Впрочем, Мелисенда продолжала свирепствовать, и Фульк предпочел во всем с ней соглашаться. Она правила королевством в большей мере, чем король, без совета с Мелисендой супруг не мог подписать ни одного документа. Единственное, что его радовало: Палестина избавилась от ненавистного Гуго де Пюизе.
Граф все же не погиб после жестоких ударов бретонца. Молодой организм де Пюизе позволил ему даже встать с постели и отправиться, согласно приговора Высокого суда, в изгнание. Гуго де Пюизе нашел приют при дворе своего родственника короля Сицилии Рожера II. Король выделил ему графство Гаргано в Апулии, но страшные раны, нанесенные бретонцем не позволили Гуго де Пюизе дожить до окончания трехлетнего срока изгнания. Потомок могущественного графского рода и любимец иерусалимской королевы умер в возрасте двадцати восьми лет.
Великий магистр Гуго де Пейн строго-настрого приказал тамплиерам не вмешиваться в усобицу баронов ни на чьей стороне. Рыцари ордена Храма сопровождали караваны пилигримов, иногда брали на себя заботу о пограничных замках, когда их хозяев поглощала война. Магистр вместе с орденом пытался жить сам по себе, независимо от иерусалимского королевства вместе с его мятежными баронами. Но так не бывает в Палестине, мирская жизнь вместе с ее пороками и недостатками постоянно вторгалась на создаваемый де Пейном некий остров тамплиеров.
Раймунд и Констанция
К чести Фулька надо сказать, что он никогда не впадал в отчаянье, хотя поводов имелось достаточно. Анжуйский князь, привыкший железной рукой наводить порядок в своих прежних владениях на Западе, на Востоке попал в сложнейшую ситуацию. Вокруг него сосредоточились только враги, в числе которых оказалась и собственная жена, а друзей становилось все меньше – прибывшие с ним анжуйские рыцари частью погибли в походах, частью вернулись на родину, и только немногие решили связать свою жизнь со святыми местами.
Король не всегда действовал красиво и по рыцарски, его успех не всегда был громким подвигом, и, несмотря на позорные ошибки и поражения, он год за годом медленно, но терпеливо поднимался до короны, полученной от Балдуина II – полученной немного для него великоватой, на вырост. Прямой потомок Карла Великого не без труда смирился с тем, что у него не имелось достаточно сил, чтобы решать все вопросы ударом меча, и Фульк многого добивался с помощью восточной хитрости. Он менялся под обстоятельства, менял свои привычки и пристрастия, как собственно и должен поступать умный человек на протяжении своей жизни, а не только лишь хамелеон.
Насколько Фульк ранее был горяч и горделив, настолько теперь он стал сдержанным и терпеливым. Король был вынужден годами сносить скверный характер властолюбивой жены, и пример меняющегося мужа подействовал даже на нее. В результате как вчерашний сон был забыт Гуго де Пюизе и у коронованной четы в 1136 г. родился второй сын – Амори.
С северными христианскими государствами у Фулька также стали налаживаться отношения. С самым главным и опасным противником – графом Триполи – королю даже удалось подружиться. Сблизили их неприятности Понса, на которого напал эмир Алеппо, а с ним пришли свирепые и жадные до добычи туркменские племена. Граф Триполи был осажден в замке Монферран, и надежды на спасение не оставалось. Как раз в эти трудные для Понса мгновения явился Фульк и разгромил сарацин. С тех пор чувство благодарности навсегда привязало графа Триполи к иерусалимскому королю.
Разбитый под Монферраном эмир по пути домой напал на Жослена Эдесского. И его спас Фульк, прогнав туркмен. От ненадежного Жослена нельзя было ждать искренней благодарности, но нерешительность и природная лень графа не позволили бы ему в одиночку совершить подлость в отношении короля.
Оставалась хитрая властолюбивая Алиса Антиохийская, которую судьба вынудила довольствоваться Латакией, но княгиня не прочь была сменить провинциальный городок на столицу княжества. Алису нельзя было склонить к искренней дружбе, потому что она не знала, что это такое; нельзя запугать, потому что власть она любила больше всего на свете – даже собственной жизни; с сестрой Мелисенды приходилось бороться только ее оружием – хитростью. И Фульк вступил в бой, приняв правила игры своего противника.
Алиса была готова прибегнуть к помощи злейших врагов Иерусалимского короля, лишь бы на некоторое время сохранить за собой корону княгини Антиохии. Любовь к власти у этой женщины была ненасытной. Еще во времена короля Балдуина II она решила вступить в союз с мусульманским правителем Алеппо, и даже была готова обручить свою дочь Констанцию (которой шел только четвертый год) с сыном эмира. Ее посол в Алеппо был захвачен людьми короля; жестокие пытки развязали ему язык, в общем, этот план Алисы потерпел крушение.
Неутомимая изобретательная княгиня наметила для своей единственной дочери нового жениха, хотя Констанцию по-прежнему, в силу возраста, интересовали только куклы. Восьмилетняя принцесса была предложена византийскому императору Иоанну для его сына Мануила. До совершеннолетия четы Алиса рассчитывала править Антиохией на правах регентши. Она попросила Мелисенду разрешить ей покинуть Латакию и вернуться в Антиохию. Королева не смогла отказать сестре.
Патриарх и бароны Антиохии были в ужасе от новой аферы Алисы, потому что католики и православные в то время уже испытывали по отношению друг к другу непримиримую вражду. Бароны тайно отправили посла к Фульку с настоятельной просьбой найти для Констанции хорошего жениха и тем прекратить козни ее матери. Учитывая близость воинственного правителя Алеппо, избранник должен иметь мудрость и силу, принадлежать к могущественной влиятельной фамилии, уметь руководить битвой и самим княжеством.
Фульк нашел человека, вполне достойного стать князем Антиохии. Король задумал пригласить младшего сына герцога Гийома Аквитанского – графа Раймунда де Пуатье. Как и у всех младших отпрысков, у графа имелось ничтожно мало шансов получить достойный лен во Франции, а потому он без лишних раздумий согласился на предложение иерусалимского короля. У себя во дворце король долго и подробно наставлял рыцаря-госпитальера Жерара де Жебара, которому поручалось доставить графа в Антиохию. (Фульк часто прибегал к помощи госпитальеров с тех пор, как его отношения с Гуго де Пейном стали напряженными.)
Однако в Иерусалимском дворце даже стены имеют уши. Мелисенда пришла к королю тотчас же после ухода госпитальера.
– Фульк, дорогой, что ты задумал? Я узнала, что ко двору герцога Аквитанского отправляется рыцарь. И в чем его миссия? Почему мне ничего неизвестно?
Король решил большую часть своего замысла открыть наблюдательной супруге. Он конечно же из благородных побуждений не стал выяснять, откуда Мелисенде стало известно о посылке в Аквитанию брата-госпитальера, а сразу удовлетворил ее любопытство.
– Дело это весьма щекотливое, потому его следует держать в строжайшей тайне, – начал рассказ Фульк, обдумывая на ходу, насколько далеко он мог позволить себе зайти в откровенности. – Слишком тревожит меня положение Антиохии. Ей недостает хорошего правителя.
– Почему же? – поспешила не согласиться Мелисенда. – Есть маленькая княжна Констанция, которую опекаешь ты. Есть моя сестра Алиса, которая, следует признать, совершила много ошибок, но ее ум может принести пользу.
