– Давай же поблагодарим Господа за Его доброту! – Иудей встал на колени, франк последовал его примеру, и оба прочли «Отче наш».
– Надо поискать моего верного скакуна, – напомнил Гуго, помолившись и утолив жажду холодной ключевой водой.
– Идем же скорее, – согласился иудей.
Однако где искать коня, они не имели представления. Обычно животное само приходило утром к водопою. Даже когда источник иссяк, конь столь же постоянно приходил к нему и с надеждой, затем с печалью, смотрел на место, где он выбивался из земли. Теперь преданного Арго нигде не было видно.
Для начала они пошли в ту сторону, откуда раздалось ржание. Дойдя до края оазиса, они не обнаружили животное ни живым ни мертвым. Затем отшельники обыскали весь оазис: он был небольшой, а предмет поиска немаленький; потому много времени сие занятие не отняло, но и нужного результата не принесло. Осталось искать любимца Гуго де Пейна в пустыне. До сих пор животное не покидало оазиса по собственной воле, и отшельники решили, если такое произошло, значит, случилось нечто ужасное.
Гуго де Пейн решил использовать для поиска коня опыт, который он приобрел, отыскивая следы Понтия. Они вышли в пустыню и принялись по кругу обходить оазис. Следы коня нашлись скоро. Вой шакала с той сторону, куда вели следы, усилил нехорошие предчувствия. Примерно через милю был обнаружен и конь, вернее, его труп. Арго лежал в ямке, вырытой пустынным вихрем словно специально для него.
Тамплиер смахнул слезу; иудей, увидев глубокую печаль друга, тоже заплакал.
– Отчего же он умер? – Понтий попытался установить причину смерти коня. – Если б на него напал хищник, непременно остались бы следы укусов, рваные раны.
– Старость, мой друг, старость, – печально промолвил франк. – Последний год он был непригоден для боя. Арго не мог принести никакой пользы ордену, потому я и взял верного скакуна в пустыню. Переход оказался для него слишком труден, а отсутствие воды и вовсе убило. Ничего не поделаешь: те лишения, которые мы, играя, переносим в юности, часто становятся последним испытанием в старости. И у людей, и у коней все в жизни одинаково.
– Твой конь поступил благородно, – высказал вслух свое наблюдение Понтий. – Последние мгновения своей жизни потратил на то, чтобы унести тело как можно дальше от нашего жилища.
– Арго всегда был таким. В одной битве он встал на дыбы и принял грудью арбалетную стрелу, которая предназначалась мне. Так что я обязан коню жизнью, – признался старый воин.
– Надо засыпать песком твоего боевого товарища. Иначе соберутся все волки и шакалы пустыни и опасаюсь, что не удовлетворятся твоим преданным скакуном. Возможно, им захочется попробовать и наши старческие кости, не дожидаясь, пока мы испустим дух. – Иудей решил оставить товарища, чтобы тот мог проститься с конем. – Я вернусь к шалашу за лопатой, а ты посторожишь труп благородного животного от этого радостно воющего шакала.
– Хорошо, – согласился франк. – За это время я сниму с коня сбрую. Возможно, она пригодится для чего-нибудь.
Иудей принес лопату (которую храмовник предусмотрительно взял с собой, отправляясь в пустыню на поиски друга). В другой руке он держал кинжал.
– А его зачем? – франк вопросительно посмотрел на собственное оружие. – От шакала обороняться? Так он не пытается напасть.
– Бедуины защищаются от змей, окружая свою стоянку конским волосом. Вот я и подумал: не срезать ли хвост твоего Арго, чтобы сплести из него веревку. – Иудей несмело посмотрел на друга, опасаясь, что подобное предложение оскорбит его.
Идея Понтия даже понравилась франку:
– Режь хвост, а если покажется мало волоса для твоего замысла, то прихвати его роскошную гриву. Пусть хотя бы часть преданного животного останется с нами и принесет пользу.
По очереди работая лопатой, они насыпали над трупом коня небольшой курган. Шакал, наблюдая, как в толще песка исчезает шикарная добыча, в последний раз завыл – теперь уже печально – и отправился в пустыню.
Змеи (или ужи) действительно перестали беспокоить отшельников с тех пор, как Понтий сплел веревку из конского волоса и окружил ею жилище отшельников. Сбруя также пригодилась.
Тощий Понтий сильно мерз по ночам, а накрыться было нечем. И, наконец, Гуго де Пейн придумал, как добыть для друга одеяло.
В окрестностях оазиса обитало огромное количество тушканчиков. На них приходили охотиться маленькие пустынные лисицы. Тамплиер часто наблюдал, как эти красивые существа с пышным хвостом, почти равным по длине остальному телу, раскапывали норы в поисках добычи. Он решил, в свою очередь, поохотиться на этих охотниц за тушканчиками. Гуго заметил, около каких норок наиболее активно бегают «приманки»; возле них и были поставлены силки, которые франк смастерил из сбруи своего коня. Ловушки работали. Скоро из лисьих шкур сшили теплое одеяло для Понтия, а затем и для Гуго.
Франку стоило немало усилий, чтобы побороть в себе охотничий азарт. Дальнейшее уничтожение лисиц привело бы к росту популяции тушканчиков, а это грозило уничтожением огорода отшельников. Он, кстати, разрастался, и уже колосилась небольшая пшеничная грядка.
Недавнее исчезновение источника продолжало волновать отшельников. Ведь подобное могло повториться в любое время; и ключ мог не найти себе дорогу на поверхность столь быстро, а мог и вовсе затеряться в земных недрах. В разных местах оазиса и вокруг него валялись осколки керамики, которые ранее могли быть кувшинами, чашами и прочими изделиями из глины. Гуго и Понтий поняли, что здесь некогда обитали люди, но не знали, как использовать это свое открытие.
Наконец, Гуго решил покопаться в местах, где чаще всего встречались глиняные осколки. Понтий чувствовал себя гораздо слабее и только изредка помогал другу в его изысканиях, а чаще всего иудей с интересом наблюдал из-под тенистой пальмы за ходом раскопок.
Когда под лопатой что-то оказало сопротивление, а затем глухо треснуло, Понтий устремился к франку и принялся осторожно руками разгребать песок вокруг лопаты. На свет была извлечена вместительная древняя амфора, хотя самый верх успел отбить Гуго. Когда находку извлекли, он поднял лопату и хотел продолжить раскопки, но Понтий остановил занесенную руку:
– Погоди. Здесь надо копать осторожно.
– Уж не надеешься ли ты, что амфоры лежат здесь одна на одной и ждут, когда мы их откопаем?
Впрочем, тамплиер не стал спорить с осторожным другом и начал, точно так же как он, разгребать ладонями песок. Податливая сыпучая почва позволяла спокойно обходиться без инструмента.
Предосторожности оказались кстати. Амфоры действительно стали попадаться одна за другой – причем много было совершенно целых. Их тут же очистили от песка и наполнили водой – про запас. Раскопанное пространство стало приобретать черты, которые имело в далекой древности. Оказалось, Гуго и Понтию несказанно повезло: они откопали вход в огромную крытую цистерну. У ее входа и хранилась найденная посуда.
