Гуго де Пейн открыл глаза. Светало… На востоке из-за кромки земли медленно выползал красный полукруг, через некоторое время он превратится в солнце. Магистр приподнялся, надеясь с другой стороны увидеть луг, покрытый цветами. Но нет! Ни луга, ни тем более маленького человека не наблюдалось. Перед глазами его предстала бесконечная морская гладь. Только дельфин плыл рядом с кораблем и что-то щебетал на своем языке.
Гуго подошел ближе к борту и принялся рассматривать морское существо. Дельфин заметил это и с громкими звуками начал выпрыгивать из воды и показывать номера, на которые были способны только бродячие акробаты. Дельфин сопровождал корабль до самой Яффы. Лишь только судно начало заходить в порт, он, как показалось магистру, улыбнулся и исчез.
– Прощай, Годфруа де Сент-Омер! Прощай, добрый друг! – промолвил он, надеясь, что душа погибшего тамплиера решила с ним проститься в образе дельфина.
Война короля с королевой
Весьма прискорбно, господа,
Что среди женщин иногда
Нам попадаются особы,
От чьей неверности и злобы
Мы терпим много разных бед.
В их душах женственности нет,
Они коварны и фальшивы,
Жестокосердны и сварливы,
Но так же, как и всех других,
Мы числим женщинами их,
Иного не найдя названья…
Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль
Фульку пришлось спешно покидать северные государства вслед за тамплиерами. Он только успел сменить коннетабля в Антиохии – мятежного на благонадежного, простить бунтовавших баронов Алисы и ее саму и послать свое прощение графу Жослену в Эдессу.
Поспешность короля объяснялась просто: пока он разбирался с непослушными вассалами, пришли известия, что измена прокралась в его собственный альков. Фульку сообщили, что в Иерусалиме появился прежний воздыхатель Мелисенды – Гуго де Пюизе.
Северным вассалам изрядно повезло, ибо получив неприятное сообщение, Фульк с невероятной скоростью устремился в свою столицу. Когда он уже был в границах Иерусалимского королевства, пришли новые сведения, что граф Яффы был замечен в его собственном дворце обедающим в обществе королевы. Фулька охватила бешеная ярость, и, несомненно, если б подробности из жизни дворца были получены раньше, то Понс, Жослен или Алиса могли заплатить жизнями. А теперь Фульк продолжал нести свою ненависть в собственную семью.
– Где он? – заорал Фульк, как только увидел свою жену.
Король был страшен. Едва он вошел в зал, прислуживающие королеве девушки от страха побледнели, вжали головы в плечи и, казалось, уменьшились в размерах. Вид иерусалимского монарха мог испугать любого, но только не женщину, вызвавшую его гнев. Мелисенда с едва уловимым презрением окинула взором ревнивца и затем небрежным жестом отослала прочь слуг – ни к чему лишние уши и глаза во время выяснения семейных отношений. Оставшись наедине с тигром, кошечка решила с ним поиграть. С изумленным видом она произнесла:
– Да кто он? Кто тебе так срочно понадобился, что ты не нашел одного мгновения, чтобы поприветствовать любимую жену после многих дней разлуки?
– Твой любовник! – столь же неопределенно, но с весьма великой злостью в голосе пояснил Фульк.
– Дорогой муж, не досталось ли тебе несколько ударов по голове во время этого похода? – подозрительно посмотрела на супруга Мелисенда и спросила с ласковым участием: – Может быть, мне вызвать врача?
– Не притворяйся, Мелисенда, не покрывай ложью ложь. Мне все известно.
– И долго ты будешь со мной разговаривать загадками? А теперь еще оскорблять начал. Пожалуй, лучше сходить в церковь, чем с тобой вести беседу.
Король стоял, загораживая входную дверь, а потому пришлось еще некоторое выслушивать его обвинения.
– Подожди замаливать грехи, Мелисенда, – зарычал Фульк. – Вначале исповедуйся мне.
– Да когда ты успел стать священником? – удивилась королева. – Ты бы хоть одним намеком подсказал, в чем хочешь меня обвинить.
– Хватит изображать из себя невинность, – начал брызгать слюной ревнивец. – Продажная девка с рыночной площади и то лучше и честнее: по крайней мере, она продает себя, чтобы не умереть с голоду.
– Мой любезный муж, или ты заканчиваешь со своими беспредметными обвинениями, или я ухожу. – Мелисенда решительно сделала шаг в сторону двери. Неизвестно, каким образом она собиралась устранить препятствие между ней и дверью, но можно не сомневаться, королю пришлось бы худо.
– Тебя видели с этим… из Яффы. – Фульку было противно произносить имя счастливого соперника.
В ответ Мелисенда лишь рассмеялась:
– Ты хочешь сказать: с графом Гуго де Пюизе? Он действительно был во дворце. Разве я не могу пообедать в обществе моего троюродного брата?
– В то время как его король отправился в опасный поход, вассал развлекается с королевой?! Очень хорошо! И вовремя! Я-то думаю, почему графа не приметил в своем войске, а он был занят моей женой.
– Граф де Пюизе затем и появился в Иерусалиме, чтобы присоединиться к твоему войску. Дело в том, что он слишком поздно получил приказ.
– И почему-то он не поспешил вдогонку.
– Он бы не смог догнать, потому что пришел на следующий день после твоего ухода, – продолжала оправдывать графа королева, совершенно не беспокоясь о собственной репутации. – Разве можно тебя настигнуть, когда ты перемещаешься столь же стремительно, как Гай Юлий Цезарь.
– И он почему-то не ускакал из Иерусалима сразу же, как понял, что в его присутствии здесь нет необходимости.
– Как это нет необходимости?! – возмутилась королева. – Ты увел из столицы всех воинов, до последнего туркопола. Не было даже приличного рыцаря в охране королевского дворца. Вот я и попросила Гуго де Пюизе на несколько дней взять на себя заботу о Иерусалиме. Как видишь, со своей задачей граф справился: твоя столица цела и королева в добром здравии.
– И что теперь ты мне посоветуешь? Поблагодарить за это графа Яффы?
– Воспитанный человек так бы и поступил. Для тебя будет достаточно, если промолчишь, и перестанешь быть посмешищем для дворцовых слуг.
Фульк и сам понял, что его поведение недостойно короля, а потому, умерив свои эмоции, он постарался произнести спокойным голосом:
– Все это хорошо, но только я не просил Гуго де Пюизе заботиться об Иерусалиме, и тем более, о моей жене.
– Граф Яффы… – начала королева, но муж ее перебил:
– Он больше не граф Яффы, если ты имеешь в виду Гуго де Пюизе. Мне не нужны столь нерасторопные вассалы, – сказал свое последнее слово Фульк и направился к выходу. Продолжать бессмысленный спор с королевой не желала даже его ненависть.
Королева поспешила за письменными приборами. Необходимо было предупредить троюродного брата и весьма близкого друга, чтобы на благодарность короля он не рассчитывал, а готовился к худшему.
