– Жак де Моле, прости…
Сила, державшая короля в скрюченном состоянии, внезапно перестала действовать. Его голова с силой опустилась на подушку, и монарх затих навсегда. Филипп IV умер на сорок седьмом году жизни, в тот же год, когда был казнен Великий магистр ордена Храма.
Видимо, подле умирающего короля, кроме Ангеррана де Мариньи, оказался еще кто-то, кто понимал нечленораздельную речь повелителя. Потому, одновременно со смертью монарха, распространился слух, что Филиппа Красивого призвал на Суд Божий Великий магистр ордена Храма. И родилась легенда, которой предстояло жить вечно.
При всех своих недостатках Филипп Красивый оставил королевство сильным, приросшим городами, замками и землями. Но пользоваться его наследством будет другая династия, так как детям пришлось расплачиваться за преступления отца. По смерти Филиппа оставалось три сына. Они – один вслед за другим – побывали некоторое время на троне и ушли в мир иной далеко не в старческом возрасте. Людовик X Сварливый умер в возрасте двадцати шести лет, его сын Иоанн Посмертный прожил всего пять дней.
Филипп V Длинный, чтобы не допустить к трону жену и дочь брата, вспомнил о забытом законе из Салической правды. Согласно древнему праву, женщинам запрещалось наследовать корону и передавать ее через своих потомков. Второй сын Филиппа Красивого страстно желал оставить корону на головах своих потомков, но получилось наоборот: собственными руками он закрыл дорогу к трону своим детям. Единственные сын Филиппа V умер во младенчестве, и словно в насмешку над стараниями отца судьба подарила четырех дочерей. Умер страстный поклонник Салической правды в возрасте 30 лет.
Трон перешел к младшему сыну Филиппа Красивого – Карлу IV Красивому. Кроме обаятельной внешности он, пожалуй, ничего не унаследовал от отца. Государственными делами занимался его дядя – Карл Валуа, а последний сын палача тамплиеров по-настоящему был озабочен только одним – рождением наследника. Карл IV трижды был женат, от его браков появилось семеро детей. Мальчиков родилось двое, но оба умерли в детском возрасте. Король прожил тридцать три года, оставив после своей смерти величайшую интригу. Его вдова находилась в положении и вся Франция (впрочем, не только она) с нетерпением ждала известий о поле младенца. Королева разочаровала подданных, разрешившись от бремени девочкой в 1328 г. Династия Капетингов пресеклась.
Потом пришла очередь платить всей Франции, и все из-за злосчастного Салического закона. Основателем новой династии стал Филипп VI Валуа, но тут права на французский престол предъявил Эдуард III Английский. Претензии и явились причиной невероятно долгой, кровавой, разорительной войны, получившей наименование Столетней…
А что же Ангерран де Мариньи, который с помощью своего брата помог королю жестоким образом покончить с тамплиерами? Один взгляд всемогущего фаворита Филиппа Красивого приводил в ужас всех: и баронов, и простолюдинов. Но, после смерти патрона, пришла пора бояться Ангеррану де Мариньи.
Рассказывают, у постели умирающего Филиппа он произнес, что хотел бы умереть раньше короля, чтобы не последовать за ним сразу после его смерти. Советник знал, о чем говорил. Обвинения сыпались со всех сторон, и, в конце концов, привели его в ту же тюрьму, где когда-то терпели все мыслимые и немыслимые издевательства рыцари Храма. Суд признал Ангеррана де Мариньи виновным в измене, казнокрадстве и колдовстве. Второго человека после короля – могущественного и богатейшего Ангеррана де Мариньи 30 апреля 1315 г. на простой телеге подвезли к огромной Монфоконской виселице. Бывший фаворит Филиппа Красивого кричал собравшейся толпе о своей невиновности и просил за него молиться. Его последние слова заглушили свист и улюлюканье парижан.
Высоко взлетевшего при жизни, Ангеррана де Мариньи повесили на самой высокой перекладине самой большой виселицы Франции. Ниже, одновременно с ним, был вздернут мальчик, замешанный в деле о колдовстве. Несколько месяцев труп советника болтался на виселице, пока одним утром не обнаружили, что веревка срезана, а тело без одежды валяется на земле. Чтобы на его одежду вновь не позарились воры, на останки Ангеррана де Мариньи натянули кусок простой ткани с прорезью для головы и вновь водрузили на виселицу. Дважды повешенный болтался на ветру два года – до тех пор, пока его вид не надоел решительно всем. Кстати, гигантская каменная виселица вблизи Монкофона была достроена и доведена до совершенства Ангерраном де Мариньи. Свое детище ему пришлось испытать собственным телом.
Два других высших сановника ордена Храма, которые предпочли сохранить жизнь, признавшись в том, чего не совершали, более в источниках не упоминались. Мрак темницы поглотил их полностью, не оставив даже тел для погребения.
Бесследно исчез и немой свидетель казни Великого магистра и приора Нормандии – в одну из ночей обычно спокойная Сена разбушевалась, и Еврейский остров навсегда скрылся в ее водах.
Часть II. Эрнан Кортес
Среди неведомого народа
Аборигены приняли людей, сошедших с корабля, за посланцев богов и относились к ним с великим почтением. Множество индейских легенд предсказывало их появление; другое дело, бородатые люди оказались не такими божественными, какими их описывали древние предания. В общем, команда «Сафиты» не только удивила туземцев своим появлением, но и разочаровала.
Тамплиеры изучали язык приютившего народа и со временем могли говорить с туземцами на любые темы. Оказалось, что знания языка было недостаточно для того, чтобы понять друг друга. Белые люди вдохновенно рассказывали об Иисусе, который принял муки за грехи человечества, был казнен на кресте и на третий день воскрес.
– Так же, как и вы? – спрашивали простодушные аборигены.
– Почему? – недоумевали тамплиеры.
– Наши предки описали вас, приходивших на нашу землю на таком же плавучем острове. То были люди с волосами вокруг губ, в белых одеяниях, с крестами.
– Нет. Мы такие же люди, как и вы, мы точно так же умираем, а после смерти не можем оставаться среди живых. К вам приплывали на корабле наши братья. Они оставили описание своего плавания, и благодаря этому мы смогли найти вашу землю.
Туземцы с удовольствием слушали рассказы об Иисусе, о Его земной жизни, и продолжали поклоняться своим богам. С детской наивностью они не понимали, как можно предать Бога, который сошел с Небес? Как можно Его убить?
Доброта Иисуса до слез трогала чувствительных аборигенов, и они… продолжали убивать себе подобных, чтобы умилостивить жестоких идолов. Тамплиеров, привыкших смотреть смерти в глаза, поражала бессмысленность их войн. Население этих земель сражалось не за новые территории и материальные ценности, а за черепа. Отрубленные головы были самой большой ценностью.
Увы! Этот народ привык подчиняться силе, и боги его были страшны; то, что не смогли объяснить словом первые белые поселенцы, спустя несколько поколений новые пришельцы будут излагать более привычно и доступно: мечом, копьем и оружием, мечущим огонь и свинец. Их поймут, им подчиняться – кто не сделает этого, погибнет.
