Вот, все амфоры – целые и поврежденные – откопаны и извлечены, а вместе с тем расчищенным оказался и вход в бассейн. Чтобы убедиться в этом окончательно, Гуго несколько раз осторожно проткнул лопатой почву. К его удивлению, лопата в одном месте наткнулось на что-то твердое. Вскоре был извлечен небольшой, но довольно тяжелый горшок.
– Странно, – заметил Гуго. – Его стенки слишком толстые, они выдержали даже удар лопаты. Прочность – это хорошо, но в быту из-за своей тяжести он неудобен.
– Давай-ка высыплем из него песок. – Понтий положил сосуд на бок и стал потихоньку очищать его руками.
– Проще будет его перевернуть вверх дном, – предложил франк. – Давай вдвоем, Понтий, если не достает сил.
– Погоди, здесь что-то есть, кроме песка.
Он извлек из горшка красивейший золотой браслет-змейку. Тонкая чеканка отражала все особенности кожи змеи, а в массивной голове светились два глаза-изумруда. Похвалив мастера, создавшего браслет, Понтий передал находку Гуго, а сам продолжил очищать сосуд. С последними горстями песка в его руках оказался гребень из слоновой кости.
Иудей принялся рассматривать свою находку.
– Гребень весьма дорогой и очень старый. Ему не менее тысячи лет. На нем изображено лицо мужчины. Похоже, это римская вещь – иудеям нельзя изображать лица людей. – Понтий сдул песок и протер его пальцами. – Властное лицо, тонкие губы, орлиный нос – несомненно, римлянин. Но как могла оказаться знатная римлянка здесь, где не осмеливаются жить даже нищие? Только одну римлянку судьба заставила искать спасения в пустыне… Но таких совпадений не бывает!
– На браслете с обратной стороны есть буквы, – сообщил Гуго де Пейн.
Понтий взял у него змейку, расчистил ногтем буквы, но разобрать их из-за плохого зрения не смог. Иудей передал браслет Гуго и с надеждой в голосе попросил:
– Попробуй, брат, разобрать текст.
Зрение храмовника позволило прочесть по-латыни два слова: «Любимой Прокле».
Лицо Понтия стало радостно-безумным, иудей прижал к груди браслет и гребень. Его дыхание перехватило из-за сильного волнения, и Понтий смог только восторженно прошептать:
– Гуго, ты даже не представляешь, что мы нашли!
Тамплиеру было прекрасно известно равнодушное отношение Понтия к деньгам и драгоценностям. Он не на шутку встревожился, когда увидел друга, с безумными глазами прижимающего золотую змейку к сердцу. Франк поторопился его успокоить:
– Понтий, не надо так волноваться, никто не отнимет найденные вещи.
– Гуго, этот браслет принадлежал женщине, от которой пошел мой род! Эту змейку подарил своей жене – Прокле – прокуратор Иудеи Понтий Пилат. На гребне, скорее всего, изображен именно он!
– Не может быть! – прошептал Гуго и с не менее сумасшедшим видом погладил рукой браслет и гребешок. – Но как они сюда попали?!
– После казни Пилата, его жена с маленькой дочкой бежали в пустыню. Им дала приют община отшельников, располагавшаяся неподалеку от Асфальтового озера. Это все, что я знал. По счастливой случайности мы попали именно в тот оазис, где прятались от свирепого Тиберия жена Пилата и его дочь. А потом была жестокая война с римлянами. Покидая оазис, Прокла оставила здесь свои украшения, но вернуться сюда не смогла.
– Невероятно! Теперь я понял истинную ценность для тебя этих римских, как мне показалось, безделушек!
В этот день никакой работы больше не было, но на следующее утро отшельники вновь пришли к занесенной песком цистерне. Они не ждали новых находок, потому что более ценного, чем уже найденное, найти невозможно. Старики принялись обсуждать, как им использовать древнее заброшенное сооружение.
– Нам нужно освободить цистерну от песка, отыскать глину, заделать ей все трещины, из нее же смастерить водопровод от ключа к цистерне – и тогда главный вопрос нас перестанет волновать, – предложил Гуго.
– Эта работа займет несколько месяцев, – заметил Понтий.
– А разве мы куда-то спешим? Или нас кто-то торопит. Даже если случится новая катастрофа с источником, запаса воды в амфорах нам хватит надолго.
– Ты слишком основательно устраиваешься в оазисе. Уж не надеешься ли жить здесь вечно? – грустно улыбнулся Понтий. – Только из меня плохой помощник. Слишком слаб стал в последнее время…
– Не печалься. Всю работу выполнять буду я, и мне это очень интересно. Самое большое, что от тебя, Понтий, требуется: иногда давать разумные советы.
Откапывание цистерны шло очень медленно, другие заботы отрывали отшельников от великого замысла. В очередной раз собрали урожай пшеницы и засеяли настоящее поле. Они подумали, что хорошо бы из этого урожая испечь хотя бы один хлеб… Но не было огня, чтобы его приготовить. И тут случился редкий в этих местах дождь. Да еще с грозой! Среди ночи молния ударила в трухлявое дерево возле шалаша и подожгла его. Так в распоряжении отшельников оказался огонь. Они отыскали два плоских камня, с их помощью стерли зерно на муку и приготовили хлеб, вкуснее которого, пожалуй, не ели за свои долгие жизни. По крайней мере, им так показалось.
Через некоторое время возникла сложность с дровами, необходимыми для поддержания огня. Почти все ненужное в оазисе было сожжено, а рубить кусты и деревья, спасавшие их от солнца, не хотелось. И тут Гуго обнаружил при раскапывании цистерны стопку дров. Видимо, древние люди ценили дерево не меньше, чем воду, потому и припрятали его столь глубоко.
Найденные дрова позволили оттянуть решение вопроса, но не закрыли его. И тут Гуго де Пейн, однажды наблюдая за обнаглевшим жирным тушканчиком, вразвалку бродившим по их огороду, предложил:
– Пора вспомнить охоту.
Тамплиер занялся отловом тушканчиков. Только мясо их отшельники не стали употреблять в качестве еды – уж больно животные были похожи на отвратительных крыс. С этих вредителей Гуго добывал жир. Затем, когда его собралось достаточное количество, тамплиер соорудил пару светильников. Поддерживать огонь костра больше не имелось надобности, а дрова использовались только для приготовления пищи.
Еще Гуго заметил, что много жира в хвосте ящериц. И он принялся гоняться за этими ползающими тварями с юношеским азартом. Догнав ящерицу, он наступал на хвост или прижимал к земле палкой. Животное оставляло хвост и спасало остальную часть тела в ближайшем укрытии. Хвост, спустя некоторое время, вырастал новый, и животный мир никоим образом не страдал.
Жизнь в пустыне стала чрезвычайно увлекательным занятием. Лишив себя общества людей, отшельники больше приобрели, чем потеряли. Но беда в том, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Всякий человек приходит в сей мир не только для того, чтобы беззаботно радоваться жизни; ему необходимо испытать неприятности, выдержать удары судьбы, наконец, потерять самых дорогих людей. Трагический момент настал для Гуго де Пейна, когда все вокруг было просто замечательно.
Однажды утром он проснулся; тихонько, чтобы не разбудить друга, умылся, проверил силки, принес к шалашу пойманного тушканчика и… удивился, что иудей до сих пор нигде ему не встретился. «Уж не заболел ли мой друг?» – предположил худшее тамплиер и вошел в их с Понтием жилище.
