско, через какие трудности нам довелось пройти.
– Я-то представляю… За труднопроходимыми горами начинаются джунгли, изредка прерывающиеся болотами, в которых, судя по ржавым доспехам, вы побывали. Но для чего весь этот путь?
– Признаюсь, Кортес попросил меня найти его сына. Я отыскал проводников, которые довели Диего до Великой реки, и отправился по его следам. Если б я знал, что мое войско побывает в аду! Мы замерзали в горах, гибли под снежными лавинами, нас засыпало пеплом вулкана, которому вдруг захотелось ожить прямо под нашими ногами. Несчастные солдаты надеялись отдохнуть, спустившись в долину, однако, как ты заметил, начались джунгли. Тучи насекомых кружили над нашим войском, и эти мелкие твари проедали плоть до самых костей, огромные змеи проглатывали целиком наших солдат… Самое смешное, когда мы достигли Великой реки, проводники заявили, что здесь они расстались с Диего и его товарищем, и наотрез отказались идти дальше. Солдаты растерзали проводников, и мы отправились в обратный путь. Восемьдесят пять испанцев погибло во время этого путешествия, мы потеряли почти всех лошадей. Печальнее всего, что жертвы оказались напрасными.
