Некоторые франки, завидев крест на белом плаще, усиленно крестились; им казалось, что видят пришельцев из иного мира. Другие избегали приближаться к сделавшим небольшой привал рыцарям Храма – ведь уже продолжительное время инквизиторы и королевские чиновники убеждали народ, что храмовники продали свои души сатане. Но большинство людей, встречающихся на пути, выражало свое сочувствие – и не только жестом, взглядом или словом; тамплиерам несли хлеб и прочие нехитрые продукты, иногда рука, одетая в жалкие лохмотья, совала тамплиеру медные монетки.
Так, не торопясь, отряд Умбера де Блана приближался к Тулузе. От главного города провинции Лангедок путешественников отделял только лес. Тамплиеры вошли в него, но тут же свернули с главной дороги на едва приметную тропинку. Продираясь сквозь ветви, братья вышли на небольшую поляну и остановились. Здесь из походных мешков было извлечено одеяние королевских стражников. (Его сняли с погибших в пещере воинов Понсара де Севри, постирали, аккуратно заштопали места, продырявленные мечами.) Плащи тамплиеров были отправлены на самое дно мешков. Последним спрятали знамя с девизом «Не нам, не нам, а имени Твоему», которое Жерару де Вилье с усилием пришлось отнимать у племянника.
Сержант Гийом из Бургундии получил одежду Понсара де Севри. Такой чести он удостоился благодаря громоподобному голосу. Приор Франции и командор Оверни, как личности известные, предпочли затеряться в толпе братьев в простых солдатских платьях. Бургундец великолепно вошел в новую роль; в его голосе звучали нотки, которые заставляли окружающих беспрекословно подчиняться. Причем магическое действие Гийома распространялось не только на братьев, вынужденных принять игру, призом в которой были спасенные собственные жизни.
Более отряда тамплиеров не существовало, но самым волшебным способом возник отряд королевских стражников. Перевоплощенные воины сделали в лесу приличный крюк, пока не вышли на параллельную дорогу. Она также вела к Тулузе, но путешественники сменили не только одежду, но и направление движения. Весьма бодрым шагом, иногда подстегивая лошадей шпорами, только что родившиеся королевские стражники удалялись от столицы Лангедока.
Тамплиеры почувствовали сразу, как изменилось отношение к их отряду со стороны окружающего мира. Крестьяне теперь не торопились делиться последним куском хлеба, но спешили убраться подальше с пути следования королевской стражи. Тамплиеров такая реакция устраивала в том смысле, что они остались неузнанными. Но расслабиться им не довелось…
Впереди возник столб пыли, и он довольно спешно двигался навстречу тамплиерам. Недаром братья напряженно вглядывались вперед, сжимая рукояти мечей. Возмутитель дорожной почвы оказался отрядом королевских наемников числом не менее пятидесяти воинов.
Пожалуй, железное спокойствие хранил только бургундец. Он достал грамоту с печатью Гийома де Ногаре и, размахивая ею, помчался навстречу многочисленным врагам.
– Дорогу исполняющим волю короля! – суровым басом прокричал сержант.
Наемники покорно свернули на придорожную траву и подняли руки, приветствуя скачущих тамплиеров. Братья сдержанно поприветствовали любезных воинов и пришпорили коней.
– Они ведь спешат за нашими душами, – предположил Жерар де Вилье. – Бедняги будут мчаться до самого Бордо.
– Надеюсь, они не остановятся в Тулузе, – ответил Умбер де Блан. – Твой сержант прекрасно справился с новыми обязанностями; никто из врагов даже не пытался взглянуть на грамоты Гийома де Ногаре. С радостью буду ему подчиняться до тех пор, пока не получим в свое распоряжение корабль.
– В море тем более придется исполнять его приказы, – усмехнулся приор. – Гийом – превосходный моряк.
Нисколько не таясь, но двигаясь довольно скоро, тамплиеры вышли на дорогу, ведущую к Марселю.
Древний город, основанный в античную пору греками из Малой Азии, видевший Гая Юлия Цезаря и его непобедимые легионы, равнодушно принял два десятка королевских воинов. С началом эпохи крестовых походов на его улицах было воинов больше, чем жителей, – ибо все перевозки и торговля с Заморьем шла через Марсель. И даже потеря Святой земли не умалила возросшего значения города, все также многолюдно было на его улицах.
Тамплиеры вошли в город вечером, и сразу потянулись к порту – туда, где у причалов качались на мелкой волне суда и суденышки. Это было их единственной ошибкой за все время путешествия. Ночью невозможно было найти хозяина корабля, чтобы начать хотя бы торг, а охранявшие суда матросы не знали, как относиться к бродившим по берегу возбужденным «королевским солдатам». По крайней мере, все встретившиеся у них на пути смотрели на переодетых тамплиеров подозрительно. Наконец, они решили устроиться на ночлег и приятным сном закончить напряженный день, но и тут братьям не повезло: все ближайшие постоялые дворы были заняты моряками, и они не собирались уступать свои места королевским солдатам, к которым не испытывали симпатий. Уставшие, голодные, на ходу засыпавшие, тамплиеры рисковали и дальше остаться без отдыха, которого настоятельно требовало бренное тело.
Жерар де Вилье от безысходности вспомнил, что его хороший знакомый был аббатом монастыря Святого Виктора.
Фиванский легион
Аббат Мартин узнал приора и командора даже ночью и в непривычной одежде.
– Проходите, проходите, – гостеприимно суетился настоятель монастыря, не расспрашивая о цели визита и совершенно позабыв, что сегодняшние посетители объявлены преступниками.
– Найдутся ли у тебя, отец Мартин, места на одну ночь для усталых путников, – на всякий случай поинтересовался Умбер де Блан и уточнил: – Нам бы соломы для двух десятков человек.
– В аббатстве имеется достаточно мест для всех братьев, и вы получите не только по охапке соломы, – обнадежил нечаянных гостей отец Мартин. – Монастырь наш – один из самых древних в Галлии, и мы призваны заботиться о множестве паломников, идущих на поклонение к святыне.
Довольные братья дружно потянулись вслед за аббатом по длинному коридору. Он был увешан картинами как со знакомыми библейскими сюжетами, так и никогда не виденными ранее. Бургундец Гийом задержался у огромной картины, изображавшей массовую казнь с помощью топора.
– Какие необычные наряды и оружие! – произнес он. – Кажется, это римляне… Но почему они казнят сами себя?!
Аббат словно ждал подобных вопросов, чтобы рассказать обо всем, что имело отношение к монастырю:
– На картине изображена казнь Фиванского легиона. Слышал ли ты, любознательный брат, о сем событии?
– Не очень много, – признался Гийом. – Я лишь убедился с твоих слов, что на картине изображены римляне и они казнят собратьев, принявших веру Христову…
– Все верно, – согласился аббат. – Прискорбное действо, которое ты видишь на картине, произошло тысячу лет назад. Римская империя переживала тревожные времена, в Галлии и Испании против владыки мира возмутилось местное население. Багауды (так назывались восставшие галлы) занимались не только разбоем, но вступали в противоборство с римскими гарнизонами. Для усиления своего войска в Галлии император Максимиан вызвал из Египта Фиванский легион.
