Филипп как мог объяснил им всё, сказав, что понадеялся на помазание, которое должно было снять проклятие. Он верил, что Бог поможет ему. Кто, как не Всевышний, способен изгнать злой дух? Но Бог отвернулся от него и этим указал на ошибку, которую необходимо немедленно исправить. Воля Господа надлежит исполнению слугам Его. Разве не так? И король победно оглядел представителей духовенства.
– Бог не отворачивается от нас, – негромко изрек Герен, стоя рядом с Гартом. – Он все видит и слышит; желание короля Он не нашел правильным для него.
– Не везет датчанам, – шепнул в то же время аббат Гийом на ухо епископу Этьену, – уже третью королеву отошлют им обратно. Одна из них – Софья, дочь покойного Вальдемара; другая – ее собственная дочь; ну а третья…
– Господин аббат, ступайте к датчанке и объявите ей мою волю, – приказал Филипп. – Пусть убирается из нашего королевства. А вы, епископ, – обратился он к Этьену де Турне, – проводите принцессу до Дании.
Оба вздохнули, помрачнев лицами. Неприятные поручения. Но так повелел король, и их надлежало исполнить.
Новость мгновенно облетела дворец. Датчане, узнав обо всем, торопливо стали собираться в дорогу. Без Ингеборги. Не хватало еще привезти ее обратно, а потом впасть в немилость у короля. Нет уж, увольте. Они выполнили свою миссию. Она стала супругой французского монарха и королевой. Какое им теперь дело до нее? И они спешно покинули Амьен, бросив сестру Кнута на произвол судьбы. С Ингеборгой осталась только ее фрейлина Изоарда.
Их обеих и увидел аббат Гийом. Больше никого. Крайне смущенный, он повел свою речь, начав с того, что король возненавидел свою супругу. Ингеборга молчала, бледнея и пряча глаза. Что она могла ответить? Дальше самое страшное. Аббат перевел дух. Одному Богу известно, каких усилий стоило ему объявить волю короля. Датчанка широко раскрыла глаза и немедленно выразила протест, явив крайнее возмущение и обнажая сущность своей натуры:
– Уехать? Мне? Но с какой стати? Я вас спрашиваю, милейший аббат! Он что, рехнулся, ваш король? Я его супруга перед Богом! Пусть попробует это отрицать.
– Король Филипп утверждает, что вы ему не жена. Ваш брак не совершился полностью. Он не дотронулся до вас, и вы остались невинны.
– Я знать ничего не хочу, мы спали в одной постели! – взвилась Ингеборга, вскакивая с места.
– Но это еще ни о чем не говорит, дочь моя, – возразил Гийом. – Вы понимаете, что я хочу сказать…
– Нет, не понимаю! Мы спали вдвоем, кто посмеет это отрицать? А все остальное никого не касается. Мы обвенчаны, и я его жена. А церемония в соборе? Он что, забыл? Теперь я не только его супруга, но и королева Франции!
– Король не забыл, тем не менее он просит вас удалиться в свое королевство. Собственно, не просит, а приказывает…
– Приказывает? В своем ли он уме? С какими глазами я вернусь домой? Да и по какому праву он так обращается со мной? Повторяю, я королева Франции, его супруга, и я никуда не поеду! Не затем я сюда приезжала, чтобы с позором возвращаться обратно.
– Это ваше последнее слово, дочь моя? – спросил аббат, уже догадываясь, чем все это может закончиться. – Больше вы ничего не хотите прибавить?
– Нет. Я все сказала.
– Вы рискуете испытать терпение короля, – сделал последнюю попытку аббат. – В гневе он страшен и непредсказуем. Что произойдет в результате вашего отказа подчиниться ему – об этом можно лишь догадываться.
– Что же может произойти?
– Он монарх – сильный, суровый. Его приказания должны тотчас же выполняться. Вспомните своего брата, ведь таков же и он. Как поступит он с человеком, посмевшим не подчиниться ему? Вам ли не знать? Я видел тюрьмы, а в них камеры и узников, которых никто не слышал. В Дании много тюрем…
– Он не посмеет! Я королева и буду жаловаться папе римскому. Ваш король еще пожалеет, что посмел так обращаться со мной. Если это всё, вы свободны, святой отец.
Аббат вышел из покоев, постоял в задумчивости. Посмотрев на дверь, ухмыльнулся:
– Не пришлось бы пожалеть тебе самой, королева. Да и королева ли ты? Не станут ли вскоре называть тебя иначе – сестрой?…
И отправился к королю, гадая, сколь велик будет гнев монарха.
– Каков наглец! – прошипела Изоарда. – Посметь выгнать жену! Не подчиняйся ему и не сдавайся, Ингеборга, ты имеешь все права на корону!
Аббат по пути встретил епископа, рассказал ему все, попросил защиты от гнева короля. В покои Филиппа они вошли оба. Выслушав отца Гийома, король приказал епископу – без гнева, словно давно обдумал такое решение:
– В монастырь августинок ее, в келью! И больше я не желаю о ней слышать.
– Датский король будет недоволен, государь. Помяните мое слово, он напишет папе, требуя справедливости, – попробовал возразить Этьен де Турне.
– Я все сказал! – коротко бросил Филипп и вышел.
Он не боялся папы. Тот знал: французский монарх всецело предан галльской церкви. В этом главное оружие Филиппа, а потому он может пренебречь гневом понтифика. И все же Целестин III не мог не отреагировать на события в Амьене.
Глава 25. Вторая попытка
Филипп помчался в Париж. Следом за ним отправились остальные – двор, духовенство. Не прошло и нескольких дней, как горожане уже обсуждали новости.
– Слыхали? Филиппа-то, короля нашего, околдовали, – судачили кумушки. – Это все она, датчанка. Слышно, с дьяволом знается, вот он и вмешался, да так, что лишил короля мужской силы.
– Да не дьявол, а она сама колдунья, вот что, – выдвигали другую точку зрения мужчины. – Околдовала нашего короля, вилы ей в брюхо!
– Говорю вам, без дьявола не обошлось, – уверяла торговка. – А что вы думали? Он не только наводит порчу и вселяет ужас, но и принимает облик человека. Слышала я, как в одного рыцаря вошел нечистый и заговорил его голосом. Тотчас привели священника, и он поднял над рыцарем книгу изгнания злых духов. Тот как закричит! И еще день прошел или два, пока заставили демона покинуть тело.
– Расскажу и я, – подала голос соседка. – Один виллан оттяпал кусок земли у соседа и вогнал кол в это место. А тут заболел, и случилось ему умирать. Но не может помереть: явился ему дьявол и пригрозил вогнать в рот огненный кол. Виллан вертелся и так и этак – не уходит дьявол и все тут. Тогда он послал людей к соседу: пусть, мол, простит его, а землю он вернет. А сосед в ответ: «Не прощу, пусть помучается». И снова демон стоит и грозит своим колом. Второй раз посылает виллан к соседу. Но тот снова не простил. И когда в третий раз пошли к нему умолять, – дескать, не может человек умереть, бес мешает, – то простил его сосед. Сказал, что теперь он отомщен. И сей же час дьявол исчез, как и не было вовсе.
– Я тоже кое-что слышала, – встряла третья кумушка. – Бродит дьявол по земле и с ним его бесы числом невиданным…
