– Понятно. Значит и ты против этой войны?
– Конечно. Уже три десятка лет минуло, как христиане пришли в Палестину. И все это время льется кровь. Франки и мусульмане безжалостно истребляют друг друга. Иной раз мне кажется, что Святая земля превратилась в некое чудовище, непрерывно пожирающее людей. Все новые и новые пилигримы прибывают сюда, чтобы принять участие в войне с неверными; а из внутренних мусульманских областей подтягиваются новые поколения сарацинов, чтобы противостоять христианам. Да разве этому учил Иисус?!
– Но ведь невозможно, чтобы ошибались все: Петр Пустынник и Бернард Клервоский, епископы и простые священники, бароны и короли? – только и смог спросить Гуго де Пейн.
– Чаще всего такое и возможно, – с горечью произнес Понтий. – Подумай сам, Гуго, если бы не ошибались все, разве Иисус оказался бы на кресте?
– Но я не могу не помочь королю. Он мой друг, без него не существовало бы ордена. Я ему обязан всем.
– Тоже верно, – согласился Понтий. – Вот потому я и не могу дать тебе совета.
Гуго де Пейн устремил задумчивый взор на хитон Всевышнего.
– Господь, боюсь, не одобрит затею короля с Дамаском.
– И я думаю, что дело это не богоугодное, – опять разделил мнение магистра иудей. – Но хитон обязательно возьми с собой.
– Зачем?! Если мы с тобой единого мнения, что Господь не поможет нам завоевать Дамаск.
– Возможно, ты получишь Его совет в другом вопросе. Господь всегда окажет помощь, если верить и уметь ждать. Тебе, Гуго, необходимо часто советоваться с Богом, потому что в твоем подчинении много людей. И если ты их пошлешь на дело, не угодное Господу, большой грех падет на твою душу, и много людей может пострадать.
– Спасибо, Понтий!
– За что же? Я ничем тебе не помог.
– За то, что есть с кем поговорить. Плохо, что мы редко встречаемся. Слишком много стало вокруг меня людей, они отнимают все мое время. Но меня преследует странное ощущение: чем больше я занят делами ордена, его людьми и заботами, тем больше чувствую себя одиноким. И особенно, когда рядом нет тебя. У всех иные мысли и желания… чужие мне…
Иерусалимский король умел убеждать: к нему присоединились отряды из всех христианских государств Востока, а именно: из Триполи, Эдессы и Антиохии. Из Иерусалима вышла армия численностью в двадцать тысяч воинов.
Жаркое палестинское солнце в прежние походы доставляло немало неприятностей одетым в броню рыцарям. Но… В ноябре 1129 г. оно было уже неярким, и войско иерусалимского короля бодро шло в сторону Дамаска. Казалось, Балдуин учел даже особенности здешнего климата. Однако в это время года погода редко бывает комфортной во всех отношениях; избежав жары, можно подвергнуться действию более неприятной напасти. За три перехода до Дамаска на землю обрушился проливной дождь.
Укрыться было негде, и войско продолжало упрямо брести в сторону заветного города. Лошади первыми стали выдыхаться, их ноги утопали в сплошной полосе грязи, в которую превратилась дорога. Всадники спешились, чтобы облегчить участь животных. Вскоре уже рыцари едва переставляли ноги. Наконец небо смилостивилось: ближе к вечеру дождь прекратился и даже выглянуло скупое осеннее солнце, успевшее слегка просушить промокшие одежды воинов. Но согреть их у ноябрьского солнца не хватило ни сил, ни времени.
На привал в тот день расположились раньше обычного, потому что закончились силы у людей и лошадей, даже любимый сокол короля отказался лететь за добычей.
Как все, Великий магистр упал на сырую землю. Спустя немного времени, холод сковал все его члены. Воины пошли собирать хворост для костров. Кнехты услужливо сложили кучу дров вблизи дрожавшего магистра. С первыми искрами разожженного костра тело Гуго де Пейна успокоилось, дрожи как и не бывало. Прошло слишком мало времени, чтобы огонь мог произвести подобное действие, а потому необычное спокойствие магистра возбудило тревожные подозрения. Кнехты склонились над своим, давно уже немолодым, военачальником; их опасения оказались напрасными, дыхание магистра было ровным и спокойным.
В то время, когда языки огня начали лизать дрова, Гуго де Пейн увидел свой яркий свет на небесах. Нечто светящееся спускалось все ниже и ниже, приближаясь к магистру, блуждавшему в собственном сне, пока не превратилось в маленького мужчину с плешью и черной бородой. От этого тощего человека дышало великой силой…
Магистр сразу узнал видение и радостно воскликнул:
– Святой Павел!
– Зачем ты здесь, Гуго? – грустно спросил внезапно возникший человек.
– Я иду по твоим следам.
– Несчастный, ты идешь туда, куда идти не следует.
– Как может быть такое? Ведь твой путь из Иерусалима лежал в Дамаск?
– Да. И на этом месте, где ты сейчас лежишь, на меня упал великий свет неба, и я ослеп. А потом услышал голос: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?» А я не мог ничего видеть и только спросил: «Кто Ты, Господи?» Господь же сказал: «Я Иисус, Которого ты гонишь… встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать».
– Ты счастливый Павел! Тебя направил Господь… а я долго просил перед походом совета у Него…
– Да как ты смеешь так говорить, когда слово Божие отныне известно каждому? Оно лежит в кельях рыцарей Храма. Ведь так? Ты же читал о моем разговоре с Господом?
– Конечно. Много раз, – согласился Гуго де Пейн.
– Вот видишь! А я шел во мраке, пока свет Господа не озарил мне путь. Ты ведь знаешь, что я сторожил одежды тех разгоряченных людей, которые убивали камнями святого человека – епископа Стефана. Тогда я был уверен, что жестокие люди поступают правильно, и мысленно я вместе с ними бросал камни. Господь простил, Он избрал меня, чтобы принести в мир Его слово.
– Слишком все сложно в этом мире… – сокрушаясь, промолвил магистр, и попросил: – Помоги, святой Павел!
– Каждый должен найти свой путь к Богу, каждый должен сам исполнить Его волю. Мне нужно уходить, Господь будет недоволен…
Видение исчезло, оставивши Великого магистра наедине с множеством вопросов, которые рыцарь Храма не успел произнести. Некоторое время он пытался разбираться с ними во сне, но и это занятие прервалось по независящей от тамплиера причине. Гуго де Пейн открыл глаза оттого, что кто-то вежливо, но настойчиво толкал его в плечо. Магистр увидел, что будит его оруженосец, но не смог на него разозлиться, потому что в трех шагах стоял иерусалимский король.
– Как ты можешь спать в грязи, на жутком холоде? – удивился король. – Почему слуги не позаботились о твоем отдыхе?
– Видно, так было угодно, чтобы я обрел сон в этом месте, и слуги не посмели потревожить мой покой, – признался де Пейн.
В иное время Балдуина заинтересовало бы это странное объяснение, но теперь было время отнюдь не решения загадок и объяснения странностей.
– В окрестностях появились туркмены. Пока их немного, но ждать нападений следует в скором времени. Тамплиеры имеют большой опыт сопровождения пилигримов. Хочу, Гуго, попросить, чтобы ты занялся защитой нашей колонны от внезапных нападений, – поделился своими волнениями король.
