Гуго де Пейн замолчал, но Понтий не прерывал его молчания вопросами, не торопил. Иудей знал, что храмовник не закончил свой монолог, и терпеливо ждал. И вот тамплиер снова заговорил:
– Я не понял Господа, приходившего во сне. Только теперь я осознал, что Он велел отправляться на родину мне и всем, кого я привез с собой на Святую землю. Вместо этого я доставил на Восток новых воинов; и на земле, где ступала Его нога, кровь полилась новыми потоками.
– Ты же хотел единственно охранять паломников от воров и грабителей, – попытался утешить друга иудей.
– Да. Но получилось то, что должно и можно было предвидеть. Я вспоминаю письмо царя Соломона, волнующегося о храме. И теперь мне кажется, Соломон хотел сказать, что каждый должен построить храм в своем сердце, а потом заботиться о неведомых землях и общем храме Господа. Когда человек примет в сердце свое Спасителя, не придется ему думать, как поступить в большом и малом – Господь подскажет.
– Иисус указывает тебе путь – я в этом не сомневаюсь, – согласился Понтий. – Хотя не уверен, что мы готовы правильно понять Его знаки… и, вообще, увидеть их.
– Коль Господь дал нам воду, значит, Он желает, чтобы мы остались здесь. Разве не так?
– Прежде всего, Господь желает, чтобы ты сохранил свою жизнь; без воды мы не проживем в пустыне и несколько дней. Возможно, тебе, чтобы принять верное решение, понадобится несколько дней и ночей. Благодаря тому, что появился источник, ты можешь спокойно обдумать свои дальнейшие шаги, но вода – совсем не повод оставаться в пустыне. Ты и твои знания нужны людям, а не этому бесплодному песку, годному лишь для того чтобы прикрыть собой твое остывшее тело.
– Даже если ты прав, я ничего не смогу изменить в этом мире.
– Будь первым, кто попытается это сделать, кто скажет людям, что они не правы. Утверждающие, что от них ничего не зависит, пытаются оправдать собственное бездействие. Не уподобляйся им.
– Хитон Господа я передал на хранение Роберу де Краону, – произнес франк то, что давно желал сообщить. – Если пожелаешь когда-нибудь прикоснуться к семейной святыни, обращайся к нему. Отказа не будет в любое время года, ночью или днем.
– Это правильно, что хитон Спасителя остался у братьев. Им теперь сложно, потому что умудренный опытом Великий магистр вдруг решил все заботы сбросить с плеч и наслаждаться одиночеством. Орден Храма, благодаря твоим стараниям, стал великой силой, и очень много людей желает с его помощью решить свои вопросы. А людские желания не всегда близки к замыслам Божьим.
Тысячелетний след
Два отшельника продолжили свое существование посреди пустыни; вблизи моря, столь же непригодного для жизни. Понтий не стал больше уговаривать храмовника, чтобы тот покинул оазис. Иудей, наконец-то, признался себе, что Гуго де Пейн был единственным человеком, которого он хотел видеть в этом мире, и больше расставаться с ним не хотел.
Удивительно, но жизни в оазисе для двух стариков оказалась не тяжелой вовсе, а только поводом поразмыслить и немного поработать. Как ни странно, все получалось у них столь легко, что казалось: тот – неуловимый, незримый, – кто создавал им проблему, сам же ее и решал.
В дупле старой акации отшельники обнаружили пчелиную семью. Периодически в жаркий полдень, когда большинство пчел было на вылете, Гуго де Пейн забирался к ним в гнездо и отламывал несколько кусков сот, заполненных медом.
– Одно яство Иоанна Крестителя у нас имеется, – заметил Понтий. – Осталось найти саранчу. Почему-то ее не видно в этих краях.
– Не накличь беду, – испугался Гуго. – Если это ненасытная тварь появится здесь, она съест весь оазис вместе с пчелами. Поищем-ка другой пищи.
Собственно, другой едой они кормились с первого дня своего обитания здесь. В оазисе имелось несколько огромных финиковых пальм с плодами, как раз готовыми к употреблению. Все, что не могло быть съедено, засушивалось впрок.
К своему удивлению, отшельники нашли репу в разных местах оазиса. А еще Понтий обнаружил несколько пшеничных колосков – вероятно, выросших из занесенных птицами зерен. Их есть не стали, а все выбранные зерна посеяли в землю и ежедневно поливали водой из случайно пробившегося на поверхность источника.
Рядом с построенным шалашом они развели целый огород. Близость воды позволяла его поливать, а близость самих отшельников отпугивала от грядок с репой и пшеницей вредителей, вроде тушканчиков и птиц.
Однажды, проснувшись утром, Гуго и Понтий обнаружили, что их источник иссяк. Они принялись раскапывать место, где вода выбивалась наружу, но это ничего не дало. В конце дня иудей остановил храмовника:
– Копать бессмысленно. Где-то на глубине обрушился грунт и перекрыл нашу жилу. Если вода сама вырвется на поверхность, значит, мы спасены. Но возможно, источнику захочется течь где-то в земных недрах, и тогда погибнем мы, наш огород и, может быть, весь оазис.
Три дня не было воды во владениях отшельников. Поникли стебли разросшейся пшеницы, листья репы опустились вниз и начали сворачиваться в трубочку. Отшельники спокойно принимали удар судьбы и довольствовались тем, что по утрам собирали с листьев росу, а жарким днем прятались в тени. Гораздо хуже приходилось коню, с каждым днем он дышал тяжелее и тяжелее.
Однажды ночью раздался крик храмовника.
– Что там? – спросонья поинтересовался Понтий. – Не вода ли опять вышла прямо под твой бок?
– Нет. По моему телу, кажется, ползла змея. Я выбросил эту тварь, но что помешает ей вернуться?
– Не ужалила она тебя? – с тревогой в голосе спросил друг.
– Кажется, нет. По крайней мере, боли нигде не чувствую.
– Так это, наверное, был уж, – предположил иудей.
– Да кто его разберет на ощупь, ночью, – проворчал Гуго де Пейн. – Я и днем терпеть не могу этих ползающих тварей: ни змей, ни ужей.
Немного поворочавшись после ночного происшествия, отшельники уснули. Но спать довелось недолго: в ночи дважды прозвучало жалобное ржание коня тамплиера. Иудей и франк молчали и напряженно слушали, не появятся ли еще какие звуки. Однако ничто не нарушило воцарившуюся тишину.
– С ним что-то случилось, – тревожно прошептал Гуго.
– Подождем до утра и тогда все прояснится. Ночью мы ничем коню ничем не поможем, – благоразумно рассудил Понтий.
Оба они молча ворочались до рассвета, боясь потревожить сон друг друга, хотя оба так и не уснули.
Гуго первым покинул шалаш, едва начало светать. Спустя мгновение Понтий услышал его радостный крик:
– Вода! Вода!
Иудей вылез из шалаша почти одновременно с криком франка.
Источник пробился довольно далеко от прежнего русла – примерно в двадцати шагах.
– Умеешь ты находить воду, Гуго, – радостно промолвил Понтий.
– Я здесь ни при чем. Ты был прав, когда посоветовал прекратить раскопки старого источника. Насколько дальше от него ключ пробил себе новый выход на поверхность!
